про бабушку.
про бабу Дусю, папину маму.
я даже карту Бийска рассмотрела. в районе, где жила баба Дуся сестрёнкины одногруппницы из Бийска не бывали, их мамы говорили, что там опасно. возможно так оно и было, от вокзала влево и почти до упору, в детстве казалось далеко. бабушка приезжала за мной и увозила на всё лето, с пяти лет и до одиннадцати. потом мы там были все вместе, когда мне было тринадцать и больше никогда.
я не была первой бабушкиной внучкой, старше меня была Оля, дочка папиного брата, но её вот так не оставляли. кроме меня вообще никого из шестерых внуков вот так не привозили, все остальные бывали в Бийске только с родителями. однажды Оля с братиком Пашей приехали в сопровождении второй их бабушки). им не давали колбасы из холодильника: горлышки заболят)...
главное развлечение было пойти "на сад"- в огород, то есть, он был неподалёку, между домом и дедушкиной работой. он работал на большом заводе, СибСельМаш, что ли, даже на пенсии. у них при заводе продавали "козырный" хлеб- белый-белый с очень хрустящей корочкой. там рядом был и его гараж), в нём стояла новёхонькая тёмно-синяя пятёрка с плюшевым малиновым салоном, на которой он ездил только на картошку). в саду для меня были качели из пожарного шланга).
когда приезжал папа, он привозил братика и сестрёнку и водил нас "на речку"- там течёт Бия. мы шли мимо заброшенного "дворца юных химиков", который в гугл-картах обозначен как планетарий и действительно, весь перламутровый и с красивым куполом. после планетария был сосновый лес, обычно весь прогретый) и пахучий, там папа учил нас ловить кузнечиков), показывал стрекоз и как дрожжит от жары воздух.
иногда мы ещё ездили куда-то, где рядом с церквой о синих куполах был парк аттракционов, а до того, видимо, кладбище. я на тех американских горках не каталась. не знаю, почему. большая была)?
езда там была в основном трамвайная, трамваи красные и пыльые, пассажиры колоритные), вокзал шумный и вокзалистый, Ленин в ушанке показывал дорогу в кабак. питейные традиции в Бийске блюлись, видимо, свято). самый симпотный пьяный, какого я видела- бабы Клавин дедя Коля с пятого этажа. Молчаливый дедок в тканой кепочке и военной гимнастёрке, с пачкой Родопи, которые я до последнего времени читала "погону"))) и трясла в непонятках головой, пока муж не объяснил, что оно кириллица. у дяди Коли был безукоризненно чистый оранжевый москвич и мотоцикл Иж с коляской, и больше всего на свете он любил рыбалку. напившись, он очень смешно ходил.
супруга его, баба Клава, имела полный рот железных зубов, чистенькую-пречистенькую квартирку и неземную любовь к чёрному хлебу, который в Бийске было не купить почему-то. детей у неё не было. я даже как-то спросила у неё об этом, она сказала мне очень просто "а я их скидываю. на кирпичах пересидела".
собственно, львиную долю всего "плохого", что в жизни бывает, я увидела благодаря бабушке. там, рядом с ней. что люди напиваются и дерутся. что издеваются друг над другом. что матерятся и сидят в тюрьмах, что умирают. что бывают похороны и поминки. что бывают увечья, нищета, разруха и грязь, тяжкие болезни и пролежни, кладбища и заброшенные люди и дома. что среди всего этого можно говорить правду "это плохо", можно быть человеком и можно оттуда уехать, как папа.
думаю, за этим папа и разрешал меня увозить. мама была против, но этого никто не знал. декларировалось же "огород, витамины". и действительно, куча ягод, всякие бобы-горошки, огурцы-помидоры. сорняки, все эти запахи земель, трав, навозов)), трамвайных шпал, ржавчины, извёстки, дерева и... бабушкиных пионов)). ещё были ландыши. у бабы Дуси была соседка, которая выращивала белые лилии. они пахли на весь двор и были такие красивые, что только шапочку держи. у бабы Маши болела от них голова, поэтому она их раздаривала и когда букет бывал у нас, это был кусочек распрекрасного.
витаминилась я тщательно. аппетит у меня был что надо, да и от тоски и безделья тоже средств было недостаточно. а еды всегда полно. вишня вёдрами)), деревенская сметана трёхлитровками, такая жирная, что я почти не могла её есть, непривычно было. яйца тоже вёдрами, молоко бидончиками, квас, малосольные огурчики, что угодно. как-то раз был карась в сметане. самая вкусная рыба в жизни.
