Член Совета МПРА Дмитрий Кожнев о начале забастовки на калужском заводе "Бентелер"
Прочитайте информацию из первых уст активиста Межрегионального профсоюза работников автопрома Дмитрия Кожнева о забастовке на заводе "Бентелер Аутомотив", входящем в калужский автомобильный кластер.
Меня больше всего поражает, как российская власть борется за отстаивание интересов зарубежного бизнеса. Казалось бы, простой трудовой спор на отдельном заводе. Это внутреннее дело предприятия. Конфликт происходит в спокойном русле, никакого насилия и даже угроз насилия нет.
Однако калужская власть гонит на завод ОМОН, сотрудников ЦПЭ, различных чиновников и даже целого депутата-едроса. И ВСЕ они, ВСЯ государственная машина выступает на стороне немецкого бизнеса.
Губернатор Калужской области Анатолий Артамонов является кавалером Командорского креста "За заслуги перед Германией". Чувствую, скоро таких кавалеров в Калужской области станет гораздо больше, особенно среди чиновников и полицейских.
Дмитрий Кожнев о начале забастовки на "Бентелере"Я как член Совета МПРА прибыл на завод примерно в 18:50. В это же время приехали сотрудники прокуратуры. Нас всех пригласили в переговорную комнату, где находились гендиректор Хуберт Коопманн, директор по персоналу Сироткина, чиновник из Минтруда Калужской области и другие. Членов профкома там не было. Собравшиеся, видимо, не сразу поняли, что я и есть представитель МПРА. Лощеный чиновник начал увещевать представителей прокуратуры, что люди из МПРА неадекватны, что им предлагают переговоры, а они хотят забастовку ради забастовки.
Уловки администрации
Тут я вмешался и заявил, что это передергивание фактов, и изложил нашу позицию. Я обратил внимание собравшихся на нарушение законодательства и прав профсоюза со стороны «Бентелер Аутомотив», на что чиновник (он, по сути, выступал в роли адвоката компании), заявил, что, мол, надо жить сегодняшним днем. Прокуратура угрюмо молчала. Когда я высказал возмущение по поводу отказа от регистрации документов профсоюза, Коопманн заявил, что нам был предложен вариант заказных писем или личных аудиенций с ним лично. Чиновник также сказал что заказные письма - это вполне нормальный способ общения между администрацией предприятия и профсоюзом того же предприятия. Прокуратура безучастно кивала. Когда вопрос зашел о забастовке и условиях ее отмены, вся эта публика заявила, что они не считает справедливым и правильным, что профсоюз, объединяющий большинство работников, будет обсуждать коллективный договор, не включив в переговорную группу представителей меньшинства, не объединенного никак. Именно это условие стало ключевым. Они настаивали, что профсоюз, даже представляющий большинство, не вправе вести коллективные переговоры от имени всего коллектива и необходимо создание общей комиссии, включающей представителей и от «остальных работников».
Я заявил, что, согласно законодательству РФ, профсоюз, представляющий большинство, имеет право самостоятельно выдвигать коллективные требования, вести коллективные переговоры, заключать коллективный договор, формируя при этом группу переговорщиков по своему усмотрению. Если бы был еще один профсоюз, он бы, конечно, имел право участвовать в таких переговорах пропорционально членству и поддержке. Но иного профсоюза нет, и поэтому МПРА вправе самостоятельно вести переговоры и выдвигать в переговорную группу своих представителей по своему усмотрению. Прокурорские работники угрюмо кивнули в знак законности моих слов. Тогда администрация заявила, что они готовы на это пойти, если мы откажемся от забастовки в 20 ч. 00 мин. Я заявил, что здесь нет представителей первички. Руководство «Бентелера» согласилось пригласить трех членов профкома. Когда они подошли, мы согласились, что забастовка не начнется, если мы получим копию приказа о начале коллективных переговоров и формировании переговорной группы согласно ранее составленным спискам. Они пообещали, что к 20 ч.00 мин такой приказ будет готов. Я с товарищами отправился в столовую ждать результата. Тем временем на предприятие стали прибывать в большом количестве сотрудники различных частных охранных предприятий, в том числе вооруженные стрелковым оружием, а также сотрудники полиции. Вскоре от активистов профсоюза я узнал, что пригнали и ОМОН. Вся это вызвало подозрения.
Руководство «Бентелер» печется о «демократии»
В 8 вечера началось собрание в цеху, на которое меня, хоть и нехотя, но вынуждены были пропустить. Там выступали Коопманн через переводчика в лице Сироткиной, а также тот самый чиновник Минтруда. Они начали с того, что предложили работникам переговоры и даже показали приказ. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в приказе нашими требованиями и нашим списком даже не пахло. Руководители демагогично предложили рабочим проголосовать «за конфликт и забастовку» или «за переговоры». Тут я вмешался, и попросил уточнить, означает ли это отказ выполнять требования профсоюза. Они начали «крутить», что они, мол, за переговоры и хотят чтобы были представлены интересы всего коллектива, а не отдельной группировки. Что они всегда открыты к диалогу и предлагают всем работникам предприятия сформировать свой представительный орган. Я сказал, что у работников уже есть представительный орган, что сформирован проект коллективного договора. Председатель профкома Алексей Настин заявил: «Не вопрос, пусть люди сейчас выскажутся: доверяют ли они МПРА коллективные переговоры». Большинство сразу подняли руки в нашу пользу. Тут начальники вновь начали юлить, утверждая, что такое голосование нелегитимно, поскольку не выражает мнения других смен и работников, не занятых на линии. Атмосфера накалилась до предела. В качестве финального контраргумента, охранники схватили меня и попытались вытащить из цеха, но рабочие не дали этого сделать.
