Ха-ха, ты отказываешь языку в игре? Ну ты хватила! Я смотрю, ты там аналитическую традицию переосмыслила до неузнаваемости. Что же ты будешь теперь делать? Проповедовать?
Все же не выходить за пределы, а балансировать на грани... Сущий - есть Бог, и вне Его уже просто ничего нет. Зачем вдоль стен и мимо башен Летит орел, тяжел и страшен, На чахлый пень? Спроси его. Зачем арапа своего Младая любит Дездемона, Как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру, и орлу И сердцу девы нет закона! Таков поэт: как аквилон, Что хочет, то и носит он, Орлу подобно, он летает И, не спросясь ни у кого, Как Дездемона, избирает Кумир для сердца своего!
О, как заблуждался поэт! Поэт не волен, поэт, пророк - заложники семиосферы, языка. Не они говорят, а ими говорят. Уж я-то знаю. А любовь? Это же зависимость почище любого наркотика. Какая уж тут свобода.
Он точен! Ветер, орел, сердце девы - воплощение стихии, всевластной, неразумной/доразумной. Вольной. Парадоксально сливаются крайняя свобода и абсолютное подчинение своей стихии. "Среди детей ничтожных света, Быть может, всех ничтожней он". "Нет закона" - как единственный Закон!
Comments 14
Reply
Да, проповедовать. Иначе не действует.
Reply
(The comment has been removed)
Зачем вдоль стен и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен,
На чахлый пень? Спроси его.
Зачем арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру, и орлу
И сердцу девы нет закона!
Таков поэт: как аквилон,
Что хочет, то и носит он,
Орлу подобно, он летает
И, не спросясь ни у кого,
Как Дездемона, избирает
Кумир для сердца своего!
Reply
О, как заблуждался поэт! Поэт не волен, поэт, пророк - заложники семиосферы, языка. Не они говорят, а ими говорят. Уж я-то знаю. А любовь? Это же зависимость почище любого наркотика. Какая уж тут свобода.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment