КАРТИНКА 4. ВОЖДЕНИЕ СТРЕЛЫ.
Обряд "Вождение стрелы", Вознесение, дер. Казацкие Болсуны, Ветковского района, Гомельской области, Беларусь.
Ко мне на встречу спешила высокая, статная женщина, с глазами огненными и пышной короной каштановых волос, как будто подернутых всполохами огня.
[Spoiler (click to open)]
- Доброе утро, зовут меня, Анна Григорьевна, я с удовольствием проведу для вас экскурсию по нашему музею, - привычно начала она разговор. - Наш музей устроен, как любой дом: он имеет фундамент, светлицу и крышу, или как человек, у которого есть тело, душа и разум, или как земля с его природой и рекой-дорогой, пронизывающей и объединяющей пространство и время. По берегам этой воображаемой реки вы видите окна-эспоциции: пристань, верфь, торговый ряд, старый город, кузню.
Коллекция старинных безменов. Ветковский музей.
- А что за огромные такие булавы висят? Это что древнее оружие?- спросила я, зацепившись взглядом за висящие на стене полуметровые кованные толстые цилиндры с утолщениями на одном конце и крючьями на другом, пытаясь вынырнуть из зачаровывающего голоса моего экскурсовода.
- Формально, нет,- заулыбалась с лукавым прищуром Анна Григорьевна,- на территории Речи Посполитой иноземным купцам было запрещено иметь оружие, но места здесь были лесные и глухие, да и граница рядом, поэтому лихие людишки пошаливали частенько. И вот купцы возили с собой безмены, приспособления для взвешивания и отпуска товаров, которые в случае необходимости использовали, как оружие, для своей защиты.Так что это выставка старинных безменов.
Вернув заданным вопросом себе способность к мышлению, я увидела очень странный рисунок, вероятно из старинной книги:
- А что это за рисунок, я никогда не встречала такого изображения и даже затрудняюсь задать правильный вопрос?
Рисунок из старинной старообрядческой книги. Ветковский музей.
- Не смущайтесь, это действительно, уникальный экспонат, - явно обрадовалась моему интересу экскурсовод. - Вы видите копию рисунка из очень древней старообрядческой книги, где изображен Сын Божий без бороды, с крыльями за спиной и звездой Бога Саваофа на голове, ведь Имя Божие Саваоф приложимо ко всем Лицам Святой Троицы. На этой старинной иконе особенно выдвигается свойство Иисуса Христа как всемогущего Владыки всех сил неба, земли и “воинства небесного”: звёзд и других космических явлений. Посмотрите дальше, - провела рукой Анна Григорьевна вдоль музейной витрины.- Видите, сколько здесь икон небесных покровителей воинов, написанных огненной киноварью. Ведь защита веры и земли является жизненной и духовной основой людей старой веры. Да, Архангел Михаил, веками “сходил” с маленьких дедовских икон и уж, во сколько поколений мальчиков он вселил дух и правду боя ради жизни на земле, скольких он вынес из них с поля битвы на своем коне с золотыми подковами, скольких защитил своим щитом и скольких врагов наказал своим копьем. Ведь основное число порубежных воинов-казаков придерживалось именно старой веры, поэтому перемена веры и традиций их предков означало для них неминуемую смерть на поле боя. Я сама родом из старой казацкой староверческой семьи, мой прапрадед привез мою прапрабабку из турецкого похода. А вы думали откуда у меня такие карие глаза? От прапрабабки-турчанки, говорят.
- Извините, Анна Григорьевна, но откуда здесь в Ветке казаки?- уже абсолютно потеряв нить повествования спросила я.
- А разве Игнатий Лукич, не рассказал вам свою любимую историю о Стародубском казачьем полке, стоявшем на границе с Ржечью Посполитой? Ведь казацкие таборы-деревни, состоящие из отдельных хуторов, до сих пор есть на ветковщине. И там сохранились не только старинные рушники, книги, иконы, но и обычаи. А вот, наша музейная смотрительница, Марфа Евграфьевна, родом из такой казацкой деревни, она вам лучше расскажет об обычаях, а то и песенки споёт. Марфа Евграфьевна, подойдите к нам, пожалуйста, расскажите нашей гостье о своей родной деревне и обычае “ Вождение стрелы”,- повернулась Анна Григорьевна к высокой, стройной пожилой женщине, одетой в длинную темную юбку и белую вышитую красными ромбами рубаху.
