Крупнейшей стране Африки осталось жить полгода
Крупнейшее государство Африки вполне может перестать быть таковым уже в следующем году. На юге Судана в январе 2011-го состоится референдум, который определит: быть ли стране единой или юг образует самостоятельное государство? 28 июня этого года парламент страны сформировал комиссию по проведению референдума, открыв, таким образом, окончательный путь к плебисциту.
История суданской независимости, начавшейся в 1956 году, - это история сплошных неудач: бесконечных переворотов, военных диктатур, длительных гражданских войн и кровавых этнических конфликтов, перерастающих в геноцид. Впрочем, этот путь типичен почти для всех африканских стран. Особенностью Судана стало долголетнее противостояние севера и юга. Страна была слеплена египтянами и англичанами из исламского севера, в основе своей сильно арабизированного, и христианско-языческого юга с сильнейшей языковой и этнической дробностью. Общего между этими двумя частями в общем-то ничего не было и нет. Война за независимость юга началась с первого дня существования Судана с перерывом на 1972-1983 годы, когда была предпринята первая попытка автономизации региона. Но тогдашний диктатор страны Джафар Нимейри решил обратиться в правоверного мусульманина (после неудачного заигрывания с коммунистами) и начал вводить по всей стране шариат, что и привело к новому восстанию на юге, длившемуся до 2005 года.
В 1985 году Нимейри свергли, а в 1989 году новый переворот привёл к власти полковника-десантника Омара аль-Башира, который правит страной уже двадцать один год. Едва ли не главным его достижением стало подписание так называемого Всеобъемлющего мирного соглашения с южными повстанцами в 2005 году. По его условиям юг получил автономию, глава региона автоматически является вице-президентом Судана, а в 2011 году там должен состояться референдум, на котором жители решат, быть ли их земле независимой или сохранить статус-кво?
Лидером южан был Джон Гаранг, возглавлявший Суданское народное освободительное движение, которому ныне принадлежит вся власть в регионе. Но через полгода после подписания мирного соглашения он погиб в авиакатастрофе (происшествие, чуть было не сорвавшее стабилизацию), его преемником на постах главы автономии, вице-президента Судана и лидера СНОД стал Салва Киир, бывший военный лидер повстанцев.
Сегодня в Судане сложилась странная ситуация. Для большинства внешних наблюдателей страна - свирепая диктатура, а её президент Омар аль-Башир - военный преступник, выдачи которого добивается Международный уголовный суд, выписавший 21 июля 2008 года ордер на его арест по обвинению в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре. Аль-Башир удостоился сомнительной участи стать первым действующим главой государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции.
Но реальность гораздо сложнее. Судан - отнюдь не классическая диктатура, а аль-Башир - не худший из ныне живущих президентов. По сравнению с тем же Каддафи он просто образец добропорядочности, хотя бы уже потому, что не вмешивается в дела других государств, а политический строй Судана пусть управляемая, но демократия с состязательными выборами и множеством партий. Конечно, на выборах победитель известен заранее, как в России, но для африканской страны и это уже прогресс. Более того, Южный Судан с территорией больше, чем у Франции, и с населением от 9 до 18 миллионов (оценки расходятся), полностью выведен из-под контроля центральной власти. У него собственные вооружённые силы, интенсивно модернизируемые (вспомним захват два года назад сомалийскими пиратами украинского судна с танками, оно транспортировало их как раз для Южного Судана), правоохранительные органы и прочие атрибуты государственности. При какой диктатуре такое возможно? В Дарфуре, другом взрывоопасном регионе Судана, размещены войска миротворцев ООН и Африканского союза - это также является ярким свидетельством неполноценности суверенитета страны, неспособности правительства контролировать свою территорию и осуществлять там власть. По сути, влияние аль-Башира сегодня распространяется лишь на часть, пусть и большую, Судана. Президент показал себя довольно вменяемым политиком, способным на тяжелейший компромисс как в случае с Южным Суданом или тем же Дарфуром. Разве пошёл бы Ильхам Алиев, например, на референдум о независимости Нагорного Карабаха? Тем не менее респектабельность обоих на Западе просто несопоставима.
