Возвращение (ч. 306 - начало)
В дупло Леший попал не случайно. Вот уж и лето подходило к концу, а вестей от Кащея, ушедшего в город с Иванушкой и шапкой-невидимкой, всё не было. Шапка - ладно, если что, можно и запасную с Ветра снять, если догонишь, конешно, да и Иванушки на Руси, хоть редко, но пока рождаются, а без Кащея всё что-то не то: когда спит он себе в замке на берегу Дремучей реки - как-то спокойней на сердце... Понимал Леший, что была и его вина в том, что Кащей вышел в люди, оттого и мучился душою, а душою мучиться, при хозяйстве находясь - последнее дело. Поэтому и забрался он в дупло, преисполненный тяжких дум.
Водяному в одиночку не пилось. Вернее, пилось, но всё не в радость, а в тоску. Заплывал он в Тихий омут, наливал себе две стопки, и, чокнувшись, выливал одновременно: одну в рот, другую в ноздрю, вспоминал буйную молодость, бескрайние - до горизонта - воды, весёлых друзей, Водяниху свою, ещё не избалованную тёплыми морями, и слёзы текли по зелёным студенистым щекам Водяного, и разливал он ещё по одной...
Видя такое послабление властей, русалки потихоньку начали бунтовать. Вообще-то, они всегда склонны к бунту - такова их глубинная сущность, но спорость Лешего в телесных наказаниях обычно существенно увеличивала ту глубину. А тут ещё, как назло, Матоха с Блазником притащили из города прекрасной половине Лесного народа подарки "со значением": Кикиморе - набор специй "Леди Макбет", Одноглазому Лиху - театральный бинокль на цепочке, Бабке - красивую такую упаковку в зелёных разводах и с белой пенной надписью "Волшебство". Подарки были с благодарностью приняты, только Бабка, вскрыв упаковку и увидав товар лицом, погналась за дароносцами, грозя клюкою. Не догнала, бросила клюку им вслед, а подарок швырнула в Дремучую реку.
Содержимое упаковки - набор стрингов с кружевами - медленно шло ко дну. Рассмотрев сие и прикинув, что к чему, русалки стали кричать по всем заливам, что это была последняя капля в их безбрежном океане терпения и что они назначают Акцию в Большой заводи, как только подготовятся, закинутся Прогрессом и всех оповестят.
Запыхавшийся Анчутка прихромал к Бабке: "Русалки бунтуют!" - "Не в первый раз", - спокойно сказала Бабка, - "а что Водяной?" - "Спит пьяный, в Тихом омуте" - "А Леший?" - "В дупле" - "Эка напасть. А хвостатым-то чего надо?" - "Кричат что-то про мужской и женский шовинизм и этот... херасмент. У них Акция в Большой заводи. Несанкционированная." - "А вот превращу я их, для начала, в лягушек!", - Бабка сделала рукой движение сверху вниз и растерянно вскрикнула: "А где моя клюка!?"
Русалки здорово подготовились. Они стройными рядами плавали в заливе вокруг Круглого острова, держа в руках плакаты: "Даёшь демократию!", "Третий пол - не брак!", "Что ноги, главное - хвост!", "Слава Матохе!", "Толерантность рулит!" и чего-то ещё. Это было странно, так как прозою писать русалки не умели. На берегу стояли Бабка, Блазник, Анчутка, Аука, чуть в стороне - Кикимора и Лихо. Лихо наблюдало за происходящим в подаренный бинокль, прикладывая попеременно окуляры к глазу. Под деревом сидел Матоха и улыбался.
Русалок становилось всё больше - видимо, они прибывали из всех речек и озёр. Вода в Дремучей реке поднималась. "Они требуют Демократию. Но вы же сами мне её отдали, для опытов! Что теперь будет-то?", - растерянно спросил Блазник. - "А будет вот что", - Бабка показала рукой туда, где три стремительных потока вытекали из Большой заводи, - "когда три рукава сольются в один, исчезнут будущее, настоящее и прошлое, а Дремучее царство растворится. И поводов для улыбки я тут не вижу", - повернулась она к Матохе. - "Ты же знаешь, что сказка должна закончиться хорошо", - спокойно ответил Матоха, - "иначе ей бы не было смысла начинаться".