бабушка делала удивительное тесто. пока в ней что-то не надломилось, а может время какое-то вышло и тесто перестало получаться. но пока оно было каким задумано- это было нечто. простое дрожжевое, но таяло во рту, было нежным и воздушщным, как я не знаю, что. пироги конечно тоже пеклись вёдрами. кроме пирогов бывали манты и пельмени, блинчики и торт- песочные коржи со сгущёнкой и шоколадной глазурью. и фаршированные перцы, за которые мой папа до сих пор много даст. это была застольная программа каждого папиного приезда.
в день когда он приезжал и уезжал, всегда бывал дождь и в те дни я очень чётко чувствовала что-то очень особенное между папой и бабушкой. а через них и с дедушкой, хотя он в это облако залазил только чуть-чуть.
дед был высоокий, сухощавый, явно очень сильный и огромный в молодости. о нём много противоречивого. то мать его умерла родами, а то оказывается, что копала огород, спустилась в погреб, хлебнула квасу и в две недели умерла от воспаления лёгких. то в школу он не ходил и грамоте-счёту его учили дома, то выясняется, что в школу он ходил в Акутиху, а зимой снимал там угол. с собой ему давали мешок картошки и всё. а потом и вовсе отдали в люди, он пас скотину. ну а дальше армия, война, техникум, завод и бабушка с переездом в город. в городе сначала съёмный угол, потом квартира, поначалу без газа, с дровами в подвальной кладовке и чугунками. та старая печка стояла потом в огороде, и как на ней готовят, я так и не видела. в чугунке жила уховёртка. пугающее насекомое...
про саму бабу Дусю, Евдокию Алексеевну, до замужества Вилисову (или таки ВилЕсову, ни разу не видела ни одного документа с её фамилией) тоже было разное. то хорошо училась, то до 18ти лет бумаги не видела. про родителей её не знаю ничего. была у неё сестра, баба Валя. в определённый день баба Дуся вздыхала, говорила, "я одна у неё сестра, кто ещё пРоздравит...", надевала выходное платье, туфли, боже ж мой, что это были за туфли, а... , брала меня, и мы ехали на трамвае поздравлять бабу Валю.
мне она не нравилась. а бабушке больше не нравился её муж, деда Петя Гусельников. я так просто его боялась и фамилию эту с тех пор недолюбливаю). он пил. и она, баба Валя, с ним. их сын Серёжа спился и умер, а его старшая сестра тёть Галя нет. у неё дочь, сын, и внук. они даже как-то были зачем-то у нас в Академе. Алёшка тёть Галин до одури напугал меня резиновым ужиком)), и страшно растерялся, когда я завизжала, разревелась и уткнулась в маму), он-то думал, поржОм, да и всё)).
бабушка была небольшенького роста, с покалеченной правой рукой и ходила вразвалочку. мы даже были "в ДОКе"- у директора её деревообрабатывающего комбината по поводу её пенсии, инвалидность же. руку в станок затянуло, не шутки. никогда не носила серёжек и украшений. я же перерыла у неё дома решительно всё, нигде не было ничего похожего. папин баян, гитара и балалайка, пуговицы, дедовы запонки. книги. даже духи "Наташа", которые бабе дарил младший её сын, старые игрушки, карандаши, мега-линейка)) с выдвижной планочкой и таинственными формулами, пластмассовые цветы, картинки по стенам, ковры, всё это было, сервант с каким-то хрусталём зачем-то,- украшений не было. медные браслеты от давления были).
давление её и погубило. она стада падать в обморок на улице и перестала выходить из дому. потом её разбил паралич. тогда дед стал уходить из дому на весь день. он не знал, что делать. а потом баба Дуся умерла, в сентябре будет десять лет.
в 13м году умер и дед, папа с братом разобрали и продали квартиру, привезли боян, Илья себе нашёл Коран- это крымская кровь в нём сказала, и фотографии. вот чего мне сильно нехватало, когда я была маленькой. что-то увёз дядя Андрей, что-то осталось у мамы с папой. мне ещё не удалось внимательно рассмотреть. но дед там смеётся, и бабушка счастлива.
а я почему-то всё не могу перестать вспоминать помидоры бычье сердце. огрооомные, крааасные, четвертинками в трёхлитровых банках, с перцем, гвозчикой и белым-пребелым луком толстыми кольцами. к помидорам у бабушки была особенная любовь). она никогда на меня не жаловалась, кроме одного раза, когда я съела семенную помидорку. я конечно не знала, что она на семена, но вкуснее неё я помидора не ела.
баб Дуся, мы тебя любим.
ну вот почему я в детстве их не спрашивала, какие у них были бабушки? какие платьица? праздники, еда, дома? жизнь.