Что касается прав человека, то сепаратисты Южного Судана ничем не лучше северян. Все годы гражданской войны они проводили политику жестоких репрессий против всех несогласных, Джона Гаранга не раз обвиняли в физическом уничтожении соперников. Сегодня на юге установлен де-факто однопартийный режим, партии, отколовшиеся в своё время от СНОД, либо насильственно инкорпорированы в него, либо маргинализированы. На всеобщих выборах в апреле этого года Омар аль-Башир получил 68% голосов, его обвиняли в подтасовке результатов, а представители юга бойкотировали выборы. Но в тот же самый день Силва Киир был избран главой Южного Судана с результатом 93%! Как пишут наблюдатели, по сути, в Судане сложилась двухпартийная система: на севере вся власть в руках партии аль-Башира Национальный конгресс, на юге у СНОД.
Лоскутная, нищая, плохо управляемая, кланово-феодальная страна тем не менее привлекает всё большее и большее внимание мира с приближением роковой даты. Причина проста - нефть. Начав в 1999 году экспорт сырой нефти, Судан сегодня выступает как один из крупнейших её поставщиков на африканском континенте, занимая третье место по её экспорту. За счёт денег от её добычи экономика страны демонстрирует рекордные темпы роста - одни из самых впечатляющих в мире. И это несмотря на американские санкции. Недаром Судан называют спящим гигантом - потенциально он способен стать одним из самых значительных государств Африки не только географически.
Нефть составляет 90% его экспортных доходов. При этом 85% её месторождений находится именно на юге. По соглашению 2005 года доходы от добычи нефти делятся пополам между центральным правительством и автономией, по 8 млрд долларов в год. Однако юг лишён выхода к морю, экспортные нефтепроводы тянутся оттуда через северную территорию к портам на Красном море.
Основными покупателями суданской нефти являются Китай, Индия, Япония, Южная Корея. Наибольшую активность в стране проявляет именно Китай. Ему принадлежит 40% в трубопроводном консорциуме (у Малайзии - 30%, а у Индии - 25%), он активно проводит разведку новых месторождений, реконструировал нефтеперерабатывающий завод в Хартуме и выступает как основной торговый партнёр Судана. Недаром его посол в этой стране недавно сделал заявления в поддержку сохранения единства страны, но при этом заметил, что Пекин стремится иметь ровные и партнёрские отношения и с центральными властями, и с южанами. По некоторым данным, Китай поставляет ныне до 90% всего закупаемого Суданом оружия (по другим источникам, в этом вопросе пальму первенства держит всё-таки Россия).
Но активная экономическая экспансия Китая в Судан с подозрением воспринимается другими азиатскими странами, в первую очередь Индией, чей министр нефти и газа Мурли Деора посетил в этом году Судан. На Чёрном континенте развернулась настоящая гонка между Китаем и Индией, состязающимися во вложениях в энергетический сектор. Пока Пекин уверенно обходит Дели, скупая месторождения или права на добычу на десятки миллиардов долларов. А Судан - одно из мест особенно острого соперничества. Но не стоит забывать, что добычу нефти на юге Судана вели и ведут компании десятков стран, в качестве курьёза можно указать даже молдавскую Ascom. И все они внимательно следят за быстро меняющейся ситуацией.
Новый министр иностранных дел Судана Али Карти заявил в начале июля, что по итогам референдума может вспыхнуть война, которая по своим масштабам превзойдёт обе предыдущие, так как обе стороны активно модернизируют свои вооружённые силы и пополняют арсеналы. Новое правительство Судана, сформированное аль-Баширом после его победы на выборах в апреле и включающее в себя представителей юга, по его словам, будет преследовать цель сохранения единства страны, но проведёт референдум, как и предусмотрено мирным соглашением, в установленные сроки. Как отмечают обозреватели, население юга, подвергавшееся террору на протяжении стольких лет (число жертв гражданской войны исчисляется двумя миллионами человек), скорее всего, выберет независимость, поскольку оно надеется на то, что доходы от нефтяных месторождений обеспечат экономический фундамент самостоятельности.