Началось!
Эта выходка еще более подогрела настроения в нашу пользу. Люди начали скандировать «забастовка». Я объявил собравшимся перед проходной о начале забастовки. На территории предприятия забастовщики надели повязки МПРА и развернули флаги. Началось.
Однако чоповцы постепенно выдавили бастующих, в том числе - членов забастовочного комитета, из производственных помещений,. Администрация наотрез отказалась принимать какие-либо документы от профсоюза. Перед проходной скопилось человек 30 полицейских в форме и штатском, здоровый «Урал» с ОМОНОМ и человек 70 членов МПРА с «Бентелера» и «Фольксавгена» и активистов Российского социалистического движения. Люди чувствовали огромный моральный подъем, скандировали лозунги. Им отвечали бастующие с другой стороны решетки.
Работодатель усилил давление. Всех забастовщиков постепенно вытеснили в помещение столовой. Они могли перемешаться по улице, перед проходной корпуса и проходить в столовую. Но в производственные помещения доступ был полностью заблокирован. Не пускали на территорию предприятия и работников других смен. Позже начали поступать угрозы применить силу для выдворения участников забастовки, смена которых уже закончилась. Одновременно руководитель службы безопасности начал фабрикацию каких-то «дел». Полицейские вдруг предъявили мне обвинение в организации несанкционированного митинга и дали повестку явиться к 9 ч 00 мин. в полицию. Не исключено, что меня попытаются задержать, чтобы дезорганизовать борьбу.
Когда ночная смена стала проходить на завод, охрана не хотела пропускать членов профсоюза, но это удалось уладить. Также не прекращаются попытки силового выдворения забастовочного комитета и работников, чья смена кончилась, с территории предприятия. Пока люди держатся. По распоряжению Коопманна из столовой убрали всю еду и питье, чтобы взять забастовщиков измором. Директор вышел к ночной смене и заявил, как и ранее, о «готовности к переговорам», но не с представителями МПРА. На это большинство заявило, что их интересы представляет наш профсоюз, и других представителей им не нужно.
Меня больше всего поражает, как российская власть борется за отстаивание интересов зарубежного бизнеса. Казалось бы, простой трудовой спор на отдельном заводе. Это внутреннее дело предприятия. Конфликт происходит в спокойном русле, никакого насилия и даже угроз насилия нет.
Однако калужская власть гонит на завод ОМОН, сотрудников ЦПЭ, различных чиновников и даже целого депутата-едроса. И ВСЕ они, ВСЯ государственная машина выступает на стороне немецкого бизнеса.
Губернатор Калужской области Анатолий Артамонов является кавалером Командорского креста "За заслуги перед Германией". Чувствую, скоро таких кавалеров в Калужской области станет гораздо больше, особенно среди чиновников и полицейских.
Дмитрий Кожнев о начале забастовки на "Бентелере"Я как член Совета МПРА прибыл на завод примерно в 18:50. В это же время приехали сотрудники прокуратуры. Нас всех пригласили в переговорную комнату, где находились гендиректор Хуберт Коопманн, директор по персоналу Сироткина, чиновник из Минтруда Калужской области и другие. Членов профкома там не было. Собравшиеся, видимо, не сразу поняли, что я и есть представитель МПРА. Лощеный чиновник начал увещевать представителей прокуратуры, что люди из МПРА неадекватны, что им предлагают переговоры, а они хотят забастовку ради забастовки.
Уловки администрации
Тут я вмешался и заявил, что это передергивание фактов, и изложил нашу позицию. Я обратил внимание собравшихся на нарушение законодательства и прав профсоюза со стороны «Бентелер Аутомотив», на что чиновник (он, по сути, выступал в роли адвоката компании), заявил, что, мол, надо жить сегодняшним днем. Прокуратура угрюмо молчала. Когда я высказал возмущение по поводу отказа от регистрации документов профсоюза, Коопманн заявил, что нам был предложен вариант заказных писем или личных аудиенций с ним лично. Чиновник также сказал что заказные письма - это вполне нормальный способ общения между администрацией предприятия и профсоюзом того же предприятия. Прокуратура безучастно кивала. Когда вопрос зашел о забастовке и условиях ее отмены, вся эта публика заявила, что они не считает справедливым и правильным, что профсоюз, объединяющий большинство работников, будет обсуждать коллективный договор, не включив в переговорную группу представителей меньшинства, не объединенного никак. Именно это условие стало ключевым. Они настаивали, что профсоюз, даже представляющий большинство, не вправе вести коллективные переговоры от имени всего коллектива и необходимо создание общей комиссии, включающей представителей и от «остальных работников».
