Константин Сараджев и его концертная звонница

[snowman_john]

По счастливой случайности судьба свела меня со старший звонарём Данилова мужского монастыря г.Москвы Иеродиаконом Романом, который указал мне на свою интереснейшую статью в журнале "Сибирская звонница"оконцертной звоннице Константина Сараджева, перепечаткой которой (с любезного дозволения автора) я с удовольствием продолжаю серию публикаций о гениальном колоколисте-звонаре Константине Константиновиче Сараджеве.

Торжественный звон. (Андрей Федорычев, Алексей Фокин, г.Ярославль).



~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ далее текст статьи~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
"Концертная звонница Сараджева"



Биография Константина Константиновича Сараджева может быть известна читателю по книге Л. И. Цветаевой «Мастер волшебного звона». Апогей творчества этого одаренного человека пришелся на 20-30-е годы XX века, время уничтожения колоколов. Этот период явился временем тотального уничтожения церквей и колокольных ансамблей. Сараджев создавал на звоннице балансировку, позволяющую извлекать из колоколов все тонкости звучания. Сегодня мы поговорим о проекте уникальной концертной звонницы Сараджева.

Идея постройки Московской художественно-музыкальной показательной концертной колокольни возникла у Сараджева в начале или середине 1920-х годов, когда звуковая атмосфера колокольной Москвы начала редеть. Кроме того, одним из мотивов создания звонницы отдельно от церкви явились уставные ограничения по времени и характеру исполнения звона, которые подразумевает традиционная богослужебная практика. «Я смотрю на это совмещение колокола с церковью как на свое самое больное место, - признавался сам Сараджев, - было ясно, что мой звон - это музыка, а для церкви нужен звон лишь церковно-звонарский!» [1].


Вероятно, на начальном этапе звонарь прорабатывал вариант ансамбля на основе подбора храма св. Марона. Однако, схемы проекта концертной звонницы, составленные им приблизительно в это же время, указывают на значительно расширенный набор из 26 колоколов, в котором 3 благовестника, 16 подзвонных и две трели из 3 и 4 колоколов (всего 7 зазвонных). Приняв во внимание основные тона колоколов первого проекта звонницы, можно сделать вывод, что уже здесь Константин Константинович планировал использовать целый ряд колоколов из какого-то иного набора. Набора, включавшего в себя крупные благовестники. Им стал ансамбль колоколов Московского Данилова монастыря, который Сараджев называл «выдающимся». Позднее он прямо указывал на этот ансамбль в переписке о создании концертно-показательной колокольни [2]. В то время, как в России колокола повсеместно уничтожались, византийское отделение Гарвардского университета пожелало их приобрести и в 1928 году Константин Константинович рекомендовал американским меценатам Даниловский подбор. Концертная звонница должна была огласиться пением лучших московских колоколов за океаном!

Даниловский «звон» на тот момент состоял из 18 колоколов. Четыре благовестника имели вес 12, 6, 2,3 и 2 тонны. Подзвонные, числом 10, охватывали веса от 600 до 30 кг. Сараджева интересовали в наборе только 17 колоколов, двухтонный «Будничный» он считал чуждым гармонии ансамбля. Он отправляет в контору «Антиквариат» список лучших московских колоколов, которые просит сохранить для него. Перечень охватывает 98 колоколов с 20 колоколен Москвы [3]. Но из них 17 Сараджев выделяет для срочной выдачи ему. Речь шла о дополнении Даниловского набора колоколами среднего и малого веса с других церквей. К 1929 году он составляет итоговую схему создаваемой концертной звонницы (см. фото). На ней было обозначено уже 34 колокола: 3 благовестника, 22 подзвонных и 9 зазвонных. Для такого большого ансамбля звонарь готовил к исполнению 132 композиции.