Однако уже сегодня возникает множество вопросов. На севере проживает до двух миллионов беженцев с юга, которых лишают права голоса. Нет чётких данных о численности населения в районах проведения референдума. Долго шли споры о том, в каком случае его итоги считать в пользу независимости. На сегодняшний день правительство Судана согласилось с тем, что в нём должно принять участие не менее 60% населения юга и не менее 60% голосов должно быть отдано «за» отделение. В случае положительного ответа число проблем только возрастёт. Как быть с уже подписанными и действующими соглашениями с различными компаниями по добыче нефти? Будут ли их соблюдать власти Южного Судана? Сохранится ли формула раздела доходов «50 на 50» между севером и югом? Как будет называться новое государство?
Вышеуказанная транспортная взаимозависимость между частями страны даёт надежду, что спорные моменты будут решаться мирным путём. Хартум в состоянии заблокировать поставки нефти через трубопроводы, проходящие по его территории, это обстоятельство побуждает сепаратистов к умеренности.
Развал государства не новость для современной истории Африки. Соседняя с Суданом Эфиопия (его давний геополитический соперник) потеряла провинцию Эритрею в 1993 году после проведения в последней референдума о независимости. Этому предшествовала почти полувековая вооружённая борьба эритрейцев. Для Эфиопии отделение Эритреи было особенно болезненно, поскольку сецессия отрезала страну от выхода к морю. Тем не менее Аддис-Абеба признала свершившийся факт, хотя пограничные споры и породили войну между двумя государствами в 1998-2000 годах. Аль-Башир прекрасно понимает, что у него нет возможности вооружённым путём удержать юг. Управлять двумя конфликтами - одним на юге, а другим в Дарфуре (кстати, возникшим также из-за желания получить свою часть от нефтяных денег) он не в состоянии. А ведь существует ещё и мятеж на востоке страны, как раз в зоне довольно узкого выхода Судана к морю. Поэтому ставка, по-видимому, будет сделана на подписание долгосрочных и компромиссных соглашений, которые гарантируют Хартуму извлечение нефтяной ренты от транспортировки и переработки.
Максим Артемьев
Частный Корреспондент
История суданской независимости, начавшейся в 1956 году, - это история сплошных неудач: бесконечных переворотов, военных диктатур, длительных гражданских войн и кровавых этнических конфликтов, перерастающих в геноцид. Впрочем, этот путь типичен почти для всех африканских стран. Особенностью Судана стало долголетнее противостояние севера и юга. Страна была слеплена египтянами и англичанами из исламского севера, в основе своей сильно арабизированного, и христианско-языческого юга с сильнейшей языковой и этнической дробностью. Общего между этими двумя частями в общем-то ничего не было и нет. Война за независимость юга началась с первого дня существования Судана с перерывом на 1972-1983 годы, когда была предпринята первая попытка автономизации региона. Но тогдашний диктатор страны Джафар Нимейри решил обратиться в правоверного мусульманина (после неудачного заигрывания с коммунистами) и начал вводить по всей стране шариат, что и привело к новому восстанию на юге, длившемуся до 2005 года.
В 1985 году Нимейри свергли, а в 1989 году новый переворот привёл к власти полковника-десантника Омара аль-Башира, который правит страной уже двадцать один год. Едва ли не главным его достижением стало подписание так называемого Всеобъемлющего мирного соглашения с южными повстанцами в 2005 году. По его условиям юг получил автономию, глава региона автоматически является вице-президентом Судана, а в 2011 году там должен состояться референдум, на котором жители решат, быть ли их земле независимой или сохранить статус-кво?
Лидером южан был Джон Гаранг, возглавлявший Суданское народное освободительное движение, которому ныне принадлежит вся власть в регионе. Но через полгода после подписания мирного соглашения он погиб в авиакатастрофе (происшествие, чуть было не сорвавшее стабилизацию), его преемником на постах главы автономии, вице-президента Судана и лидера СНОД стал Салва Киир, бывший военный лидер повстанцев.
