(no subject)
Читая «Шантарам», я наконец-то сформулировал, давно витающую в голове мысль.
Если переформулировать принцип танатотерапии, её цель - наладить естественный механизм «активизации-абсорбции», который поломан у западного человека.
Мне довелось в Индии сделать несколько сеансов танатотерапии одному знакомому индийцу, его телесность заметно отличалась от нашей русской. Так вот, мысль такая: механизмы «активизации-абсорбции» у индийцев работают гораздо лучше, чем у европейцев. И это культуральная особенность.
Этим же можно объяснить эпизод с посадкой в поезд, когда народ лез во все щели, в двери, в окна, пытались отвоевать заранее занятые Прабакером места и наставили ему синяков, но как только поезд тронулся, все мгновенно стали вежливыми. Да я собственными глазами наблюдал то же самое, когда ехал в Гокарну на поезде. Только к тому времени я уже жил в Индии 2 с лишним месяца и ничего удивительного в этом не усмотрел - привык к новой стране.
Это не показная вежливость, а всё так и есть. Эмоции бурно активизируются, тут же проживаются полностью и абсорбируются. Через несколько минут все уже забыли. Это не та наша российская злоба, когда и себя сдерживаешь, и настроение испорчено на весь день.
И то же самое, когда наши соотечественники (не знаю, как насчёт европейцев-американцев) сталкиваются с индийскими особенностями, у них запускается стандартный для России механизм - обозлиться и исходить жёлчью долгое время. В то время как индиец просто бы поорал и через минуту-две успокоился. Или просто бы оставался спокоен (но это уже для особо духовно продвинутых).
«
Отпустив его рубашку, я огляделся и увидел Прабакера, распластавшегося на скамейке во всю ее длину. Он с боем прорвался в вагон одним из первых, чтобы занять для нас места, и охранял их всем своим телом. Переплетя ноги вокруг подлокотника со стороны прохода, руками он вцепился в подлокотник с противоположной стороны. С полдюжины мужчин, набившихся в купе, всеми силами старались оторвать его от сидения. Они тянули и дергали его, таскали за волосы и колотили по лицу. Прабакер не мог защититься от них, но когда он увидел меня, торжествующая улыбка пробилась на его лице сквозь гримасу боли.
Я в остервенении раскидал мужчин, хватая их за рубашки и отбрасывая в сторону с силой, какую наши руки приобретают в минуты праведного гнева. Прабакер спустил ноги на пол, и я сел рядом с ним. Тут же началась потасовка за третье освободившееся место.
[…]
Стоило поезду тронуться с места, как все распри и стычки прекратились, и воцарилась атмосфера подчеркнутой любезности и благовоспитанности, сохранявшаяся до самого конца путешествия.
Мужчина, сидевший напротив меня, случайно задел мою ногу своей - самым краешком ступни, я едва заметил это - но он тут же коснулся рукой моего колена и приставил кончики пальцев правой руки к своей груди - этот индийский жест означает извинение за ненамеренно причиненное неудобство. Точно с таким же уважением, вниманием и заботой обращались друг к другу пассажиры во всем вагоне.
В ту первую вылазку из города я был возмущен столь внезапной показной вежливостью после бешеной драки при посадке. Беспокойство из-за легкого толчка ногой казалось сущим лицемерием после того, как всего несколько минут назад люди были готовы повыбрасывать друг друга из окна.
[…]
Подлинные лицемеры, понял я, - это те, кто критикует индийские порядки, приехав из благополучной страны, где нет необходимости драться из-за места в вагоне. Даже в ту первую поездку по стране я в глубине души знал, что Дидье был прав, когда сравнивал перенаселенную Индию с Францией. Интуитивно я чувствовал, что если поселить на таком ограниченном пространстве миллиард французов, австралийцев или американцев, то схватка при посадке на поезд будет гораздо ожесточеннее, а отношения между пассажирами в пути намного прохладнее.
Грегори Дэвид Робертс «Шантарам»
»