По теме новостей из Таджикистана.
“Крайне вероятным” в интервью корреспонденту ИА REGNUM назвал “сценарий включения в таджикскую ситуацию афганского фактора” известный эксперт по Средней Азии Александр Князев, комментируя продолжающуюся спецоперацию в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, в ходе которой официально погибшими числятся уже 42 человека. По мнению специалиста, “установившаяся теперь в любом случае пролонгированная нестабильность в ГБАО представляет просто идеальные условия для инфильтрации на территорию региона террористических группировок из Афганистана, о наличии каковых ИА REGNUM писало совсем недавно”.
...для понимания происходящего нужно сразу отмести криминальную версию, предложенную официальным Душанбе. Основная фигура обвинений со стороны правительства, Толиб Айёмбеков - брат самого известного в начале 90-х на Памире наркобарона Абдуламона Айёмбекова, известного как “Леша-Горбун”, убитого в 1994-м. Другая фигура этого конфликта, генерал Абдулло Назаров стал известен широкой общественности как партнер брата экс-президента Киргизии Курманбека Бакиева по тому же наркобизнесу. Разница в том, что Айёмбеков мог участвовать в наркотранзите, как самостоятельный субъект, а Назаров - только как звено в системе правоохранительных органов РТ, патронирующих этот криминальный бизнес”.
http://tajikistan.russiaregionpress.ru/archives/6440
Наличие в ГБАО и Припамирье погранвойск России и базы (201-й дивизии) в Душанбе в 90-х не позволило развиться ситуации в ТС именно по пути "афганизации", подразумевающей снос всякой централизованной власти и подчинение отдельных местностей криминальным этническим группировкам с примесью исламского радикализма. Если бы не военно-политическая и материальная поддержка России, гражданская война полыхала бы там и по сию пору. И какова благодарность? Раҳмон, его семья, его "спецслужбистское" окружение сделали все, чтобы выдавить из ТС пограничников, перекрывавших худо-бедно границу с Афганистаном. Как только это произошло, наркотрафик из Афганистана через Таджикистан вырос в разы.
И еще нужно понимать, что группировка "Рахмон и Ко" маневрирует между Россией и США, пытаясь доказать свою нужность, а заодно получить кредиты и гарантии - и от тех, и от других. Россиянам поддерживать эту мразь нет никакого резона. Но проблема заключается в том, что в ТС вообще не на кого ставить. Остается лишь, как Штатам, вести свою жестую игру, чаще используя кнут, нежели пряник. И укреплять совместно с Казахстаном границу, потому что на Уз и Тс нет никакой надежды, а регион уже начинает дымиться по примеру арабских стран.
Под катом отрывок из книги "Кабульский трафик". За основу при написании фрагмента брал реальную обстановку в Точикистоне во второй половине девяностых.
Шуроабадский район,
вилайет Хатлон, Таджикистан.
В Припамирье вторую неделю идут бои.
Пять месяцев, начиная с середины октября, пока перевалы и горные дороги были непроходимыми, в Шуроабаде, правобережном Дарвазском районе, в Ванже и даже Хороге было относительно спокойно. Небольшие группы контрабандистов то и дело курсировали по склонам ущелий, по известным им тропкам, рискуя здоровьем, жизнями - своими и тех вьючных животных, что тащили на спинах поклажу. На север, через реку Пяндж и его приток Ванч, по труднопроходимым тропам из Бадахшана и других северных провинций Афганистана доставляли опий сырец или чистый героин. В обратном направлении курьеры и торговцы шли с деньгами или же с намытым жителями припамирских кишлаков, брошенными властями и сильно бедствующими, золотым песком. Некоторых нарушителей удавалось задерживать; этих препровождали в кишлак Йол и далее в Шуроабад. Два-три раза в неделю вспыхивали перестрелки. Мелкие группы моджахедов, как местных, так и афганских, прикрывающих небольшие караваны, рассеивались огнем из стрелкового оружия, «утесов» и АГСов.
Для солдат, прапорщиков и офицеров 10, 11-й и 12-й погранзастав Московского погранотряда Группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистан это была трудная, но и обычная для этих мест зима.
В тылу Московского ПО в поселках и кишлаках припамирских районов Хатлонской области зимой и весной 1999-го года находилось до трех с половиной тысяч вооруженных бойцов. Это были моджахеды как из состава отрядов местных полевых командиров, так и не разгромленной до конца оппозиции, объединенной под знаменем ТУРГ (Таджикское оппозиционное правительство). Не говоря уже о мелких бандах и контрабандистах.
