«Троянский конь»: агрессия нового типа
«АРМИЯ-2020»: «круглый стол» Военной академии Генштаба. Гибридная война уже идет
Коллаж Андрея Седых
«Круглый стол», организованный Военной академией Генштаба (ВАГШ) в рамках международного форума «АРМИЯ-2020», получился футуристичным. Утверждение о том, что генералы всегда готовятся к прошлой войне, не про нашу армию.
Готовимся к гибридной войне
Примечательно, что на этом «круглом столе» термин «гибридная война» (ГВ) активно использовался специалистами в погонах, в частности представителями ВАГШ. Притом что еще совсем недавно наши военные избегали его употреблять в открытых СМИ и дискуссиях, ссылаясь на то, что в нашей военной науке используется некий иной термин. Видимо, теория такой войны теперь признана и нашей официальной военной наукой - по крайней мере для использования в открытых материалах.
Облику ГВ, ее природе и содержанию оказались посвященными самые основательные выступления военспецов. В них отмечалось, что она сегодня является новым и наиболее распространенным видом войн. Итак, традиционная и гибридная войны качественно различаются сущностью своего содержания. Традиционная построена на идее сокрушения своими регулярными вооруженными силами войск и сил противника с последующим его принуждением к миру на условиях победителя или к капитуляции со сменой в ее результате системы власти в побежденной стране, частичной или полной оккупации ее территории. В основу же ГВ положена иная идея: заранее создать на территории противника свою «армию», построенную на сетевом принципе, и затем с ее использованием напрямую, без предварительного разгрома вооруженных сил сокрушить действующий режим, взять под контроль власть в стране. И уже потом дезорганизовать и ослабить до приемлемого для победителя уровня (вплоть до полного расформирования) систему безопасности (вооруженные силы, спецслужбы и правоохранительные органы) побежденного, взять под контроль его экономику. А при необходимости и оккупировать территорию разгромленной страны под видом миротворческой операции.
В ГВ регулярные силы вводятся в действие, если решить задачу разгрома государства-жертвы силами «армии» политической оппозиции и подконтрольных ей военизированных формирований не удается. При этом возникший внутренний конфликт используется как механизм легитимизации открытой агрессии, которая, как правило, ведется под знаменем «защиты мирного населения от диктаторского режима, нарушающего права человека».
Выступавшие отмечали, что феномен ГВ возник как следствие ряда факторов, свойственных нашему времени, серьезно ограничивающих применение регулярных ВС. Это прежде всего ядерное оружие, появление которого резко сократило «поле применимости» традиционных вооружений. В результате в руках потенциальных агрессоров осталась возможность использования только «мягкой силы».
Другим важным фактором, ограничивающим применение регулярных ВС, стал резкий рост информированности населения особенно развитых стран, утрата им моральной готовности к жертвам, неизбежно сопряженным с ведением боевых действий, распространением в обществе пацифистских настроений, углублением разрыва между элитой и основной частью населения.
Еще одним важным сдерживающим фактором служит международное право, жестко осуждающее военную агрессию. Оно уже показало, какие последствия для агрессора (правда, в случае его поражения) влечет его нарушение на примере нюрнбергского трибунала. В этих условиях единственным эффективным инструментом агрессии, позволяющим достичь реальных геополитических и политических целей, осталась только гибридная война.
«Троянский конь»: 22 июня XXI века
В рамках ГВ способы применения ВС, свойственные традиционным войнам, оказались не вполне эффективными. Это наглядно показал опыт локальных войн и вооруженных конфликтов, развязанных США в XXI веке. По этой причине американцы приступили к разработке стратегии, применительно к которой в РФ принят термин Стратегия «Троянского коня». Ее суть, по мнению выступающих, может состоять в масштабном применении Сил спецопераций (ССО), группировка которых должна быть развернута на территории страны - жертвы агрессии задолго до начала боевых действий. По это причине такая стратегия может быть применена только в рамках гибридной войны.