Сегодня в Судане сложилась странная ситуация. Для большинства внешних наблюдателей страна - свирепая диктатура, а её президент Омар аль-Башир - военный преступник, выдачи которого добивается Международный уголовный суд, выписавший 21 июля 2008 года ордер на его арест по обвинению в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре. Аль-Башир удостоился сомнительной участи стать первым действующим главой государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции.
Но реальность гораздо сложнее. Судан - отнюдь не классическая диктатура, а аль-Башир - не худший из ныне живущих президентов. По сравнению с тем же Каддафи он просто образец добропорядочности, хотя бы уже потому, что не вмешивается в дела других государств, а политический строй Судана пусть управляемая, но демократия с состязательными выборами и множеством партий. Конечно, на выборах победитель известен заранее, как в России, но для африканской страны и это уже прогресс. Более того, Южный Судан с территорией больше, чем у Франции, и с населением от 9 до 18 миллионов (оценки расходятся), полностью выведен из-под контроля центральной власти. У него собственные вооружённые силы, интенсивно модернизируемые (вспомним захват два года назад сомалийскими пиратами украинского судна с танками, оно транспортировало их как раз для Южного Судана), правоохранительные органы и прочие атрибуты государственности. При какой диктатуре такое возможно? В Дарфуре, другом взрывоопасном регионе Судана, размещены войска миротворцев ООН и Африканского союза - это также является ярким свидетельством неполноценности суверенитета страны, неспособности правительства контролировать свою территорию и осуществлять там власть. По сути, влияние аль-Башира сегодня распространяется лишь на часть, пусть и большую, Судана. Президент показал себя довольно вменяемым политиком, способным на тяжелейший компромисс как в случае с Южным Суданом или тем же Дарфуром. Разве пошёл бы Ильхам Алиев, например, на референдум о независимости Нагорного Карабаха? Тем не менее респектабельность обоих на Западе просто несопоставима.
Что касается прав человека, то сепаратисты Южного Судана ничем не лучше северян. Все годы гражданской войны они проводили политику жестоких репрессий против всех несогласных, Джона Гаранга не раз обвиняли в физическом уничтожении соперников. Сегодня на юге установлен де-факто однопартийный режим, партии, отколовшиеся в своё время от СНОД, либо насильственно инкорпорированы в него, либо маргинализированы. На всеобщих выборах в апреле этого года Омар аль-Башир получил 68% голосов, его обвиняли в подтасовке результатов, а представители юга бойкотировали выборы. Но в тот же самый день Силва Киир был избран главой Южного Судана с результатом 93%! Как пишут наблюдатели, по сути, в Судане сложилась двухпартийная система: на севере вся власть в руках партии аль-Башира Национальный конгресс, на юге у СНОД.
Лоскутная, нищая, плохо управляемая, кланово-феодальная страна тем не менее привлекает всё большее и большее внимание мира с приближением роковой даты. Причина проста - нефть. Начав в 1999 году экспорт сырой нефти, Судан сегодня выступает как один из крупнейших её поставщиков на африканском континенте, занимая третье место по её экспорту. За счёт денег от её добычи экономика страны демонстрирует рекордные темпы роста - одни из самых впечатляющих в мире. И это несмотря на американские санкции. Недаром Судан называют спящим гигантом - потенциально он способен стать одним из самых значительных государств Африки не только географически.
Нефть составляет 90% его экспортных доходов. При этом 85% её месторождений находится именно на юге. По соглашению 2005 года доходы от добычи нефти делятся пополам между центральным правительством и автономией, по 8 млрд долларов в год. Однако юг лишён выхода к морю, экспортные нефтепроводы тянутся оттуда через северную территорию к портам на Красном море.
