Где ты теперь, поручик Иванов?
На примере нашего самого прославленного пермского писателя 2000-х можно проследить размывание пермской идентичности - проекта, над которым изрядно потрудился В,В,Абашев в 90-е гг. Появление Алексея Иванова в 2000-х, казалось, было закономерным продолжением тренда, начатого Абашевым - у Перми действительно есть локальная идентичность, которая порождает свой дискурс, а в нём, в свою очередь, возникают художественные миры, которые влияют на всю Россию.
Алексей Иванов громко заявил о себе текстом, который назывался сначала "Чердынь-княгиня гор", а потом (вероятно из коммерческих соображений) "Сердце Пармы". Это был хороший реконстукторский фэнтэзи , но строить на нём пермскую идентичность - это уподобляться "древним украм, выкопавшим Чёрное море". (Замечу в скобках, что Толкиен помогает тем, кто достаточно пропитан пафосом европейской истории, но не чувствует себя её частью. Кто-то пространственно не входит в Европу, кто-то по времени ещё не дорос, не достиг соответствующей ступени развития, поэтому его туда "не берут". Вот тут и приходит на помощь Толкиен со своими фантазмами. Вроде исторично, но с другой стороны фантастика зашивает прорехи реально недоделанного. Толкиенутые под пермским мостом через Каму, появившиеся в конце 80-х, показывали, что "Пермь - це Европа", но сражались, слава Богу, картонными мечами)
После "Сердца Пармы" был выпущен еще роман в таком же духе и встала проблема, что делать дальше? Современность стучалась в писательские двери, т.к. в России от любого владеющего пером человека ждут прикладной социологи и футурологии. И если такие мэтры как Паустовский или Юрий Казаков избежали искушения "объяснить всю Россию", то Иванов занялся профессионально "думами о Родине". Телевизионщики и киношники стали заказывать ему сценарии на исторические темы - и слава Аллаху - у Иванова хватило мудрости не писать там в жанре Фэнтези . В Перми тогда бушевал "пермский культурный проект" - губернатор начитался книг про постиндустриальное общество и вводил везде креатив и прожектёрство. Иванов встал в оппозицию этому, т.к. финансовые злоупотребления были чрезмерными с его точки зрения. Он к тому времени уже превратился в регионального бонзу-идеолога и каждое его "каменное слово" падало на "живую грудь" СМИ весомо, а круги расходились далеко. И от местожительства такого человека зависело его место в ценностной иерархии жителей региона. Можно было уехать в Москву. Но много провинциалов уехало в Москву со своими провинциалными дискурсами, и Москва сделала их них "провинциальные анекдоты". Иванов остался, выпустил в пику губернаторскому постиндустриализму книгу о Горнозаводской цивилизации, в которой описал Уральский край как индустриальный, жители которого хтонически ориентированы - руду искать под землёй и из руды этой на земле что-то выплавлять. Это было прописанный прозой знаменитый отрывок из поэмы Твардовского "За далью - даль" про "Урал - опорный край державы..." В такой оптике, направленной на Урал, собственно пермской идентичности нет места, т.к. и Свердловск и Челябинск подходят под определение Горнозаводской цивилизации, а река Чусовая, которая течет из Свердловска в Пермь у Иванова выступает основным связующим путём,по которому плоды Горнозаводской цивилизации попадают в большой мир. Следовательно, переезд из Перми в Свердловск - это своеобразное возвращение из устья к истокам.
Однако, современность продолжала стучаться в сознание писателя, т.к ему нужно было описать её, концептуализировать и тем самым окончательно в неё закрепиться, угнездиться, влиять, наконец... Он выпустил "Географ глобус пропил", "Блуда и Мудо" . По "Географу.." сделали успешный фильм с Хабенским. Но стало ясно, что охватить современное Иванов может в масштабе отдалённого района Перми Закамска, где он тогда (и всегда) проживал. Но таких районов полно в любом городе РФ (да и мира тоже) - ничего специфически пермского в этом тексте не было. Родная земля уходила из под ног и утекала из художественног сознания. К тому ж, деньги, которые дали на проект по истории Пермского края, чиновники потырили, какие-то книги Иванова поэтому не вышли достаточным (я б сказал, солженицынским) тиражом. Он психанул, разругался с Пермью и уехал в Свердловск, где написал книгу, в которой выразил оммаж крупнейшей преступной группировке 90х из Свердловска - Уралмаш. Стало понятно, почему пермская идентичность захромала. Вся проблема Перми в том, что в ней не сложилась ОПГ всероссийского масштаба.
