Зомбирование "невидимой рукой" рынка.
Среди шума и ликования, которыми были отмечены последние дни Германской Демократической Республики, восточногерманский рабочий говорил: «Больше всего надоело, что правительство обращается с нами, как с идиотами». В капиталистических странах людей идиотами делают изначально, и потому обращение с ними соответствующим образом проходит незамеченным. Прозрачность - вот в чём разница.
Главное свойство обществ с централизованным планированием, даже недемократических, и даже тех, которые плохо работают, в том, что ясно видно, кто за всё отвечает. Те, кто планирует. Этого нельзя сказать о рыночной экономике, одной из функций коей является одурманивание тех, кто в ней участвует. Для её функционирования крайне важно, чтобы люди направляли свою неудовлетворенность и гнев в сторону от их реальных источников.
Существует множество институтов, условий и практик, которые служат «фабриками идеологии». Среди самых навязчивых - государство, масс-медиа, семья, церковь, школа, работа и, конечно, спорт, развлечения и азартные игры. Со взрывным распространением потребительства, рынок стал серьёзным, если не основным, средством влияния на действия и мысли людей на протяжении их жизни.
Из чего же на самом деле состоит рыночный опыт? Перед тем как ответить, необходимо пояснить: под тем, что называется «рынком», на самом деле имеются в виду четыре взаимосвязанных рынка - товаров, капитала, платёжных средств и рабочей силы. На всех четырёх рынках индивидуумы конкурируют друг с другом, чтобы получить как можно больше денег. Далее, очевидно, что существуют важные классовые отличия в том, как люди действуют на этих рынках. Капиталисты, покупают и продают капитал и платёжные средства, в то время как рабочая сила продаётся исключительно наёмными работниками и покупается в основном капиталистами. Несмотря на различия, существует заметное сходство в рыночном опыте людей из всех классов:
покупка рассматривается как единственный законный способ получить то, что ты хочешь, а продажа - как основной способ получить деньги, необходимые для покупки чего бы то ни было;
каждый человек действует на рынке как индивидуум, а не как член группы; каждый сам для себя решает, что он хочет купить и продать;
выбор в основном делается на основе личных интересов и потребностей;
каждый может купить всё, что хочет, если он сможет за это заплатить, и каждый может продать всё, что хочет, если он этим владеет;
человеческое качество, более всего требующееся на рынке - это возможность делать выбор, пусть даже номинальный, и возможность делать рациональный расчёт, который является частью выбора;
всё, что продаётся, рассматривается не только как собственность кого-то, но и как то, что отделимо от него;
всё продается, свидетельством чего является то, что всё имеет свою цену;
так как не всегда существует достаточная потребность в товаре, человек должен конкурировать с другими, совершая продажи и покупки;
чтобы вступить в эту конкуренцию, не говоря уже о том, чтобы быть в ней эффективным, люди становятся безразличными к нуждам своих конкурентов;
наёмные работники, капитал, земельная собственность и деньги должны зарабатывать деньги, которые называются «заработная плата», «прибыль», «рента» и «процент» соответственно;
как посредник, деньги становятся первейшей необходимостью каждого и непосредственной целью, ради которой все продаётся;
из-за того, что всё имеет свою цену, совершенно различные вещи сравниваются между собой по их относительной стоимости;
люди ищут возможность получить столько денег, сколько смогут, не только для того, чтобы покупать то, что они хотят (сейчас или в будущем), но и для того, чтобы наслаждаться властью, безопасностью и статусом, которые деньги дают;
Таким образом, люди рассматриваются как отделённые друг от друга, предельно рациональные и эгоистичные создания, чья наиболее важная деятельность в жизни - это выбор (на самом деле выбор только из предложенного); так как люди якобы без принуждения выбирают то, что они хотят, их рассматривают как ответственных за то, что они имеют; за основные отношения между людьми принимаются конкуренция и утилитарный расчёт, когда каждый стремится использовать другого как средство для своих целей; мир рассматривается как состоящий из вещей, которые можно купить за деньги, и сами вещи в основном начинают рассматриваться в свете своей цены; способность капитала, земельной собственности и денег приносить больше денег рассматривается как естественное свойство каждой из этих экономических форм («деньги приносят процент»); деньги понимаются как сила, без которой ничего невозможно совершить, поэтому жажда денег становится абсолютно оправданной; всё позволено ради денег, когда в них есть нужда, и можно покупать всё, что хочешь, когда ты их имеешь, - и это рассматривается как парадигма «свободы» (рынок мистифицирует свободу, заставляя поверить в то, что она заключается в способности сделать нечто, чего ты на самом деле не можешь, - а когда ты сделаешь то, что можешь, он заставляет поверить, что ты сделал то, чего на самом деле не делал); равенство - это когда остальные поступают так же; люди, которые выпадают из рыночных отношений, рассматриваются как недолюди.