Я заявил, что, согласно законодательству РФ, профсоюз, представляющий большинство, имеет право самостоятельно выдвигать коллективные требования, вести коллективные переговоры, заключать коллективный договор, формируя при этом группу переговорщиков по своему усмотрению. Если бы был еще один профсоюз, он бы, конечно, имел право участвовать в таких переговорах пропорционально членству и поддержке. Но иного профсоюза нет, и поэтому МПРА вправе самостоятельно вести переговоры и выдвигать в переговорную группу своих представителей по своему усмотрению. Прокурорские работники угрюмо кивнули в знак законности моих слов. Тогда администрация заявила, что они готовы на это пойти, если мы откажемся от забастовки в 20 ч. 00 мин. Я заявил, что здесь нет представителей первички. Руководство «Бентелера» согласилось пригласить трех членов профкома. Когда они подошли, мы согласились, что забастовка не начнется, если мы получим копию приказа о начале коллективных переговоров и формировании переговорной группы согласно ранее составленным спискам. Они пообещали, что к 20 ч.00 мин такой приказ будет готов. Я с товарищами отправился в столовую ждать результата. Тем временем на предприятие стали прибывать в большом количестве сотрудники различных частных охранных предприятий, в том числе вооруженные стрелковым оружием, а также сотрудники полиции. Вскоре от активистов профсоюза я узнал, что пригнали и ОМОН. Вся это вызвало подозрения.
Руководство «Бентелер» печется о «демократии»
В 8 вечера началось собрание в цеху, на которое меня, хоть и нехотя, но вынуждены были пропустить. Там выступали Коопманн через переводчика в лице Сироткиной, а также тот самый чиновник Минтруда. Они начали с того, что предложили работникам переговоры и даже показали приказ. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в приказе нашими требованиями и нашим списком даже не пахло. Руководители демагогично предложили рабочим проголосовать «за конфликт и забастовку» или «за переговоры». Тут я вмешался, и попросил уточнить, означает ли это отказ выполнять требования профсоюза. Они начали «крутить», что они, мол, за переговоры и хотят чтобы были представлены интересы всего коллектива, а не отдельной группировки. Что они всегда открыты к диалогу и предлагают всем работникам предприятия сформировать свой представительный орган. Я сказал, что у работников уже есть представительный орган, что сформирован проект коллективного договора. Председатель профкома Алексей Настин заявил: «Не вопрос, пусть люди сейчас выскажутся: доверяют ли они МПРА коллективные переговоры». Большинство сразу подняли руки в нашу пользу. Тут начальники вновь начали юлить, утверждая, что такое голосование нелегитимно, поскольку не выражает мнения других смен и работников, не занятых на линии. Атмосфера накалилась до предела. В качестве финального контраргумента, охранники схватили меня и попытались вытащить из цеха, но рабочие не дали этого сделать.
Началось!
Эта выходка еще более подогрела настроения в нашу пользу. Люди начали скандировать «забастовка». Я объявил собравшимся перед проходной о начале забастовки. На территории предприятия забастовщики надели повязки МПРА и развернули флаги. Началось.
Однако чоповцы постепенно выдавили бастующих, в том числе - членов забастовочного комитета, из производственных помещений,. Администрация наотрез отказалась принимать какие-либо документы от профсоюза. Перед проходной скопилось человек 30 полицейских в форме и штатском, здоровый «Урал» с ОМОНОМ и человек 70 членов МПРА с «Бентелера» и «Фольксавгена» и активистов Российского социалистического движения. Люди чувствовали огромный моральный подъем, скандировали лозунги. Им отвечали бастующие с другой стороны решетки.
Работодатель усилил давление. Всех забастовщиков постепенно вытеснили в помещение столовой. Они могли перемешаться по улице, перед проходной корпуса и проходить в столовую. Но в производственные помещения доступ был полностью заблокирован. Не пускали на территорию предприятия и работников других смен. Позже начали поступать угрозы применить силу для выдворения участников забастовки, смена которых уже закончилась. Одновременно руководитель службы безопасности начал фабрикацию каких-то «дел». Полицейские вдруг предъявили мне обвинение в организации несанкционированного митинга и дали повестку явиться к 9 ч 00 мин. в полицию. Не исключено, что меня попытаются задержать, чтобы дезорганизовать борьбу.
Когда ночная смена стала проходить на завод, охрана не хотела пропускать членов профсоюза, но это удалось уладить. Также не прекращаются попытки силового выдворения забастовочного комитета и работников, чья смена кончилась, с территории предприятия. Пока люди держатся. По распоряжению Коопманна из столовой убрали всю еду и питье, чтобы взять забастовщиков измором. Директор вышел к ночной смене и заявил, как и ранее, о «готовности к переговорам», но не с представителями МПРА. На это большинство заявило, что их интересы представляет наш профсоюз, и других представителей им не нужно.