Рубас: Сталин. Судьба и стратегия
Оригинал взят у srybas в Мой парад 7 ноября в честь 24 годовщины Октябрьской революции
Сегодня я побывал на Красной площади. Она была огорожена и пуста. Парад прошел, на подступах к ней бурлила толпа. Я поставил две свечи в Казанском соборе, за живых и мертвых, и у меня сжалось горло.
Потом долго смотрел на мавзолей, откуда утром 7 ноября обращался к войскам Сталин.
Вот фрагмент из моего двухтомника "Сталин. Судьбы и стратегия" ("Молодая гвардия 2007).
3 июля Сталин полностью восстановил самоконтроль, о чем узнал весь мир: он обратился по радио к советскому народу.
Но еще раньше, 1 июля, Молотов провел через Совнарком постановление «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени». Оно давало возможность наркомам распределять ресурсы между предприятиями и стройками, маневрировать фондом заработной платы, допускать частичные отступления от утвержденных проектов и смет, «разрешать пуск в эксплуатацию строящихся предприятий и их отдельных частей».
Таким образом, местным руководителям давалась правовая основа для самоорганизации. Вскоре за Волгой, на Урале и в Сибири стало буквально с колес монтироваться эвакуированное из оккупированных областей заводское оборудование, и под открытым небом началось производство вооружения, что и было «пуском в эксплуатацию строящихся предприятий».
В шесть часов утра 3 июля Сталин вошел в специально оборудованную комнату в здании Совнаркома в Кремле и сел за столик с микрофоном. Диктор Юрий Левитан объявил о выступлении председателя ГКО. Сталин, заметно волнуясь, начал говорить.
Речь Сталина во многом опиралась на директиву СНК и ЦК от 29 июня, которая была, впрочем, обращена только к партийным и советским работникам.
Сталин же обращался к народу:
«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!»
В этом коротком вступлении он вдруг затронул самое глубинное чувство тысячелетней народной общности. «Братья и сестры», - так обращались к православным русским людям. Этими тремя словами Сталин отбрасывал партийный догматизм и как бы говорил: «Русские люди! Речь идет о том, быть нам или не быть».
Он признал трагическую реальность: враг захватил Литву, часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины (на самом деле положение было еще хуже).
В его речи сочеталась явная пропаганда (лучшие дивизии немцев уже разбиты, немцы хотят восстановить власть царя и помещиков) и предельно ясная установка на тотальную освободительную отечественную войну (отрешиться от благодушия и беспечности, мобилизовываться на военный лад, отстаивать каждую пядь земли, всемерно помогать Красной Армии, при отступлении применять тактику выжженной земли, в оккупированных районах создавать партизанские отряды).
Сталин также назвал союзников в войне - Англию и США, показав, что Советский Союз не одинок.
Впечатление от его речи было колоссальным. Было слышно, как он волнуется и как тяжело пьет воду - все вдруг ощутили, что у микрофона в тот момент находится человек, который думает и чувствует так же, как и все население. Страна почувствовала облегчение. Что ж, самое страшное уже случилось. Значит, будем стоять насмерть. Именно в этом заключались и главная мысль, и главное чувство сталинской речи.
Хотя он не прямо просил прощения за ошибки власти, большинство населения, руководствуясь интуицией, поняло, что никакого другого руководителя, кроме Сталина, у него в этой войне нет, и надо идти за ним. Война приобретала народный характер.
(В этот же день 3 июля 1941 года Политбюро решило отпустить Исполкому Коминтерна «один миллион долларов для оказания помощи ЦК Компартии Китая». Все три события находятся в прямой связи: создание ГКО, выступление Сталина на радио, решение Политбюро, которое должно было содействовать отвлечению Японии от советских границ. Теперь наш герой полностью оправился от шока).
Здесь мы отметим, что до речи Сталина руководитель Русской Православной Церкви митрополит (впоследствии Патриарх) Сергий (Страгородский) уже 22 июня в праздник Всех Святых, в земле Российской просиявших, выступил с обращением ко всем православным:
«Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божьей помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы - православные, родные им по плоти и вере... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, что каждый имеет»
(Цит. по: Церковный вестник. М., 2006. № 11). Митрополит Сергий взывал к памяти Александра Невского, Дмитрия Донского, историческому сознанию народа.