- Здравствуйте, - подошла к нам пожилая женщина, упруго так шагая, скоро, совсем как молодая. - Отчего же не поговорить с хорошими людьми. Родом я из Казацких Болсунов, деревня наша когда-то большая была, да и сейчас не бедствует. Землю возделываем, детей воспитываем, скот растим и рушники создаём на кроснах изо льна, из белой нитки и красной. Шестеро сыновей у меня, все воевали и все живые вернулись. А здесь я, овдовев, живу у младшенького, внучков помогаю поднять, да вот здесь работаю как “живой экспонат”, Анна Григорьевна уговорила. Приезжайте к нам на Воздвиженье, поучаствуете в старинном обряде “ Вождение стрелы”. Сами всё увидите своими глазами, да от железа сбережётеся.
- Как это от железа? Что мне плохого железо может сделать? - сильно удивилась я.
- Нет, у тебя сыновей, гостья, нет. Вот и не знаешь ты своим сердцем, как оно болит за детей, когда они под железом смертоносным на поле боя погибают. А я казачка потомственная. Когда мальчик казак рождается, то дед его лет с четырех обучает воинской науке, как по лесу ходить незамеченным, как выжить без еды и воды в холоде. Жеребёнка пацану раньше давали, так они и росли с детства вдвоем, не разлей вода - хлеб один делили, спали и дышали вместе. Боевой конь и хозяин - это одно существо. Когда же девочка рождалась, то её бабушка учила науке, как быть женой воина-казака. Какие травы лечебные собирать, чтобы мужнины раны от шашки лечить. Какие рушники ткать суженому в дорогу, чтобы от лихих людей, обмана и зависти берегли. А ещё учили, как стрелу летящую, смертоносную от любимого в бою отвезти. Вот поэтому обряд и называется “Вождение стрелы” .
На сороковой день после Пасхи все женщины нашей деревни наряжаются в свои праздничные, специально вышитые для этого обряда одежды с красными поясами и берут с собой что-нибудь железное. Если сын в армии или муж, то находят железо, которое тот в руках держал. Идут женщины по деревенской улице, взявшись за руки и песни поют: о летящий стреле, что убила сына, и очень горько и безудержно плачут. И выманивают эти женщины горем своим и плачем в небо - небесную борону или молнию-стрелу, а потом выводят её за деревню в поле. За околицей начинают хороводы водить, в центр кругов садят детей, поют и плачут до тех пор, пока в ритм небесный не войдут, пока небесные покровители им не ответят, молния не блеснет, и дождь не заплачет. После первых сполохов и капель больших и тяжёлых начинают женщины смеяться и детей вверх подбрасывать, чтобы росли они сильными и здоровыми, чтобы стрелы проходили мимо сердец их детей. Потом молодые мужчины и женщины обнимаются и катаются по полю, чтобы детки здоровые и счастливые рождались. И только после этого женщины, принесшие железо, закапывают его в землю,затем собирают семь колосков и несут их домой, где прячут за икону или за стреху крыши. Такой дом и семью беда, огонь, молния весь год обходить будут,- привычно закончила свой рассказ Марфа Евграфьевна и посмотрела на меня.
- Знаете,- обратилась ко мне Анна Григорьевна, видя моё остолбеневшее выражение лица, - я когда в первый раз приехала на этот обряд, то серьезно подготовилась и настроилась на него, много раз слушая рассказы очевидцев, но когда женщины начали плакать и петь, такая эмоция безисходного горя охватила меня, что слёзы сами полились ручьем по лицу. А когда на небе сверкнула молния и упали первые капли дождя, липкий страх и ощущение соприкосновения с великой силе так скрутили моё тело, что я упала и долго лежала, пытаясь слиться и защититься матушкой-землей. Так что приезжайте, если хотите реально побывать в мире своих предков. Ну, что экспозиция первого этажа закончилась, пойдем в светёлку к Марфе Евграфьевне, посмотрим на рушники.
Понравились вы ей, очень редко она рассказывает об обычае “Вождение стрелы” в такой глубокой интерпретации, всё больше говорит экскурсантам об урожае и здоровье, кажется, она вас за свою признала, странно, может и продолжит учить традициям. Знаете, ни одна экскурсия у меня ещё здесь не проходила по намеченному плану,обязательно какой-нибудь экспонат, как говорят, цепляет экскурсанта, и тащит его в самое удивительное путешествие - путешествие внутри себя, в глубину родовой памяти, к осознанию себя и самой сути своего конкретного жизненного пути. Идет такой человек по музею подобно археологу-собирателю, не копает землю, в просто смотрит, и вдруг река памяти, из подземных вод родового подсознания, выносит какой-нибудь артефакт, и происходит удивительное узнавание, которое преображает этого человека и всю его последующую жизнь. Жаль, что время техники при археологических исследований почти уничтожило правдивость и чистоту находок, интуиция учёного больше не притягивает артефакты, но музей - это особое мистическое пространство, и здесь экспонат улавливает “частоту” экскурсанта и цепляет его, иногда на час, но чаще на многие годы.