Хрупкое равновесие, длившееся с осени прошлого года, нарушилось в середине апреля, когда с перевалов и горных дорогой сошел снег. Среди местных полевых командиров возникла жесточайшая междоусобица. Некоторые из оппозиционеров готовы были на сотрудничество с властями. Политическое и боевое ядро ТУРГ в эти дни стало разваливаться на глазах…
На временном погранпосту «Тург» 12-й ПЗ Московского ПО невдалеке от кишлака Соригор ночь с четверга на пятницу выдалась крайне неспокойной. Как, впрочем, и на всем протяжении границы в этом горном районе.
Стрелки «командирских» лейтенанта Козакова показывают половину второго ночи. Он в ватных штанах, в вязаной шапочке, в двух свитерах, бушлате и прорезиненном плаще с капюшоном - по ночам еще довольно холодно. Козаков на ВПП сам-девятый. Под командой у него, недавнего выпускника Голицынского погранинститута, семеро солдат и сержантов контрактной службы. Из них двое местные - таджики. Плюс прапорщик Артюшин, который служит здесь уже третий год, как и командир заставы.
Пост «Тург», занимаемый периодически сменяемой ДШМГ, находится на одноименной высотке. Несколько ниже, примерно в километре от поста остатки - руины - зданий и строений 12-й ПЗ. Заставу «Соригор» афганские душманы и местные головорезы пытались захватить или разрушить неоднократно. Однажды им это почти удалось; в июле 1993 здесь шли жесточайшие бои. Тогда смертью храбрых пали двадцать воинов-пограничников. Банды головорезов, так и не добившись желаемого, понеся огромные потери в живой силе, откатились обратно в дикие афганские горы. Прорваться в глубинные районы Таджикистана тогда у них не получилось.
Заставу перенесли выше к кишлаку. Он, кстати, тоже сильно разрушен. Жители бросили свои дома и ушли. То ли боялись душманов, то ли опасались того, что «шурави» могут отомстить за пособничество тем духам, что напали на их товарищей.
Козаков и присоединившийся к нему крепыш Артюхов по пробитому в скале короткому проходу перебрались к амбразурам северо-восточного фаса их маленькой крепостцы (так называли ВПП «Тург» офицеры заставы).
Звуки стрельбы нарастают по экспоненте. Если несколько минут назад были слышны как одиночные, так и очереди, то теперь стоит сплошной треск. Переходящий временами в утробный стон, в гул…. Такое впечатление, как будто в горах где-то поблизости сходит лавина.
От дороги, поворот которой сокрыт спускающейся, сползающей к долине речушки Сулайман-Дара скалой, тоже слышны звуки частой пальбы.
Застава и ближние посты пока затаились; с укрепленных позиций до сей минуты не прозвучало ни одного выстрела. Хотя, как мог убедиться Козаков даже без ночной оптики, бой между какими-то двумя крупными отрядами шел уже в полутора, максимум, двух километрах от кишлака и самой заставы…
- Млять! - выругался прапорщик. - Похоже, духи крепко поцапались! По двум направлениям к границе прорываются!! Как бы и нас не затоптали… Прут, как стадо слонов!!!
Козаков вытащил из кармашка «разгрузки» трофейный «кенвуд». Их дежурную волну в УКВ диапазоне духи постоянно прослушивают. Иногда пытаются глушить. Поэтому в стрёмных ситуациях офицеры-пограничники предпочитают пользоваться трофейной техникой, благо этого добра у них сейчас хватало.
Не успел он поднести рацию к губам, как его - вызвали.
- «Фиалка», ответь «Гиацинту»!
- На связи «Фиалка»!
- Что там у вас? Доложи обстановку!
Козаков докладывал командиру заставы - именно он был на связи - всего минут десять назад. Но он понимал, отчего тот так тревожится.
Ситуация меняется с такой скоростью, что просто в ушах закладывает.
- Две группы неустановленной численности прорываются к границе по «объездной» дороге и через перевал! Слышны звуки боя… Также различимы уже звуки моторов! Но сами транспорты пока не наблюдаем! Духов тоже пока не наблюдаю, вижу только трассеры от перевала!
- Добро, лейтенант! - донеслось из рации. - Теперь слушай сюда! Разъясняю обстановку… Ты меня слышишь?
Козаков, переждав серию щелчков - пошли помехи на волне - сказал:
- Слушаю, «Гиацинт».