Основными покупателями суданской нефти являются Китай, Индия, Япония, Южная Корея. Наибольшую активность в стране проявляет именно Китай. Ему принадлежит 40% в трубопроводном консорциуме (у Малайзии - 30%, а у Индии - 25%), он активно проводит разведку новых месторождений, реконструировал нефтеперерабатывающий завод в Хартуме и выступает как основной торговый партнёр Судана. Недаром его посол в этой стране недавно сделал заявления в поддержку сохранения единства страны, но при этом заметил, что Пекин стремится иметь ровные и партнёрские отношения и с центральными властями, и с южанами. По некоторым данным, Китай поставляет ныне до 90% всего закупаемого Суданом оружия (по другим источникам, в этом вопросе пальму первенства держит всё-таки Россия).
Но активная экономическая экспансия Китая в Судан с подозрением воспринимается другими азиатскими странами, в первую очередь Индией, чей министр нефти и газа Мурли Деора посетил в этом году Судан. На Чёрном континенте развернулась настоящая гонка между Китаем и Индией, состязающимися во вложениях в энергетический сектор. Пока Пекин уверенно обходит Дели, скупая месторождения или права на добычу на десятки миллиардов долларов. А Судан - одно из мест особенно острого соперничества. Но не стоит забывать, что добычу нефти на юге Судана вели и ведут компании десятков стран, в качестве курьёза можно указать даже молдавскую Ascom. И все они внимательно следят за быстро меняющейся ситуацией.
Новый министр иностранных дел Судана Али Карти заявил в начале июля, что по итогам референдума может вспыхнуть война, которая по своим масштабам превзойдёт обе предыдущие, так как обе стороны активно модернизируют свои вооружённые силы и пополняют арсеналы. Новое правительство Судана, сформированное аль-Баширом после его победы на выборах в апреле и включающее в себя представителей юга, по его словам, будет преследовать цель сохранения единства страны, но проведёт референдум, как и предусмотрено мирным соглашением, в установленные сроки. Как отмечают обозреватели, население юга, подвергавшееся террору на протяжении стольких лет (число жертв гражданской войны исчисляется двумя миллионами человек), скорее всего, выберет независимость, поскольку оно надеется на то, что доходы от нефтяных месторождений обеспечат экономический фундамент самостоятельности.
Однако уже сегодня возникает множество вопросов. На севере проживает до двух миллионов беженцев с юга, которых лишают права голоса. Нет чётких данных о численности населения в районах проведения референдума. Долго шли споры о том, в каком случае его итоги считать в пользу независимости. На сегодняшний день правительство Судана согласилось с тем, что в нём должно принять участие не менее 60% населения юга и не менее 60% голосов должно быть отдано «за» отделение. В случае положительного ответа число проблем только возрастёт. Как быть с уже подписанными и действующими соглашениями с различными компаниями по добыче нефти? Будут ли их соблюдать власти Южного Судана? Сохранится ли формула раздела доходов «50 на 50» между севером и югом? Как будет называться новое государство?
Вышеуказанная транспортная взаимозависимость между частями страны даёт надежду, что спорные моменты будут решаться мирным путём. Хартум в состоянии заблокировать поставки нефти через трубопроводы, проходящие по его территории, это обстоятельство побуждает сепаратистов к умеренности.
Развал государства не новость для современной истории Африки. Соседняя с Суданом Эфиопия (его давний геополитический соперник) потеряла провинцию Эритрею в 1993 году после проведения в последней референдума о независимости. Этому предшествовала почти полувековая вооружённая борьба эритрейцев. Для Эфиопии отделение Эритреи было особенно болезненно, поскольку сецессия отрезала страну от выхода к морю. Тем не менее Аддис-Абеба признала свершившийся факт, хотя пограничные споры и породили войну между двумя государствами в 1998-2000 годах. Аль-Башир прекрасно понимает, что у него нет возможности вооружённым путём удержать юг. Управлять двумя конфликтами - одним на юге, а другим в Дарфуре (кстати, возникшим также из-за желания получить свою часть от нефтяных денег) он не в состоянии. А ведь существует ещё и мятеж на востоке страны, как раз в зоне довольно узкого выхода Судана к морю. Поэтому ставка, по-видимому, будет сделана на подписание долгосрочных и компромиссных соглашений, которые гарантируют Хартуму извлечение нефтяной ренты от транспортировки и переработки.
Максим Артемьев
Частный Корреспондент