А русалки всё прибывали, а полоски земли между потоками становились всё уже. Вот сейчас они совсем исчезнут...
Водяному в одиночку не пилось. Вернее, пилось, но всё не в радость, а в тоску. Заплывал он в Тихий омут, наливал себе две стопки, и, чокнувшись, выливал одновременно: одну в рот, другую в ноздрю, вспоминал буйную молодость, бескрайние - до горизонта - воды, весёлых друзей, Водяниху свою, ещё не избалованную тёплыми морями, и слёзы текли по зелёным студенистым щекам Водяного, и разливал он ещё по одной...
Видя такое послабление властей, русалки потихоньку начали бунтовать. Вообще-то, они всегда склонны к бунту - такова их глубинная сущность, но спорость Лешего в телесных наказаниях обычно существенно увеличивала ту глубину. А тут ещё, как назло, Матоха с Блазником притащили из города прекрасной половине Лесного народа подарки "со значением": Кикиморе - набор специй "Леди Макбет", Одноглазому Лиху - театральный бинокль на цепочке, Бабке - красивую такую упаковку в зелёных разводах и с белой пенной надписью "Волшебство". Подарки были с благодарностью приняты, только Бабка, вскрыв упаковку и увидав товар лицом, погналась за дароносцами, грозя клюкою. Не догнала, бросила клюку им вслед, а подарок швырнула в Дремучую реку.
Содержимое упаковки - набор стрингов с кружевами - медленно шло ко дну. Рассмотрев сие и прикинув, что к чему, русалки стали кричать по всем заливам, что это была последняя капля в их безбрежном океане терпения и что они назначают Акцию в Большой заводи, как только подготовятся, закинутся Прогрессом и всех оповестят.
Запыхавшийся Анчутка прихромал к Бабке: "Русалки бунтуют!" - "Не в первый раз", - спокойно сказала Бабка, - "а что Водяной?" - "Спит пьяный, в Тихом омуте" - "А Леший?" - "В дупле" - "Эка напасть. А хвостатым-то чего надо?" - "Кричат что-то про мужской и женский шовинизм и этот... херасмент. У них Акция в Большой заводи. Несанкционированная." - "А вот превращу я их, для начала, в лягушек!", - Бабка сделала рукой движение сверху вниз и растерянно вскрикнула: "А где моя клюка!?"
Русалки здорово подготовились. Они стройными рядами плавали в заливе вокруг Круглого острова, держа в руках плакаты: "Даёшь демократию!", "Третий пол - не брак!", "Что ноги, главное - хвост!", "Слава Матохе!", "Толерантность рулит!" и чего-то ещё. Это было странно, так как прозою писать русалки не умели. На берегу стояли Бабка, Блазник, Анчутка, Аука, чуть в стороне - Кикимора и Лихо. Лихо наблюдало за происходящим в подаренный бинокль, прикладывая попеременно окуляры к глазу. Под деревом сидел Матоха и улыбался.
Русалок становилось всё больше - видимо, они прибывали из всех речек и озёр. Вода в Дремучей реке поднималась. "Они требуют Демократию. Но вы же сами мне её отдали, для опытов! Что теперь будет-то?", - растерянно спросил Блазник. - "А будет вот что", - Бабка показала рукой туда, где три стремительных потока вытекали из Большой заводи, - "когда три рукава сольются в один, исчезнут будущее, настоящее и прошлое, а Дремучее царство растворится. И поводов для улыбки я тут не вижу", - повернулась она к Матохе. - "Ты же знаешь, что сказка должна закончиться хорошо", - спокойно ответил Матоха, - "иначе ей бы не было смысла начинаться".
А русалки всё прибывали, а полоски земли между потоками становились всё уже. Вот сейчас они совсем исчезнут...