Алексей Иванов громко заявил о себе текстом, который назывался сначала "Чердынь-княгиня гор", а потом (вероятно из коммерческих соображений) "Сердце Пармы". Это был хороший реконстукторский фэнтэзи , но строить на нём пермскую идентичность - это уподобляться "древним украм, выкопавшим Чёрное море". (Замечу в скобках, что Толкиен помогает тем, кто достаточно пропитан пафосом европейской истории, но не чувствует себя её частью. Кто-то пространственно не входит в Европу, кто-то по времени ещё не дорос, не достиг соответствующей ступени развития, поэтому его туда "не берут". Вот тут и приходит на помощь Толкиен со своими фантазмами. Вроде исторично, но с другой стороны фантастика зашивает прорехи реально недоделанного. Толкиенутые под пермским мостом через Каму, появившиеся в конце 80-х, показывали, что "Пермь - це Европа", но сражались, слава Богу, картонными мечами)
После "Сердца Пармы" был выпущен еще роман в таком же духе и встала проблема, что делать дальше? Современность стучалась в писательские двери, т.к. в России от любого владеющего пером человека ждут прикладной социологи и футурологии. И если такие мэтры как Паустовский или Юрий Казаков избежали искушения "объяснить всю Россию", то Иванов занялся профессионально "думами о Родине". Телевизионщики и киношники стали заказывать ему сценарии на исторические темы - и слава Аллаху - у Иванова хватило мудрости не писать там в жанре Фэнтези . В Перми тогда бушевал "пермский культурный проект" - губернатор начитался книг про постиндустриальное общество и вводил везде креатив и прожектёрство. Иванов встал в оппозицию этому, т.к. финансовые злоупотребления были чрезмерными с его точки зрения. Он к тому времени уже превратился в регионального бонзу-идеолога и каждое его "каменное слово" падало на "живую грудь" СМИ весомо, а круги расходились далеко. И от местожительства такого человека зависело его место в ценностной иерархии жителей региона. Можно было уехать в Москву. Но много провинциалов уехало в Москву со своими провинциалными дискурсами, и Москва сделала их них "провинциальные анекдоты". Иванов остался, выпустил в пику губернаторскому постиндустриализму книгу о Горнозаводской цивилизации, в которой описал Уральский край как индустриальный, жители которого хтонически ориентированы - руду искать под землёй и из руды этой на земле что-то выплавлять. Это было прописанный прозой знаменитый отрывок из поэмы Твардовского "За далью - даль" про "Урал - опорный край державы..." В такой оптике, направленной на Урал, собственно пермской идентичности нет места, т.к. и Свердловск и Челябинск подходят под определение Горнозаводской цивилизации, а река Чусовая, которая течет из Свердловска в Пермь у Иванова выступает основным связующим путём,по которому плоды Горнозаводской цивилизации попадают в большой мир. Следовательно, переезд из Перми в Свердловск - это своеобразное возвращение из устья к истокам.
Однако, современность продолжала стучаться в сознание писателя, т.к ему нужно было описать её, концептуализировать и тем самым окончательно в неё закрепиться, угнездиться, влиять, наконец... Он выпустил "Географ глобус пропил", "Блуда и Мудо" . По "Географу.." сделали успешный фильм с Хабенским. Но стало ясно, что охватить современное Иванов может в масштабе отдалённого района Перми Закамска, где он тогда (и всегда) проживал. Но таких районов полно в любом городе РФ (да и мира тоже) - ничего специфически пермского в этом тексте не было. Родная земля уходила из под ног и утекала из художественног сознания. К тому ж, деньги, которые дали на проект по истории Пермского края, чиновники потырили, какие-то книги Иванова поэтому не вышли достаточным (я б сказал, солженицынским) тиражом. Он психанул, разругался с Пермью и уехал в Свердловск, где написал книгу, в которой выразил оммаж крупнейшей преступной группировке 90х из Свердловска - Уралмаш. Стало понятно, почему пермская идентичность захромала. Вся проблема Перми в том, что в ней не сложилась ОПГ всероссийского масштаба.