При капитализме наша человечность убывает. Конкуренция уничтожает возможность проявления взаимной заботы, на которую способен наш вид и являющегося частью его сущности. То есть капиталистический способ производства крадёт у рабочих не только то, чем они являются, но и то, чем они могут стать.
Это и есть отчуждение результатов труда.
Таким образом, отчуждение - это эксплуатация в форме дегуманизации. И она стала особенно сильной именно в капиталистическую эпоху. Рабочие погружены в эту ситуацию как класс, а не как отдельные неудачливые индивиды, они все упускают прибавочную стоимость при эксплуатации и теряют самих себя при отчуждении. Как и в случае с эксплуатацией, здесь, мистифицируя процесс производства, рынок скрывает классовые отношения, лежащие в основе теории отчуждения. Подчёркивая индивидуальное сознание, рыночная идеология вместо теории предлагает смутное ощущение, что любой может почувствовать себя одиноким и изолированным - и вот на это она вешает ярлык «отчуждения». Отделение подобных чувств от их источника в капиталистическом обществе приводит, с одной стороны, к обращению с источником как с чем-то мистическим и, с другой стороны, - к маниакальным попыткам измерить эти чувства, чем и занимаются сейчас так называемые социальные науки.
После распределения, потребления и особенно производства больше всего от неосознаваемой рыночной мистификации страдают, пожалуй, государство и политика. Люди часто размышляют об областях, о которых они относительно мало знают, используя аналогии с областями, где разбираются больше. Таким же образом рынок служит аналогией, когда люди начинают рассматривать политику. Думая с оглядкой на рынок, люди уверены, что их опыт на рынке и те ясные ощущения и сильные эмоции, которые он вызывает, обеспечивают их знанием базовых истин, которые можно применять везде. Так, они стремятся выделить некоторые свойства нашей политической жизни, искажая или игнорируя другие. Роль, которую каждый индивидуум играет при голосовании (выбирая кандидата также, как он выбирает товар на рынке), необходимость наличия более чем одного кандидата для выбора, даже если они мало чем отличаются друг от друга (как часто происходит с торговыми марками на рынке), и свободные выборы, понимаемые как возможность голосовать без явного давления, даже если ничего важного не решается (это подобно наличию формального права что-то купить на рынке, даже если невозможно себе это позволить) - все это считается главными характеристиками современной политической системы.
Наиболее уважаемые голоса академического мира являются только эхом этой «народной мудрости». Ведущий представитель модной теперь школы рационального выбора, например, утверждает, что «голосующие и покупатели - по сути одни и те же люди. Мистер Смит покупает и голосует; он - тот же человек и в супермаркете, и в кабинке для голосования»[6]. Роль, которую деньги играют в политике, заметна, хоть и смутно, но их власть - как на рынке -принимается в качестве неизбежной, но не такой, чтобы требовать коренной переделки сценария нашего демократического развития.
Нет более важной вещи для функционирования государства, чем иллюзия, что оно принадлежит в равной мере всем гражданам и является нейтральным судьей. Заставляя каждого гражданина смотреть на себя, как на особого индивидуума без каких-либо необходимых связей с другими, понимать свободу как упражнение в совершении выбора в отсутствие явного принуждения, думать о равенстве как о формальном праве именно на такую свободу и сверх того пренебрегать классом и классовыми различиями, которые появляются в процессе производства, рыночное мышление также играет важную роль в появлении и узаконивании этой иллюзии. В односторонних правилах игры даётся ограниченный набор возможных законов, по которым мы живём. И именно это более, чем их одностороннее применение, делает наше общество, при всех его претензиях на демократию, классовой диктатурой, диктатурой класса капиталистов. В политике, как и в экономике, реальные ограничения, установленные интересами правящего класса, и действительные альтернативы, между которыми мы вынуждены выбирать, не могут быть исследованы, потому что классовый контекст, в котором они существуют, сам по себе невидим. И снова отсутствие прозрачности капитализма делает фактически невозможным для людей, живущих при нём, увидеть, кто и что отвечает за проблемы высшего порядка в их жизни.
Даже таинственная способность денег покупать разнообразные силы и продукты людей на рынке - это функция отчуждённой производственной деятельности, которая отделяет рабочих от части их собственной человеческой природы. Маркс называет деньги «отчуждённой мощью человечества»[9].
При капитализме, в отличие от раннеклассовых обществ, цепи, которые связывают производителей со средствами производства, невидимы (в самом деле, большинству рабочих сегодня кажется, что они свободны). Исключением являются деньги. Здесь наши цепи становятся видимыми, но откуда они появились и как их используют, остается загадкой. Если рынок часто представляет нам вещи как танцующие по собственной прихоти, то главная цель марксистского анализа состоит в том, чтобы показать, под чью дудку они танцуют, чтобы мы могли правильно возложить ответственность.