я даже карту Бийска рассмотрела. в районе, где жила баба Дуся сестрёнкины одногруппницы из Бийска не бывали, их мамы говорили, что там опасно. возможно так оно и было, от вокзала влево и почти до упору, в детстве казалось далеко. бабушка приезжала за мной и увозила на всё лето, с пяти лет и до одиннадцати. потом мы там были все вместе, когда мне было тринадцать и больше никогда.
я не была первой бабушкиной внучкой, старше меня была Оля, дочка папиного брата, но её вот так не оставляли. кроме меня вообще никого из шестерых внуков вот так не привозили, все остальные бывали в Бийске только с родителями. однажды Оля с братиком Пашей приехали в сопровождении второй их бабушки). им не давали колбасы из холодильника: горлышки заболят)...
главное развлечение было пойти "на сад"- в огород, то есть, он был неподалёку, между домом и дедушкиной работой. он работал на большом заводе, СибСельМаш, что ли, даже на пенсии. у них при заводе продавали "козырный" хлеб- белый-белый с очень хрустящей корочкой. там рядом был и его гараж), в нём стояла новёхонькая тёмно-синяя пятёрка с плюшевым малиновым салоном, на которой он ездил только на картошку). в саду для меня были качели из пожарного шланга).
когда приезжал папа, он привозил братика и сестрёнку и водил нас "на речку"- там течёт Бия. мы шли мимо заброшенного "дворца юных химиков", который в гугл-картах обозначен как планетарий и действительно, весь перламутровый и с красивым куполом. после планетария был сосновый лес, обычно весь прогретый) и пахучий, там папа учил нас ловить кузнечиков), показывал стрекоз и как дрожжит от жары воздух.
иногда мы ещё ездили куда-то, где рядом с церквой о синих куполах был парк аттракционов, а до того, видимо, кладбище. я на тех американских горках не каталась. не знаю, почему. большая была)?
езда там была в основном трамвайная, трамваи красные и пыльые, пассажиры колоритные), вокзал шумный и вокзалистый, Ленин в ушанке показывал дорогу в кабак. питейные традиции в Бийске блюлись, видимо, свято). самый симпотный пьяный, какого я видела- бабы Клавин дедя Коля с пятого этажа. Молчаливый дедок в тканой кепочке и военной гимнастёрке, с пачкой Родопи, которые я до последнего времени читала "погону"))) и трясла в непонятках головой, пока муж не объяснил, что оно кириллица. у дяди Коли был безукоризненно чистый оранжевый москвич и мотоцикл Иж с коляской, и больше всего на свете он любил рыбалку. напившись, он очень смешно ходил.
супруга его, баба Клава, имела полный рот железных зубов, чистенькую-пречистенькую квартирку и неземную любовь к чёрному хлебу, который в Бийске было не купить почему-то. детей у неё не было. я даже как-то спросила у неё об этом, она сказала мне очень просто "а я их скидываю. на кирпичах пересидела".
собственно, львиную долю всего "плохого", что в жизни бывает, я увидела благодаря бабушке. там, рядом с ней. что люди напиваются и дерутся. что издеваются друг над другом. что матерятся и сидят в тюрьмах, что умирают. что бывают похороны и поминки. что бывают увечья, нищета, разруха и грязь, тяжкие болезни и пролежни, кладбища и заброшенные люди и дома. что среди всего этого можно говорить правду "это плохо", можно быть человеком и можно оттуда уехать, как папа.
думаю, за этим папа и разрешал меня увозить. мама была против, но этого никто не знал. декларировалось же "огород, витамины". и действительно, куча ягод, всякие бобы-горошки, огурцы-помидоры. сорняки, все эти запахи земель, трав, навозов)), трамвайных шпал, ржавчины, извёстки, дерева и... бабушкиных пионов)). ещё были ландыши. у бабы Дуси была соседка, которая выращивала белые лилии. они пахли на весь двор и были такие красивые, что только шапочку держи. у бабы Маши болела от них голова, поэтому она их раздаривала и когда букет бывал у нас, это был кусочек распрекрасного.
витаминилась я тщательно. аппетит у меня был что надо, да и от тоски и безделья тоже средств было недостаточно. а еды всегда полно. вишня вёдрами)), деревенская сметана трёхлитровками, такая жирная, что я почти не могла её есть, непривычно было. яйца тоже вёдрами, молоко бидончиками, квас, малосольные огурчики, что угодно. как-то раз был карась в сметане. самая вкусная рыба в жизни.
