А вы разве никогда не врали?
Раздавая визитки "Гражданина Наблюдателя" в минувшие выходные, столкнулся с интересным явлением, широко распространенным на просторах нашей страны. Общее его название - "ну а ты чо?", с множеством вариаций вроде "а сам-то?", "на себя посмотри!" и "куда прешь поперед батьки?". Поясню.
Немолодой уже мужчина, лет сорока - сорока пяти, пьяненький, но хорошо одетый, с начальническим пузиком и пронизывающим в поисках недостатков взглядом, задает простой вопрос после моего развернутого ответа на сомневающееся "в наблюдатели? да зачем?". Задает вопрос, вынесенный в заголовок - "А вы разве никогда не врали?"
Конечно, врал. Все люди врут, никто здесь не святой, глупо было бы с этим спорить. Но любая ложь - это плохо, за все плохое необходимо наказывать, и наказание должно быть соизмеримо с масштабом преступления и серьезностью лжи, его покрывающей.
Когда тебе шесть лет, и ты взял немного денег из маминого кошелька, чтобы купить набор игрушечных автомобильчиков, чтобы потом раздать их друзьям во дворе, а маме сказал, что ничего не знаешь - лучшее, что может сделать мама в ответ, это взять ремень и хорошенько употребить его по непрямому назначению.
Когда тебе восемнадцать, и девушка, та, которой ты говоришь, что безмерно ее любишь, знает, что ты спишь с каждой встречной-поперечной, а ты ей на конституции божишься, что ничего не было - ремень здесь уже не поможет, ведь паттерн легкого поведения уже прочно встроен в твой мозг.
Когда тебе тридцать пять, и ты входишь в совет директоров крупной компании, ты, утаивающий часть выручки от коллег и отправляющий ее в оффшор, о существовании которого никто не знает до наступления "критического момента" - радуйся, что легко отделался, когда даже близкие друзья бросили тебя.
Когда тебе почти пятьдесят, и ты стоишь во главе целого государства, которое ты со своими дружками обокрал, и сто пятьдесят миллионов человек каждый день слушают твои нечестивые речи о том, как хорошо будет завтра - а "завтра" тем временем не наступает на протяжении двенадцати лет, неужели ты думаешь, что все закончится поркой ремнем на маминой коленке?
Все тайное, рано или поздно, становится явным.
Невозможно врать без последствий.
Немолодой уже мужчина, лет сорока - сорока пяти, пьяненький, но хорошо одетый, с начальническим пузиком и пронизывающим в поисках недостатков взглядом, задает простой вопрос после моего развернутого ответа на сомневающееся "в наблюдатели? да зачем?". Задает вопрос, вынесенный в заголовок - "А вы разве никогда не врали?"
Конечно, врал. Все люди врут, никто здесь не святой, глупо было бы с этим спорить. Но любая ложь - это плохо, за все плохое необходимо наказывать, и наказание должно быть соизмеримо с масштабом преступления и серьезностью лжи, его покрывающей.
Когда тебе шесть лет, и ты взял немного денег из маминого кошелька, чтобы купить набор игрушечных автомобильчиков, чтобы потом раздать их друзьям во дворе, а маме сказал, что ничего не знаешь - лучшее, что может сделать мама в ответ, это взять ремень и хорошенько употребить его по непрямому назначению.
Когда тебе восемнадцать, и девушка, та, которой ты говоришь, что безмерно ее любишь, знает, что ты спишь с каждой встречной-поперечной, а ты ей на конституции божишься, что ничего не было - ремень здесь уже не поможет, ведь паттерн легкого поведения уже прочно встроен в твой мозг.
Когда тебе тридцать пять, и ты входишь в совет директоров крупной компании, ты, утаивающий часть выручки от коллег и отправляющий ее в оффшор, о существовании которого никто не знает до наступления "критического момента" - радуйся, что легко отделался, когда даже близкие друзья бросили тебя.
Когда тебе почти пятьдесят, и ты стоишь во главе целого государства, которое ты со своими дружками обокрал, и сто пятьдесят миллионов человек каждый день слушают твои нечестивые речи о том, как хорошо будет завтра - а "завтра" тем временем не наступает на протяжении двенадцати лет, неужели ты думаешь, что все закончится поркой ремнем на маминой коленке?
Все тайное, рано или поздно, становится явным.
Невозможно врать без последствий.