- На меня тут выходили… на нашей основной волне! Ситуация такова. У духов - разборки. По «объездной» дороге к границе движется небольшая автоколонна! Это отходят остатки группировки ТУРГа! Они вторые сутки пытаются выскочить за кордон, но местные духи их прижали! И сейчас хотят отрезать им возможность отскочить в Афганистан!.. Часть людей Седого отходят по склонам ущелья, их тоже преследуют! «Ирис» докладывает, что бой идет уже всего в двух километрах на север от него! Слышишь меня?
- Так точно, слышу.
- На связь выходили сначала «кулябские»! Просят… в приказном тоне,
мать их… не пропускать… через наши позиции… по объездной и через кишлак к границе транспорт… И еще…
В эфире вновь пошли помехи. Козаков, сплюнув вязкую слюну, поднес к губам «кенвуд».
- Командир, я не все расслышал. Помехи! Повторите!!
Среди шума и треска вновь прорезался знакомый голос капитана, командира «двенадцатой».
- Я говорю, что несколько минут назад я разговаривал с самим Седым!! Он выходил на нашей волне! Просит пропустить его самого и его людей!
- Так их транспорт дальше ущелья все равно не пройдет!!
- Это-то понятно! Но они по любому на тебя выходят, лейтенант! И еще…
- Не расслышал, «Гиацинт»! Повторите!
- …отряд духов в двести-триста штыков! Они пока на другой стороне реки, но через два часа примерно будут в нашем районе!
- Афганские моджахеды? Я правильно понял? Тоже идут на нас?
- Да! То есть - нет!! Они идут на выручку Седому! И будут выходить на нас! Предположительно… двумя колоннами! По дну ущелий Кафаркаш и Сулайман-Дара! Их переговоры мы уже засекли! Так что и с той стороны следует ждать гостей!! Слушай боев… ачу… не… сссшшшш…
Помехи стали столь мощными, что разобрать что либо было уже не представлялось возможным. Козаков, сунув сердито шипящую, как потревоженная змея, рацию в кармашек, рявкнул:
- Личный состав, к бою! Радист, срочно связь с «Гиацинтом»!!
Воздух вокруг гудел, вибрировал от звуков плотной, слитной пальбы!.. Ночную темноту прорезали фары; блики света отражались на мшистых стенах ущелья. Из-за поворота объездной дороги вынесся, подпрыгивая на колдобинах и ухабах, внедорожник… Еще один! Потом микроавтобус… Еще фургон! Замыкающим в колонне движется тентованный грузовик…
До идущего передовым внедорожника было уже не более трех сотен метров… Сверху, с «крепостцы», со склона, несмотря на глухое ночное время, машины, следующие по «объездной», видны, как на ладони. Они сами подсвечивают дорогу и идущие впереди транспорты фарами…
Расколошматить в данной ситуации всю эту небольшую колонну и положить в горловине ущелья всех, кто передвигается на этих транспортах - как два пальца об городской асфальт.
- Бойцы, стрелять только по моему слову! - крикнул Козаков. - Кто откроет огонь без команды… прибью!!
- Ну и попали мы, летеха! - подал реплику расположившийся слева от него со своим РПК прапорщик Артюшин. - И стрелять нельзя… душманы из-за речки нам этого не простят! И пропускать этих без выстрела опасно - «кулябские» тогда от злости навалятся на заставу! И будет, млять, как четыре года назад - «героический бой с превосходящими силами противника»!
Рядом с Иваном на приступке, накрытом куском брезента - цинк с набитой лентой. Он прижал поплотнее к плечу приклад РПК. АКСУ со снаряженным в подствольник ВОГом прислонен к стенке. Два РПГ-7 стоят рядом, в нише. Всадить бы гранату в передовой джип. Да вот только чутье подсказывает - нельзя.
Едва только тентованный грузовик выехал из-за поворота, как оттуда же - из темноты, из-за скалы, что-то вынеслось… Фыркнуло! Корма грузовика вдруг лопнула, треснула, вспухла огненно-дымным клубом!..
Оттуда, из кузова быстро занявшегося грузовика, продолжавшего еще по инерции катиться по дороге к горловине ущелья, стали выскакивать какие-то темные фигурки!.. Некоторые падали, катались по земле… Или же оставались недвижимыми. Уцелевшая охрана, кто присев на колено, кто распластавшись за валуном или просто на дороге, стали стрелять из «калашей» по кому-то, кого Иван со своей позиции не мог разглядеть…
- Млять! Из гранатомета всадили! - процедил Артюшин. - Так что душманы, летеха, совсем рядом!..