В соответствии с ней в период непосредственной подготовки войны на территории жертвы агрессии должна быть скрытно создана группировка ССО. С началом социального взрыва развернутые на территории противника спецназовцы начинают активные боевые действия при одновременном наращивании их численности под видом «добровольцев» и «мирных мигрантов». Таков главный период стратегии «Троянского коня». Целями действий группировки ССО в это время могут быть дезорганизация государственного и военного управления, содействие созданию экономических проблем, организация и контроль действий оппозиции, а также сбор информации о ситуации в стране. В числе важнейших задач ССО - ликвидация отдельных наиболее опасных политических фигур, военных и государственных деятелей, уничтожение особо важных объектов военной и государственной инфраструктуры. При агрессии против стран, обладающих ядерным оружием, ключевой задачей становятся захват и разрушение систем и объектов управления стратегическими силами. Все это маскируется массовыми протестами мирного населения.
С появлением на территории жертвы агрессии иностранных наемников и переходом ситуации в стране к открытой вооруженной борьбе спектр задач развернутой группировки ССО расширяется: появится задача управления боевиками и контроля за действиями иностранных вооруженных формирований. После перехода агрессора к открытой поддержке незаконных военных формирований (НВФ) своей авиацией и флотом на территории жертвы агрессии группировка ССО приступает к информационному обеспечению их действий. И лишь с началом прямой агрессии (вторжения на территорию противника сухопутных войск) стратегия «Троянского коня» завершается.
Опыт подобного применения прообраза ССО - полка гитлеровского спецназа «Бранденбург-800» в первые дни Великой Отечественной войны дает основания полагать, что стратегия «Троянского коня» может быть одной из весьма эффективных форм применения ВС США в войнах будущего.
Информационная брань: «патриоты на довольствии» проваливаются
По части информационного противоборства в современных условиях актуальным становится вопрос о государственном суверенитете в данной сфере. При этом ключевой становится проблема технологий, оттесняя на второй план содержание.
По мнению выступавших, современная пропаганда неотделима от деконструкции существующего социального порядка и создания нового. Это основа всех «цветных революций». Важнейший вопрос заключается в возможности создания барьеров для пропагандистского воздействия противника на отдельные категории населения, в частности на военнослужащих, которых, как показал опыт гибридных конфликтов нынешнего века, ни разу не удалось полностью выключить из слабо контролируемых информационных процессов. Это свидетельствует о «диалогичности» современной пропаганды, предполагающей втягивание объекта в разговор с модератором.
Выступавшие по теме информационного противоборства прямо или косвенно на основе примеров показывали, что успеха в информационном противоборстве можно достичь, если работа строится на основе долгосрочной стратегии. Одиночные мероприятия или кампании ничего не дают. Нужны четкий образ будущего страны и набор тезисов «Что мы предлагаем?». Сеть сторонников не должна опираться на действующую власть или оппозицию. Только на активистов или автономные структуры. Иначе она принимает на себя весь негатив политиков (в ДНР и ЛНР, в других местах в критические моменты восстания контроль над массами захватывали не политики мирного времени, а «выходцы из народа»). Основным должно быть непрямое управление на основе максимальной инициативы участников. Директивная форма и «пошаговые инструкции» полностью провалились (то есть заранее обречены на провал провластные, финансируемые самим правительством «патриоты на довольствии», все эти прокремлевские «НОД», байкеры-залдостановцы, «антимайданщики» и «Офицеры России». - Прим. ред.).
Главное в успехе информационной кампании - захват и удержание инициативы. Публикации не сопровождают мероприятия, а предваряют их. Любые резонансные темы, даже опасные, должны вноситься в информпространство собственными ресурсами с соответствующей упреждающей интерпретацией, пока их не использовал противник.
В целом анализ выступлений на «круглом столе» неизбежно приводит к выводу: информационная война намного шире по спектру воздействия, чем кибернетическое и психологическое противоборство, к чему сегодня пытаются ее свести. Эти сферы лишь составные части такой войны.
Важным аспектом информационной войны, отличающей ее от тех видов противоборства, которые основаны на использовании материальных средств воздействия, является то, что эффективность информвойны в большей степени зависит от точности согласования большого количества относительно слабых по уровню разнообразных воздействий, нежели от массирования относительно однородных сил и средств на одной из частных задач. Поэтому роль планирования и организации в «информационке» существенно выше, чем в традиционном вооруженном противоборстве.
Объектом информвойны наряду с государством-противником выступает и свое государство, где решается задача сохранения его стабильности при информационном воздействии противника. При этом ресурс сил, выделяемый на действие по своему государству, в определенных случаях может существенно превосходить тот, что используется для влияния на врага.
