Два октября
Западные революции били из старых гладкостенных пушек по зданию, которое до некоторой степени было уже приспособлено к тому, чтобы выдерживать артиллерийский огонь. У нас пришлось бить по самому древнему рыцарскому замку, какой только остался в Европе, из современных осадных орудий, в несколько часов способных разнести вдребезги любую каменную стену. Не мудрено, что там получилось только несколько более или менее крупных дыр, а у нас на месте замка осталась только груда мусора.
И этот средневековый вид романовского государственного здания заранее обеспечил львиную долю участия в его разрушении именно крестьянству, ибо русское крепостничество корнями глубоко уходило в деревню. 11редставим себе, что в городских центрах пролетариат захватил бы власть, но помещик прочно сидел бы еще в своей усадьбе: повторилась бы история Парижской коммуны 1871 года. «Деревенщина» при помощи французских денег легко справилась бы с восставшими городами-взяв их «голодной блокадой».
Но гигантский, неслыханный в Западной Европе, размах борьбы имел и свою оборотную сторону. Застоявшиеся феодальные отношения создавали и застойную идеологию. Подниматься приходилось с гораздо более низкого уровня, чем на Западе. Там еще живы были предания городских вольностей, парижский ремесленник впервые увидал баррикады не в 1789 году, а гораздо ранее, даже прусский мельник знал, что «есть судьи в Берлине», у которых можно найти управу и на самого короля. У нас средневековая идеология господствовала без всяких уступок. То, что коронованная верхушка крепостнического общества была так далека от народной массы, помогало этой массе строить и сохранять всяческие иллюзии.
http://www.socialcompas.com/2017/02/01/dva-oktyabrya/