Дача 41-го года. Воспоминания Карины Мукосеевой.
(Фото из архива РИА)
Опять война, теперь уже в Украине. Бомбёжки, кровь и ужас. Недавно убили двух наших журналистов. Не могу равнодушно смотреть по телевизору на детей, с испугом выглядывающих из подвалов среди разрушенных домов. Война останется в их памяти навсегда. На всю жизнь пострадают сердце, сосуды, нервы. Как, извините, у меня.
В 1941 -ом году, сразу после первых бомбёжек Москвы, предваряли которые жуткие завывания разных сирен всех заводов и предприятий столицы, люди научились быстро бежать в бомбоубежища. Но это не так просто, когда мама беременна, ей надо собрать двух детей, бабушку, не забыть бутылку с водой, подушки, тёплые кофты, надо спуститься с пятого этажа (наш дом на Никитском бульваре, первый подъезд слева от Дома журналистов), добежать до угла и потом со всех ног кидаться через площадь к арбатскому метро. Люди бегут со всех сторон. И там нужно тащить детей вниз по одной лестнице, потом по другой, потом бегом вдоль перрона станции, в конце его спускаться по железной лесенке, и нас погоняют:"Быстрее, быстрее!" И мы уходим по тоннелю, потом ложимся среди рельсов. Жёстко, холодно и страшно. В темноте бредут люди и окликают своих:" Галя, Шурик, Роза Марковна!"...
Рассказывали о жертвах. Уже погиб в ополчении папин брат. Мама не выдержала, мы уехали в Подмосковье, на станцию Челюскинская, на брошенную дачу. Думали, там будет лучше. Бабушка осталась в Москве. Самолёты опять прилетали, взрывы слышались всё ближе.
Мама начала спешно рыть в земле "щель", чтобы прятаться. Вырыла. Мы с сестрой там спали. Сыро и холодно. Отец вырвался к нам на вечер (всю жизнь занимался транспортом, был мобилизован по этому же профилю, должен был умудриться организовать доставку на оставшихся паре грузовых полуторок по типографиям города здоровенные рулоны бумаги - газеты "Московская правда", "Известия" и прочие должны были выходить регулярно). Папа рассказал, что в наш дом попала бомба, жить негде. Бабушка была в метро. Ещё бомбы попали в Белорусский вокзал и в дом недалеко от нас, у Никитских ворот., на бульваре памятник Тимирязеву рухнул, голова его улетела куда-то в Медвежий переулок. Я помню, как Тимирязев лежал на земле без головы. Мне было пять лет. Папа за ночь "раскатал" баню, стоявшую на участке той дачи, и сделал нам над щелью накат из брёвен. Уехал ещё затемно. Мама сама сбивала толстенную крышку над спуском под землю.
Семьдесят лет я задавалась вопросом, почему фашисты стали нас бомбить в Подмосковье ещё сильнее, чем в столице? Каждую ночь первые лётчики сбрасывали на сосны длинные горизонтальные ракеты на парашютах, и те начинали ярко светиться бело-голубым сиянием, освещая большие территории. И следующим, бомбардировщикам, становилось ясно, куда кидать бомбы.
В одну из ночей земля дрогнула очень явственно, и на нашу землянку что-то рухнуло. Мы замерли от ужаса. Утром мама с великим трудом смогла приподнять крышку, чтобы мы вылезли. Оказалось, большущий осколок бомбы срезал кусок сосны над нами, и нас завалило. Буквально в десяти сантиметрах от входа лежал этот смертоносный осколок, который хотел нас убить. И он так красиво, атласно блестел срезами. Я его таскала на пузе на вытянутых руках, тяжёлый был. Ни у кого из мальчишек на улице не было такого большого осколка. Они со мной хотели меняться на что угодно, но я не соглашалась.
Прошли годы. В 2010-м году, после первого инфаркта дети отвезли меня в "Подлипки" - санаторий для сердечников, где меня заново учили осторожно ходить по прямой и невероятно медленно спускаться вниз по лестнице. Через две недели я прошла полтораста метров и... наткнулась на указатель: "Дорога на станцию Челюскинская". Невероятно, волею судьбы я оказалась где-то поблизости от той злополучной дачи 41-го года. Стала расспрашивать людей о бомбёжках.И вдруг одна плотная дама в яркой китайской кофточке снисходительно и небрежно заявила:" Ну, конечно вас бомбили! Потому что рядом был орудийный завод! Из него потом весь город Королёв вырос!" Я изумилась и машинально дерзнула ей ответить: "Так это местные дали знать немцам?" Тётка неожиданно закрыла рот и растворилась среди отдыхающих.
И нынешние дети на сто лет вперёд будут помнить сегодняшние бомбёжки.
КАРИНА МУКОСЕЕВА