Ночь окрасилась в мрачновато-багровые краски! Языки пламени высветили весь склоны высоты и горловину ущелья, по которому можно проехать, если транспорт подходящий для этих мест, до самой речки. За которой - те же дикие горы и ущелья, но уже другая страна…
Со стороны ущелья послышались автоматные и пулеметные очереди! Похоже, группа «кулябских», обойдя заставу и кишлак, тесня остатки прикрытия, преследуя другой отряд боевиков, прорывавшихся к границе, перерезала единственно возможный проход…
Российские пограничники пока не открывали огонь, оставаясь в этой пиковой ситуации - в силу обстоятельств - сторонними наблюдателями.
- К нам гости! - крикнул прапорщик. - Твою мать… Ну и чего делать-то будем, лейтенант?
- Вижу! - отозвался Козаков. - Не стрелять!!
По пологому склону, петляя меж валунов по тропинке, от брошенных на дороге транспортов, поднималась группка человеческих существ. Среди них Козаков увидел женские фигуры и пару подростков…
Кто-то из мужчин несет ребенка на руках…
Их человек пятнадцать всего, считая женщин и детей.
Эта группа беглецов успела преодолеть некрутой подъем до «крепостцы» как раз к тому моменту, к тому времени, когда отряд «кулябских» смял, уничтожил и тех, кто прикрывал отход колонны. А заодно и покончил с теми, кто успел выскочить из пылающего грузовика и еще некоторое время оказывал сопротивление местным моджахедам…
- Эй вы… стоять! - крикнул Козаков, держа двух ближних к нему мужчин на мушке. - Кто такие?!
- Не стреляйте, шуорави! С нами женщины и дети!!
- Вижу! Кто у вас старший?!
- Я! - один из мужчин в камуфляжной куртке, с висящим на плече дулом вниз автоматом, поднял правую руку, привлекая к себе внимание. - Ми-иня за-авут Фарход Шерали! А еще, можи-ит, слышали, миня называют - Седой!
Козаков проглотил подступивший к горлу комок. Ни фига себе, гость заявился! Этого еще не хватало! Сам «Седой» пожаловал, крутой полевой командир… Очень известная личность по обе стороны реки Пяндж.. И брат у него, кстати говоря, человек весьма непростой - правая рука Ахмада Шах Масуда, «пандшерского льва», тоже этнического таджика…
Фарход Шерали, он же «вице-премьер оппозиционного правительства Точикистона», собственной персоной.
- Зачем пришли? - крикнул Козаков. - Мы не хотим ввязываться в ваши разборки!
- Нам нужна-а укрыться!! И помощь нужна-а… есть раненые!
От поворота, от дороги, по высотке ударили пулеметные и автоматные очереди! От горловины ущелья тоже вынеслись пунктирные линии «трассеров». Это боевики «кулябских», разобравшись в ситуации, указывают друг дружке новую цель… Защелкали пули по камням! с тонким визгом или низким басовитым звуком пошли разлетаться рикошетные!..
Люди из группы Шерали попадали на землю. В звуки стрельбы вплелись, порой перекрывая их, женский плач, гортанная мужская речь, детские крики.
- Эй, Седой! - крикнул Козаков, юный еще лейтенант, прослуживший после выпуска из погранинститута даже неполный год, родившийся, как и большинство тех, кто пытался найти убежище, спастись, в Республике Таджикистан и проживший здесь большую часть своей недлинной пока жизни. - Двигайте сюда, в укрытие!! Женщин и детей примем первыми!..
Перестрелка продолжалась до четырех утра. Эпицентр боя постепенно сместился от ВПП «Тург» к ущелью. Волна нападавших отхлынула. Местные духи, чего-то не поделившие с ТУРГом и лично с Седым, подорвались куда-то… И исчезли, растворились в темноте и в горных складках так же резко, так же внезапно, как и появились.
Через некоторое время Козаков понял причину их столь быстрого - похожего на бегство - отступления. Оказалось, как и предупреждал командир, что на эту сторону, не удаляясь особо от эфемерной государственной границы, зашел крупный отряд афганских моджахедов…
Уже начало светать, когда Козаков - у него все еще звенело в ушах от стрельбы, своей и чужой - выпроводил из «крепостцы» группку непрошенных гостей. От дороги до середины склона поднялось примерно с десяток моджахедов; правда, без оружия. Они помогли спустить вниз двух раненых и эвакуировать женщин и детей. У Козакова, к счастью, потерь не было. Лишь двое легкораненых - радист да он сам.
Иван не помнил, что именно сказал ему на прощание Седой. Может, не расслышал. А может быть, тот ничего и не говорил.
Одного тогда не мог себе представить молодой, только начинающий службу офицер Иван Козаков. А именно, что их путь дорожки с Шерали еще раз пересекутся спустя многие годы.
Сергей Соболев "Кабульский трафик".