Эффективность информационной войны в решающей степени зависит от разнообразия используемых для ее ведения сил и средств. Соответственно должны привлекаться все основные государственные структуры и негосударственные образования.
Без идеологии - смерть
Для того чтобы наша страна могла эффективно противостоять информационной агрессии, необходимо иметь как минимум дееспособную систему такой войны. Основу ее могут составить специализированные части и соединения информационного противоборства. Это должна быть общегосударственная система. Соответственно органы руководства информвойной обретают общегосударственный статус и соответствующие полномочия. Поэтому управление данной системой следует возложить на президента РФ как на Верховного главнокомандующего через специальный высший орган управления силами и средствами информационной войны. По статусу его следует приравнять к Генштабу ВС РФ.
В рамках Вооруженных сил надо создать подсистему информационного противоборства, причем как отдельную функциональную компоненту наряду с Силами общего назначения и Силами спецопераций. В организационном отношении специализированные части и соединения информационной войны целесообразно объединить в особый род войск. При этом подсистема информационной войны ВС РФ в отличие от других видов и родов войск свои специфические действия будет вести непрерывно - и в военное, и в мирное время.
Наконец, следует отметить и еще один важный аспект, который отмечался некоторыми выступавшими как одна из проблем. Он состоит в том, что любая система информвойны бессильна, если она не опирается на привлекательную для своего и других народов идеологию. Таковая для информационного противоборства сравнима с боеприпасами для традиционных вооруженных сил - если их нет, то армия бессильна. Приняв в качестве своей идеологии капитализм, наша страна неизбежно признает американское духовное лидерство со всеми вытекающими из этого последствиями, как бы мы ни пытались это отрицать, ссылаясь на наш некий особый путь. Его собственно и нет - наш современный капитализм лишь неудачная калька с американского. Мы были полноценно суверенны, когда выступали носителями социалистической идеи - альтернативы капитализму США. Чтобы иметь шансы на успех в современной информационной войне, РФ должна предложить человечеству идеологию, альтернативную капитализму и более привлекательную.
Константин Сивков,
заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
источник
Коллаж Андрея Седых
«Круглый стол», организованный Военной академией Генштаба (ВАГШ) в рамках международного форума «АРМИЯ-2020», получился футуристичным. Утверждение о том, что генералы всегда готовятся к прошлой войне, не про нашу армию.
Готовимся к гибридной войне
Примечательно, что на этом «круглом столе» термин «гибридная война» (ГВ) активно использовался специалистами в погонах, в частности представителями ВАГШ. Притом что еще совсем недавно наши военные избегали его употреблять в открытых СМИ и дискуссиях, ссылаясь на то, что в нашей военной науке используется некий иной термин. Видимо, теория такой войны теперь признана и нашей официальной военной наукой - по крайней мере для использования в открытых материалах.
Облику ГВ, ее природе и содержанию оказались посвященными самые основательные выступления военспецов. В них отмечалось, что она сегодня является новым и наиболее распространенным видом войн. Итак, традиционная и гибридная войны качественно различаются сущностью своего содержания. Традиционная построена на идее сокрушения своими регулярными вооруженными силами войск и сил противника с последующим его принуждением к миру на условиях победителя или к капитуляции со сменой в ее результате системы власти в побежденной стране, частичной или полной оккупации ее территории. В основу же ГВ положена иная идея: заранее создать на территории противника свою «армию», построенную на сетевом принципе, и затем с ее использованием напрямую, без предварительного разгрома вооруженных сил сокрушить действующий режим, взять под контроль власть в стране. И уже потом дезорганизовать и ослабить до приемлемого для победителя уровня (вплоть до полного расформирования) систему безопасности (вооруженные силы, спецслужбы и правоохранительные органы) побежденного, взять под контроль его экономику. А при необходимости и оккупировать территорию разгромленной страны под видом миротворческой операции.
В ГВ регулярные силы вводятся в действие, если решить задачу разгрома государства-жертвы силами «армии» политической оппозиции и подконтрольных ей военизированных формирований не удается. При этом возникший внутренний конфликт используется как механизм легитимизации открытой агрессии, которая, как правило, ведется под знаменем «защиты мирного населения от диктаторского режима, нарушающего права человека».
