КАРТИНКА 21. СЛОЁНЫЙ ПИРОГ. НАЧАЛО
Маршрут: салон самолёта - Тауэр - Гринвич - Вестминстерское аббатство и часовня Св. Георгия - магия растений - шоколотье - Боро-маркет.
[Spoiler (click to open)]
Откинувшись на спинку кресла самолёта Британской авиакомпании я смотрела в окно на густой ковёр облаков внизу и думала о том, как мало мы знаем о жизни своих близких вне семьи и дома. Моё путешествие с “гадючим” поясом, рассказало мне о моём отце и семье больше, чем всё мое детство, проведённое под крышей родительского дома. Да, надо обязательно бывать в тех местах, где прошла жизнь твоих родителей, встречаться и разговаривать с людьми, которые их знали, пока они ещё живы, и тогда пояс твоей собственной судьбы станет для тебя более понятным. В этих путешествиях и встречах мы находим ключи к самому себе. Вдруг вспомнилось, как перед самым отъездом из Гомеля, я споткнулась и упала прямо на улице. Правое колено болело нестерпимо, распухало и меняло цвет прямо на глазах. “Неужели перелом?! Надо сделать рентгеновский снимок!” - подумала я тогда и поковыляла в поликлинику. Снимок был сделан и я ожидала в коридоре результаты. Из рентген-кабинета вышла немолодая женщина в белом халате и подошла ко мне.
- Здравствуйте, а я вас знаю, Софья Васильевна, хотя лично мы никогда не были знакомы. Вы дочь моего учителя Василия Николаевича и ваша фотография всегда стояла на его рабочем столе, - произнесла она.
- Удивительный человек был ваш отец! Потрясающий врач-рентгенолог! Сейчас таких специалистов уже нет! Всю жизнь проработал в онкологии. Это сегодня есть магнитно-резонансные и компьютерные томографы, а 40 лет тому назад, чтобы правильно поставить диагноз рентгенолог работал непосредственно у больного под жёсткими рентгеновскими лучами, наблюдая в маленький экранчик рентгеновского аппарата, что происходит в организме человека. Когда я рассказываю своим студентам о том, что врач-рентгенолог не сидел удалённо в полностью экранизированной от излучения комнате, а был непосредственно рядом с пациентом, защищенный лишь свинцовым фартуком, они смотрят на меня, как на сумасшедшую. Ваш отец был очень добрым человеком, и никогда не мог отказать больному в помощи, поэтому делал обследований обычно в 2 раза больше, чем было положено. Я помню его руки “бронзовые” и покрасневшие от радиационного загара.
И ещё он очень любил и гордился вами… Извините, но когда я прочитала вашу фамилию и отчество, я подумала, что возможно вы дочь Василия Николаевича и мне захотелось с вами познакомиться, и вспомнить о вашем отце… Да, перелома у вас нет, просто подержите лёд и старайтесь не перегружать ногу. До свидания, - доктор протянула мне белый листок с медицинским заключением и ушла. А я так и осталась сидеть, не успев вымолвить ни слова. Что мы знаем о своих родителях? Какими они были в жизни вне дома? Оказывается, мой папа хранил мою фотографию у себя на работе, а мне казалось, что он всё время занят и ему нет никакого дела до меня. Каждый день он совершал подвиг, спасая людей и рискуя своим здоровьем. У него страшно болели руки, покрытые радиационными ожогами, а он никогда не жаловался. Зато я постоянно обижалась на него за то, что он не играл со мной, и не читал мне сказки. Детские обиды, как они корёжат психику и влияют на судьбу человека! Прости меня, папа!
- Я вот тоже смотрю на эти облака, которые наш самолёт, движущийся со скоростью 900 километров в час, медленно и с трудом обгоняет, и думаю о том, что находимся мы над Землей, несущейся с чудовищной скоростью во Вселенной, - услышала я приятный мужской голос, прервавший течение моих мыслей. - Вы летите в Лондон? Хотя, конечно, идиотский вопрос, ведь выйти на остановке из самолёта нельзя. Да, чем быстрее скорость, тем меньше вероятность без катастрофических последствий изменить маршрут. Меня зовут Гарри, прошу не путать с королевским внуком, хотя я тоже в прошлом военный лётчик.
- Очень приятно, меня зовут Софи, и я лечу в Лондон, - ответила я своему соседу по креслу, обрадовавшись возможности поболтать и скоротать предстоящие два часа полёта.
- Впервые летите в столицу Соединенного Королевства? - продолжил разговор мой новый знакомый.
- Нет, но последний раз в Лондоне была двадцать лет тому назад. Наверное, он очень изменился, могу не узнать, - ответила я.
- Конечно, изменился, появились Тёрка, Уоки-токи, Корнишон, Осколок Стекла и Лондонский глаз, а Тауэр, Букингемский дворец, Вестминстерское аббатство и Виндзор на месте, - скороговоркой продолжил он.
- Ничего, не поняла, из первой части вашего предложения, - растерялась я.
- О, это очень просто, Тёрка - это небоскреб “Лиденхолл”, его так окрестили лондонцы за то, что по внешнему виду это здание напоминает “тёрку для сыра”, Уоки-Токи или Рация - это тоже высотное здание, построенное в 2013 году в лондонском Сити, кстати со стеклами на этом здании так нахимичили, что солнечные лучи преломляясь в них плавят машины, стоящие вокруг.
Корнишон - это такой огромный зеленоватый сорокаэтажный “огурец”, расположенный в том же районе, хотя официально он называется башня Мэри-Экс. Осколок Стекла или Шард - это здание выше 300 метров, что недалеко от Боро-маркета, а Лондонский Глаз, огромное колесо обозрения на южном берегу Темзы, поставили временно, как впрочем и когда-то Эйфелеву башню, ну, и история опять повторяется, теперь будет стоять долго и стало символом Лондона для туристов, - усмехаясь рассказывал Гарри.
- Да, судя по названиям лондонцы не очень жалуют небоскрёбы, особенно в центре Лондона, …что в общем-то неудивительно, - улыбнулась я, вспомнив, как москвичи называют высотные здания, построенные в последние двадцать лет в Москве, из которых Карандаши было самым цензурным.