Сталин тоже выразил то, что уже осознавалось, придав этому более жесткую форму.
На следующий день, 4 июля, был арестован командующий Западным фронтом Павлов и другие генералы. Как свидетельствует Судоплатов, арест Павлова поддержал Жуков. Герой Советского Союза (за Испанию), участник «зимней» войны Павлов фактически был демонстративно принесен в жертву для острастки других.
5 июля было принято решение о создании в НКВД диверсионной группы под командованием Судоплатова, что явится первым шагом в организации массового партизанского движения. Именно в этой группе прошла подготовку внучка погибшего во время «антоновщины» священника Петра Космодемьянского - Зоя Космодемьянская. Вскоре она будет повешена немцами в деревне Петрищево.
10 июля противник начал наступление на Смоленск и Ленинград. За Смоленском была Москва.
В этот день постановлением ГКО Ставка Главного командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования, были назначены главнокомандующие по направлениям: Ворошилову подчинялся Северный и Северо-Западный фронты, Тимошенко - Западный, Буденному - Юго-Западный и Южный. Членами Ставки остались те же, за одним исключением: адмирала Кузнецова заменил маршал Шапошников. Сталин стал главнокомандующим. 13 июля командующим Московским военным округом был назначен генерал-лейтенант П. А. Артемьев, командир Особой дивизии НКВД имени Дзержинского. Таким образом, этот огромный внутренний округ был поставлен под контроль чекистов.
16 июля были возвращены в армию военные комиссары.
17 июля третье управление НКГБ (контрразведка) было преобразовано в управление особых отделов по борьбе со шпионажем (СМЕРШ), его возглавил В. С. Абакумов.
14 июля под Оршей были впервые применены реактивные минометы «Катюша», 320 ракет за 25 секунд. Вскоре немецкие солдаты окрестили этот миномет «сталинским оргЗном».
Из всех кадровых решений видно, как Сталин создавал дополнение к чрезвычайным органам власти.
Сегодня я побывал на Красной площади. Она была огорожена и пуста. Парад прошел, на подступах к ней бурлила толпа. Я поставил две свечи в Казанском соборе, за живых и мертвых, и у меня сжалось горло.
Потом долго смотрел на мавзолей, откуда утром 7 ноября обращался к войскам Сталин.
Вот фрагмент из моего двухтомника "Сталин. Судьбы и стратегия" ("Молодая гвардия 2007).
3 июля Сталин полностью восстановил самоконтроль, о чем узнал весь мир: он обратился по радио к советскому народу.
Но еще раньше, 1 июля, Молотов провел через Совнарком постановление «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени». Оно давало возможность наркомам распределять ресурсы между предприятиями и стройками, маневрировать фондом заработной платы, допускать частичные отступления от утвержденных проектов и смет, «разрешать пуск в эксплуатацию строящихся предприятий и их отдельных частей».
Таким образом, местным руководителям давалась правовая основа для самоорганизации. Вскоре за Волгой, на Урале и в Сибири стало буквально с колес монтироваться эвакуированное из оккупированных областей заводское оборудование, и под открытым небом началось производство вооружения, что и было «пуском в эксплуатацию строящихся предприятий».
В шесть часов утра 3 июля Сталин вошел в специально оборудованную комнату в здании Совнаркома в Кремле и сел за столик с микрофоном. Диктор Юрий Левитан объявил о выступлении председателя ГКО. Сталин, заметно волнуясь, начал говорить.
Речь Сталина во многом опиралась на директиву СНК и ЦК от 29 июня, которая была, впрочем, обращена только к партийным и советским работникам.
Сталин же обращался к народу:
«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!»
В этом коротком вступлении он вдруг затронул самое глубинное чувство тысячелетней народной общности. «Братья и сестры», - так обращались к православным русским людям. Этими тремя словами Сталин отбрасывал партийный догматизм и как бы говорил: «Русские люди! Речь идет о том, быть нам или не быть».
Он признал трагическую реальность: враг захватил Литву, часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины (на самом деле положение было еще хуже).
В его речи сочеталась явная пропаганда (лучшие дивизии немцев уже разбиты, немцы хотят восстановить власть царя и помещиков) и предельно ясная установка на тотальную освободительную отечественную войну (отрешиться от благодушия и беспечности, мобилизовываться на военный лад, отстаивать каждую пядь земли, всемерно помогать Красной Армии, при отступлении применять тактику выжженной земли, в оккупированных районах создавать партизанские отряды).
Сталин также назвал союзников в войне - Англию и США, показав, что Советский Союз не одинок.
Впечатление от его речи было колоссальным. Было слышно, как он волнуется и как тяжело пьет воду - все вдруг ощутили, что у микрофона в тот момент находится человек, который думает и чувствует так же, как и все население. Страна почувствовала облегчение. Что ж, самое страшное уже случилось. Значит, будем стоять насмерть. Именно в этом заключались и главная мысль, и главное чувство сталинской речи.
Хотя он не прямо просил прощения за ошибки власти, большинство населения, руководствуясь интуицией, поняло, что никакого другого руководителя, кроме Сталина, у него в этой войне нет, и надо идти за ним. Война приобретала народный характер.
(В этот же день 3 июля 1941 года Политбюро решило отпустить Исполкому Коминтерна «один миллион долларов для оказания помощи ЦК Компартии Китая». Все три события находятся в прямой связи: создание ГКО, выступление Сталина на радио, решение Политбюро, которое должно было содействовать отвлечению Японии от советских границ. Теперь наш герой полностью оправился от шока).
Здесь мы отметим, что до речи Сталина руководитель Русской Православной Церкви митрополит (впоследствии Патриарх) Сергий (Страгородский) уже 22 июня в праздник Всех Святых, в земле Российской просиявших, выступил с обращением ко всем православным:
«Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божьей помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы - православные, родные им по плоти и вере... Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, что каждый имеет»
(Цит. по: Церковный вестник. М., 2006. № 11). Митрополит Сергий взывал к памяти Александра Невского, Дмитрия Донского, историческому сознанию народа.
Сталин тоже выразил то, что уже осознавалось, придав этому более жесткую форму.
На следующий день, 4 июля, был арестован командующий Западным фронтом Павлов и другие генералы. Как свидетельствует Судоплатов, арест Павлова поддержал Жуков. Герой Советского Союза (за Испанию), участник «зимней» войны Павлов фактически был демонстративно принесен в жертву для острастки других.
5 июля было принято решение о создании в НКВД диверсионной группы под командованием Судоплатова, что явится первым шагом в организации массового партизанского движения. Именно в этой группе прошла подготовку внучка погибшего во время «антоновщины» священника Петра Космодемьянского - Зоя Космодемьянская. Вскоре она будет повешена немцами в деревне Петрищево.
10 июля противник начал наступление на Смоленск и Ленинград. За Смоленском была Москва.
В этот день постановлением ГКО Ставка Главного командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования, были назначены главнокомандующие по направлениям: Ворошилову подчинялся Северный и Северо-Западный фронты, Тимошенко - Западный, Буденному - Юго-Западный и Южный. Членами Ставки остались те же, за одним исключением: адмирала Кузнецова заменил маршал Шапошников. Сталин стал главнокомандующим. 13 июля командующим Московским военным округом был назначен генерал-лейтенант П. А. Артемьев, командир Особой дивизии НКВД имени Дзержинского. Таким образом, этот огромный внутренний округ был поставлен под контроль чекистов.
16 июля были возвращены в армию военные комиссары.
17 июля третье управление НКГБ (контрразведка) было преобразовано в управление особых отделов по борьбе со шпионажем (СМЕРШ), его возглавил В. С. Абакумов.
14 июля под Оршей были впервые применены реактивные минометы «Катюша», 320 ракет за 25 секунд. Вскоре немецкие солдаты окрестили этот миномет «сталинским оргЗном».
Из всех кадровых решений видно, как Сталин создавал дополнение к чрезвычайным органам власти.