Выступавшие отмечали, что феномен ГВ возник как следствие ряда факторов, свойственных нашему времени, серьезно ограничивающих применение регулярных ВС. Это прежде всего ядерное оружие, появление которого резко сократило «поле применимости» традиционных вооружений. В результате в руках потенциальных агрессоров осталась возможность использования только «мягкой силы».
Другим важным фактором, ограничивающим применение регулярных ВС, стал резкий рост информированности населения особенно развитых стран, утрата им моральной готовности к жертвам, неизбежно сопряженным с ведением боевых действий, распространением в обществе пацифистских настроений, углублением разрыва между элитой и основной частью населения.
Еще одним важным сдерживающим фактором служит международное право, жестко осуждающее военную агрессию. Оно уже показало, какие последствия для агрессора (правда, в случае его поражения) влечет его нарушение на примере нюрнбергского трибунала. В этих условиях единственным эффективным инструментом агрессии, позволяющим достичь реальных геополитических и политических целей, осталась только гибридная война.
«Троянский конь»: 22 июня XXI века
В рамках ГВ способы применения ВС, свойственные традиционным войнам, оказались не вполне эффективными. Это наглядно показал опыт локальных войн и вооруженных конфликтов, развязанных США в XXI веке. По этой причине американцы приступили к разработке стратегии, применительно к которой в РФ принят термин Стратегия «Троянского коня». Ее суть, по мнению выступающих, может состоять в масштабном применении Сил спецопераций (ССО), группировка которых должна быть развернута на территории страны - жертвы агрессии задолго до начала боевых действий. По это причине такая стратегия может быть применена только в рамках гибридной войны.
В соответствии с ней в период непосредственной подготовки войны на территории жертвы агрессии должна быть скрытно создана группировка ССО. С началом социального взрыва развернутые на территории противника спецназовцы начинают активные боевые действия при одновременном наращивании их численности под видом «добровольцев» и «мирных мигрантов». Таков главный период стратегии «Троянского коня». Целями действий группировки ССО в это время могут быть дезорганизация государственного и военного управления, содействие созданию экономических проблем, организация и контроль действий оппозиции, а также сбор информации о ситуации в стране. В числе важнейших задач ССО - ликвидация отдельных наиболее опасных политических фигур, военных и государственных деятелей, уничтожение особо важных объектов военной и государственной инфраструктуры. При агрессии против стран, обладающих ядерным оружием, ключевой задачей становятся захват и разрушение систем и объектов управления стратегическими силами. Все это маскируется массовыми протестами мирного населения.
С появлением на территории жертвы агрессии иностранных наемников и переходом ситуации в стране к открытой вооруженной борьбе спектр задач развернутой группировки ССО расширяется: появится задача управления боевиками и контроля за действиями иностранных вооруженных формирований. После перехода агрессора к открытой поддержке незаконных военных формирований (НВФ) своей авиацией и флотом на территории жертвы агрессии группировка ССО приступает к информационному обеспечению их действий. И лишь с началом прямой агрессии (вторжения на территорию противника сухопутных войск) стратегия «Троянского коня» завершается.
Опыт подобного применения прообраза ССО - полка гитлеровского спецназа «Бранденбург-800» в первые дни Великой Отечественной войны дает основания полагать, что стратегия «Троянского коня» может быть одной из весьма эффективных форм применения ВС США в войнах будущего.
Информационная брань: «патриоты на довольствии» проваливаются
По части информационного противоборства в современных условиях актуальным становится вопрос о государственном суверенитете в данной сфере. При этом ключевой становится проблема технологий, оттесняя на второй план содержание.
По мнению выступавших, современная пропаганда неотделима от деконструкции существующего социального порядка и создания нового. Это основа всех «цветных революций». Важнейший вопрос заключается в возможности создания барьеров для пропагандистского воздействия противника на отдельные категории населения, в частности на военнослужащих, которых, как показал опыт гибридных конфликтов нынешнего века, ни разу не удалось полностью выключить из слабо контролируемых информационных процессов. Это свидетельствует о «диалогичности» современной пропаганды, предполагающей втягивание объекта в разговор с модератором.
