Из сборника писем Хантера Томпсона The Proud Highway
Снова перевод из книги Proud Highway: Saga of a Desperate Southern Gentleman, 1955-1967 (The Fear and Loathing Letters, Vol. 1). Страница 18-я.
В то время находящийся на службе молодой Томпсон был спортивным редактором газеты «Главный курьер», официального печатного органа Авиационной базы Эглин во Флориде (прим. переводчика).
Когда история о борьбе и фотографии были подготовлены к печати, я начал работу над футбольным обзором и всеми фотографиями с игры. Занимался я этим примерно до 4-х утра, когда был закончен последний заголовок. После того, как я подготовил все к печати, я побежал назад в свою комнату и вырубился часа на два, которые были похожи на глубокую кому.
Пошатываясь, я вылез из кровати в 6.30 и поехал назад в офис, на пути чуть не столкнувшись с большим грузовиком, а оттуда - в Пенсаколу, чтобы сделать макет спортивной секции. Как обычно, я сделал несколько грубых ошибок, которые я не смог заметить потому, что был слишком уставшим, но которые станут болезненно очевидны завтра. Завершив макет, я вернулся на базу в 2.30 и провел остаток вечера, пытаясь найти работу продавщика пылесосов. Если получится, я, возможно, смогу найти выход из этой ужасной бедности. Конечно, я никогда не продавал пылесосов, но у меня также не было и опыта написания спортивных новостей, так что попытка - не пытка.
Как бы там ни было, я надеюсь, ты имеешь представление о моем довольно плотном графике здесь. С тех пор, как я стал заведовать спортивной секцией, я похудел со 190 фунтов до 170-ти, стал ужасно нервным, заработал зависимость от кофе, я выпиваю около 20-ти чашек в день, а также мне пришлось бросить курить, когда я дошел до 4-х пачек в день. В общем, это ад. Но никакая сила не заставит меня вернуться обратно в магазин радиотоваров.
Впервые в жизни, никто не нависает у меня над душой, говоря: «Погляди-ка, Хантер, на что ты способен, когда занимаешься делом» или «сделай это, Хантер, сделай то, Хантер, веди себя прилично, Хантер», - и тому подобную чушь. Здесь мне говорят: «Томпсон, ты будешь редактором спортивной колонки, каждую неделю будешь заполнять две страницы, сделай лучшее, на что способен». Естественно, не имея помощников, это полноценная работа. Но никто тебя не беспокоит, никто не пытается приказать тебе, что писать или как писать. Ты работаешь, когда есть настроение, и бездельничаешь, когда хочется. Но все равно, ты знаешь, что тебе нужно заполнить две страницы и что ты можешь делать что угодно, кроме невыполнения обязанности. Если я хочу шататься днем, я работаю ночью, пока моя секция не будет завершена ко времени выхода газеты в печать.
Я полагаю, все это дело проходит под заголовком ответственности, в некотором роде. Но, по правде говоря, я не делаю это для Военно-воздушных сил, я делаю это потому, что не хочу, чтобы кто-то подумал, что я не могу справиться с этой работой. Хотя и нет ни единой проклятой причины того, что я должен быть способен издавать спортивную секцию каждую неделю, не имея ни малейшего представление о том, что делаю. Мое самолюбие слишком велико, чтобы признать, что я не могу этого делать. И так, все, что осталось сделать, это идти вперед и справиться с проклятым делом и надеяться, что чем более знакомым оно будет становиться, тем более легким… оно обязано стать.
В то время находящийся на службе молодой Томпсон был спортивным редактором газеты «Главный курьер», официального печатного органа Авиационной базы Эглин во Флориде (прим. переводчика).
Когда история о борьбе и фотографии были подготовлены к печати, я начал работу над футбольным обзором и всеми фотографиями с игры. Занимался я этим примерно до 4-х утра, когда был закончен последний заголовок. После того, как я подготовил все к печати, я побежал назад в свою комнату и вырубился часа на два, которые были похожи на глубокую кому.
Пошатываясь, я вылез из кровати в 6.30 и поехал назад в офис, на пути чуть не столкнувшись с большим грузовиком, а оттуда - в Пенсаколу, чтобы сделать макет спортивной секции. Как обычно, я сделал несколько грубых ошибок, которые я не смог заметить потому, что был слишком уставшим, но которые станут болезненно очевидны завтра. Завершив макет, я вернулся на базу в 2.30 и провел остаток вечера, пытаясь найти работу продавщика пылесосов. Если получится, я, возможно, смогу найти выход из этой ужасной бедности. Конечно, я никогда не продавал пылесосов, но у меня также не было и опыта написания спортивных новостей, так что попытка - не пытка.
Как бы там ни было, я надеюсь, ты имеешь представление о моем довольно плотном графике здесь. С тех пор, как я стал заведовать спортивной секцией, я похудел со 190 фунтов до 170-ти, стал ужасно нервным, заработал зависимость от кофе, я выпиваю около 20-ти чашек в день, а также мне пришлось бросить курить, когда я дошел до 4-х пачек в день. В общем, это ад. Но никакая сила не заставит меня вернуться обратно в магазин радиотоваров.
Впервые в жизни, никто не нависает у меня над душой, говоря: «Погляди-ка, Хантер, на что ты способен, когда занимаешься делом» или «сделай это, Хантер, сделай то, Хантер, веди себя прилично, Хантер», - и тому подобную чушь. Здесь мне говорят: «Томпсон, ты будешь редактором спортивной колонки, каждую неделю будешь заполнять две страницы, сделай лучшее, на что способен». Естественно, не имея помощников, это полноценная работа. Но никто тебя не беспокоит, никто не пытается приказать тебе, что писать или как писать. Ты работаешь, когда есть настроение, и бездельничаешь, когда хочется. Но все равно, ты знаешь, что тебе нужно заполнить две страницы и что ты можешь делать что угодно, кроме невыполнения обязанности. Если я хочу шататься днем, я работаю ночью, пока моя секция не будет завершена ко времени выхода газеты в печать.
Я полагаю, все это дело проходит под заголовком ответственности, в некотором роде. Но, по правде говоря, я не делаю это для Военно-воздушных сил, я делаю это потому, что не хочу, чтобы кто-то подумал, что я не могу справиться с этой работой. Хотя и нет ни единой проклятой причины того, что я должен быть способен издавать спортивную секцию каждую неделю, не имея ни малейшего представление о том, что делаю. Мое самолюбие слишком велико, чтобы признать, что я не могу этого делать. И так, все, что осталось сделать, это идти вперед и справиться с проклятым делом и надеяться, что чем более знакомым оно будет становиться, тем более легким… оно обязано стать.