бабушка делала удивительное тесто. пока в ней что-то не надломилось, а может время какое-то вышло и тесто перестало получаться. но пока оно было каким задумано- это было нечто. простое дрожжевое, но таяло во рту, было нежным и воздушщным, как я не знаю, что. пироги конечно тоже пеклись вёдрами. кроме пирогов бывали манты и пельмени, блинчики и торт- песочные коржи со сгущёнкой и шоколадной глазурью. и фаршированные перцы, за которые мой папа до сих пор много даст. это была застольная программа каждого папиного приезда.
в день когда он приезжал и уезжал, всегда бывал дождь и в те дни я очень чётко чувствовала что-то очень особенное между папой и бабушкой. а через них и с дедушкой, хотя он в это облако залазил только чуть-чуть.
дед был высоокий, сухощавый, явно очень сильный и огромный в молодости. о нём много противоречивого. то мать его умерла родами, а то оказывается, что копала огород, спустилась в погреб, хлебнула квасу и в две недели умерла от воспаления лёгких. то в школу он не ходил и грамоте-счёту его учили дома, то выясняется, что в школу он ходил в Акутиху, а зимой снимал там угол. с собой ему давали мешок картошки и всё. а потом и вовсе отдали в люди, он пас скотину. ну а дальше армия, война, техникум, завод и бабушка с переездом в город. в городе сначала съёмный угол, потом квартира, поначалу без газа, с дровами в подвальной кладовке и чугунками. та старая печка стояла потом в огороде, и как на ней готовят, я так и не видела. в чугунке жила уховёртка. пугающее насекомое...
про саму бабу Дусю, Евдокию Алексеевну, до замужества Вилисову (или таки ВилЕсову, ни разу не видела ни одного документа с её фамилией) тоже было разное. то хорошо училась, то до 18ти лет бумаги не видела. про родителей её не знаю ничего. была у неё сестра, баба Валя. в определённый день баба Дуся вздыхала, говорила, "я одна у неё сестра, кто ещё пРоздравит...", надевала выходное платье, туфли, боже ж мой, что это были за туфли, а... , брала меня, и мы ехали на трамвае поздравлять бабу Валю.
мне она не нравилась. а бабушке больше не нравился её муж, деда Петя Гусельников. я так просто его боялась и фамилию эту с тех пор недолюбливаю). он пил. и она, баба Валя, с ним. их сын Серёжа спился и умер, а его старшая сестра тёть Галя нет. у неё дочь, сын, и внук. они даже как-то были зачем-то у нас в Академе. Алёшка тёть Галин до одури напугал меня резиновым ужиком)), и страшно растерялся, когда я завизжала, разревелась и уткнулась в маму), он-то думал, поржОм, да и всё)).
бабушка была небольшенького роста, с покалеченной правой рукой и ходила вразвалочку. мы даже были "в ДОКе"- у директора её деревообрабатывающего комбината по поводу её пенсии, инвалидность же. руку в станок затянуло, не шутки. никогда не носила серёжек и украшений. я же перерыла у неё дома решительно всё, нигде не было ничего похожего. папин баян, гитара и балалайка, пуговицы, дедовы запонки. книги. даже духи "Наташа", которые бабе дарил младший её сын, старые игрушки, карандаши, мега-линейка)) с выдвижной планочкой и таинственными формулами, пластмассовые цветы, картинки по стенам, ковры, всё это было, сервант с каким-то хрусталём зачем-то,- украшений не было. медные браслеты от давления были).
давление её и погубило. она стада падать в обморок на улице и перестала выходить из дому. потом её разбил паралич. тогда дед стал уходить из дому на весь день. он не знал, что делать. а потом баба Дуся умерла, в сентябре будет десять лет.
в 13м году умер и дед, папа с братом разобрали и продали квартиру, привезли боян, Илья себе нашёл Коран- это крымская кровь в нём сказала, и фотографии. вот чего мне сильно нехватало, когда я была маленькой. что-то увёз дядя Андрей, что-то осталось у мамы с папой. мне ещё не удалось внимательно рассмотреть. но дед там смеётся, и бабушка счастлива.
а я почему-то всё не могу перестать вспоминать помидоры бычье сердце. огрооомные, крааасные, четвертинками в трёхлитровых банках, с перцем, гвозчикой и белым-пребелым луком толстыми кольцами. к помидорам у бабушки была особенная любовь). она никогда на меня не жаловалась, кроме одного раза, когда я съела семенную помидорку. я конечно не знала, что она на семена, но вкуснее неё я помидора не ела.
баб Дуся, мы тебя любим.
ну вот почему я в детстве их не спрашивала, какие у них были бабушки? какие платьица? праздники, еда, дома? жизнь.