Выступавшие по теме информационного противоборства прямо или косвенно на основе примеров показывали, что успеха в информационном противоборстве можно достичь, если работа строится на основе долгосрочной стратегии. Одиночные мероприятия или кампании ничего не дают. Нужны четкий образ будущего страны и набор тезисов «Что мы предлагаем?». Сеть сторонников не должна опираться на действующую власть или оппозицию. Только на активистов или автономные структуры. Иначе она принимает на себя весь негатив политиков (в ДНР и ЛНР, в других местах в критические моменты восстания контроль над массами захватывали не политики мирного времени, а «выходцы из народа»). Основным должно быть непрямое управление на основе максимальной инициативы участников. Директивная форма и «пошаговые инструкции» полностью провалились (то есть заранее обречены на провал провластные, финансируемые самим правительством «патриоты на довольствии», все эти прокремлевские «НОД», байкеры-залдостановцы, «антимайданщики» и «Офицеры России». - Прим. ред.).
Главное в успехе информационной кампании - захват и удержание инициативы. Публикации не сопровождают мероприятия, а предваряют их. Любые резонансные темы, даже опасные, должны вноситься в информпространство собственными ресурсами с соответствующей упреждающей интерпретацией, пока их не использовал противник.
В целом анализ выступлений на «круглом столе» неизбежно приводит к выводу: информационная война намного шире по спектру воздействия, чем кибернетическое и психологическое противоборство, к чему сегодня пытаются ее свести. Эти сферы лишь составные части такой войны.
Важным аспектом информационной войны, отличающей ее от тех видов противоборства, которые основаны на использовании материальных средств воздействия, является то, что эффективность информвойны в большей степени зависит от точности согласования большого количества относительно слабых по уровню разнообразных воздействий, нежели от массирования относительно однородных сил и средств на одной из частных задач. Поэтому роль планирования и организации в «информационке» существенно выше, чем в традиционном вооруженном противоборстве.
Объектом информвойны наряду с государством-противником выступает и свое государство, где решается задача сохранения его стабильности при информационном воздействии противника. При этом ресурс сил, выделяемый на действие по своему государству, в определенных случаях может существенно превосходить тот, что используется для влияния на врага.
Эффективность информационной войны в решающей степени зависит от разнообразия используемых для ее ведения сил и средств. Соответственно должны привлекаться все основные государственные структуры и негосударственные образования.
Без идеологии - смерть
Для того чтобы наша страна могла эффективно противостоять информационной агрессии, необходимо иметь как минимум дееспособную систему такой войны. Основу ее могут составить специализированные части и соединения информационного противоборства. Это должна быть общегосударственная система. Соответственно органы руководства информвойной обретают общегосударственный статус и соответствующие полномочия. Поэтому управление данной системой следует возложить на президента РФ как на Верховного главнокомандующего через специальный высший орган управления силами и средствами информационной войны. По статусу его следует приравнять к Генштабу ВС РФ.
В рамках Вооруженных сил надо создать подсистему информационного противоборства, причем как отдельную функциональную компоненту наряду с Силами общего назначения и Силами спецопераций. В организационном отношении специализированные части и соединения информационной войны целесообразно объединить в особый род войск. При этом подсистема информационной войны ВС РФ в отличие от других видов и родов войск свои специфические действия будет вести непрерывно - и в военное, и в мирное время.
Наконец, следует отметить и еще один важный аспект, который отмечался некоторыми выступавшими как одна из проблем. Он состоит в том, что любая система информвойны бессильна, если она не опирается на привлекательную для своего и других народов идеологию. Таковая для информационного противоборства сравнима с боеприпасами для традиционных вооруженных сил - если их нет, то армия бессильна. Приняв в качестве своей идеологии капитализм, наша страна неизбежно признает американское духовное лидерство со всеми вытекающими из этого последствиями, как бы мы ни пытались это отрицать, ссылаясь на наш некий особый путь. Его собственно и нет - наш современный капитализм лишь неудачная калька с американского. Мы были полноценно суверенны, когда выступали носителями социалистической идеи - альтернативы капитализму США. Чтобы иметь шансы на успех в современной информационной войне, РФ должна предложить человечеству идеологию, альтернативную капитализму и более привлекательную.
Константин Сивков,
заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
источник