(no subject)
Когда колеса закончились, а весенняя депрессия только началась. Главное, чтобы не получилось как всегда.
Пренебречь, вальсируем.
***************************
Утро врывается в полураскрытое окно июльским солнцем, руганью воробьев и запахом выхлопных газов. Простыня собралась уродливым комком, одеяло валяется на полу. Никак в толк не возьму, что по ночам происходит в постели - Куликовская битва, не меньше. Из ванны доносится шум фена, значит, сейчас она зайдет в комнату. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как и каждое утро, сердце колотится часто-часто, того и гляди, выскочит, убежит. Давно бы уже.
Заходит. Присаживается на край кровати. Поправляет непослушную прядь. Улыбается. Я знаю каждое ее движение наперед.
- Вставай, соня, - наклоняется к моей заспанной, небритой роже, целует. На щеке не остается ни следа, хотя губы у нее ярко-красные от помады.
- У меня выходной сегодня, - сажусь, комкаю рукой край подушки. - Слушай, мне нужно тебе кое-что сказать…
- Некогда, милый. Все скажешь вечером, я ушла.
Вечером я ей ничего не скажу.
Входная дверь закрывается бесшумно, не слышно даже поворота ключа. Выдыхаю долго, тяжело. Встаю, мимоходом пригладив вставшие дыбом волосы на голове. В углу шипит, превратившись в пушистый меховой шар, кот. Жмется, выпускает когти, как будто пытается слиться со стеной. Беру его на руки, глажу успокаивающе.
- Тише, дружок. Ты знаешь, это тяжело. Я обещаю, завтра мы ей расскажем, что она давно умерла.
Пренебречь, вальсируем.
***************************
Утро врывается в полураскрытое окно июльским солнцем, руганью воробьев и запахом выхлопных газов. Простыня собралась уродливым комком, одеяло валяется на полу. Никак в толк не возьму, что по ночам происходит в постели - Куликовская битва, не меньше. Из ванны доносится шум фена, значит, сейчас она зайдет в комнату. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как и каждое утро, сердце колотится часто-часто, того и гляди, выскочит, убежит. Давно бы уже.
Заходит. Присаживается на край кровати. Поправляет непослушную прядь. Улыбается. Я знаю каждое ее движение наперед.
- Вставай, соня, - наклоняется к моей заспанной, небритой роже, целует. На щеке не остается ни следа, хотя губы у нее ярко-красные от помады.
- У меня выходной сегодня, - сажусь, комкаю рукой край подушки. - Слушай, мне нужно тебе кое-что сказать…
- Некогда, милый. Все скажешь вечером, я ушла.
Вечером я ей ничего не скажу.
Входная дверь закрывается бесшумно, не слышно даже поворота ключа. Выдыхаю долго, тяжело. Встаю, мимоходом пригладив вставшие дыбом волосы на голове. В углу шипит, превратившись в пушистый меховой шар, кот. Жмется, выпускает когти, как будто пытается слиться со стеной. Беру его на руки, глажу успокаивающе.
- Тише, дружок. Ты знаешь, это тяжело. Я обещаю, завтра мы ей расскажем, что она давно умерла.