Осенью 1930 года купленные колокола и Константин Сараджев отправляются в Америку, в Гарвардский университет, туда, где уже достраивают новую башню для русского «звона». К большому разочарованию звонаря дополнительные 17 колоколов не были выкуплены и в США прибыли только 18 даниловских колоколов, из которых уже в Гарварде, по настоянию Константина Константиновича, все же был исключен «Будничный» благовестник. Один из малых колоколов он принялся собственноручно настраивать, скалывая его края зубилом. Речь идет о Даниловском колоколе весом около 30 кг. Еще задолго до покупки колоколов Сараджев выделил 16 колоколов Даниловского набора как лучшие и описал их строй. Но впоследствии он все же включил самый маленький подзвонный в набор семнадцатым номером. Он составляет интервал с предыдущим менее половины тона. Можно сделать вывод, что звонарь планировал исправить звук колокола подточкой, что он и принялся исполнять в Гарварде.



Подзвонныи колокол, над звучанием которого
работал Сараджев (на фото видны следы сколов)



Панель клавиатурного столбика.
Башня Лоуэлл Хаус. 2008 г
Однако, закончить настройку не удалось: по ряду причин ему пришлось преждевременно покинуть Америку. Туда он уже больше не вернулся. В России же его ждало новое разочарование: трезвон был запрещен, а церкви лишались прекрасных голосов - кампания по изъятию и переплавке колоколов неумолимо набирала ход. О создании какой-либо новой звонницы уже не могло быть и речи.



В Гарварде в 1931 году весь набор был развешен по схеме Сараджева, причем не только расположение колоколов и принцип управления ими, но даже форма панели клавиатурного столбика сохранили его авторство. Таким образом, проектные схемы, рукописи Константина Сараджева, устройство звонницы в башне Лоуэлл Хаус Гарвардского университета и ансамбль Даниловских колоколов представляют собой всю доступную на сегодня совокупность источников для изучения проекта концертной художественной звонницы гениального звонаря. Ими мы и воспользуемся.



План Гарвардской звонницы. 1984 г., сост. священник J.Ericsson

Что же представляет собой схема расположения колокольного ансамбля Сараджева? Каковы его требования к звучанию колоколов и настройке управления ими? Если говорить о самой звоннице, то это сформировавшийся к тому времени порядок развески колоколов. Центральный объем занимали благовестники. Все подзвонные и зазвонные колокола располагались в арках здания. «Большой» колокол управлялся отдельным звонарем, путем раскачки языка и ударами в оба края (12 тонн). Два педальных колокола подбирались по уменьшению веса от «Большого» приблизительно в два раза. Они управлялись с помоста основного звонаря правой ногой. Все подзвонные колокола сложной паутиной оттяжек приводились к панели на столбик так, что получалась клавиатура с повышением основных тонов - слева направо. Клавиши-цепи обшивались сукном, управление шло левой рукой. Правая же рука работала зазвоннымм. Система цепных и веревочных тяг, ведущих от колокольных языков к пульту звонаря, у Сараджева представляет собой совершенный классический пример. Не всякий специалист способен создать настолько эстетически и эргономически выверенный инструмент. Это сложное, искусное кружево. Несмотря на обилие колоколов, углы оттяжек были подобраны так, чтобы усилие при нажатии на цепь-клавишу было оптимальным. Траектория движения языка была такой, что он не соскальзывал, не «гулял» при ударах. Угол между цепочками-клавишами всегда выдерживался одинаковым. Интересно, что в процессе установки колоколов Сараджев настаивал на применении именно цепей, а не тросов. Зазвонных, судя по схемам Сараджева, могло быть от 4 до 9. При наличии большого количества мелких колоколов были сделаны две трели. Одна с более крупными колоколами, другая с более мелкими. Для управления зазвонными колоколами предлагалось использовать Н-образную деревянную рукоятку.

Более сложным представляется описание взглядов Сараджева на музыкальный состав «звона». В его основе - «Большой» колокол. К нему в созвучие было добавлено два благовестника, которые управляются от педалей. Задача педальных колоколов в процессе звона - обогащение тембра «Большого» колокола. В каждом крупном по размеру колоколе Константин Константинович ценил богатство его тембра - «Индивидуальность».
Он наслаждался картиной тембровой гармонии того или иного благовестника. В звонах он использовал сочетание индивидуальностей больших колоколов с различной громкостью. Тогда обертоновая картина каждого благовестника в аккорде озвучивалась с большей или меньшей полнотой, рождая новые звуковые образы, либо создавая различные акустические оттенки, краски в звоне. Как вспоминали его слушатели, «Сараджев мог один и тот же колокол заставить звучать совершенно по-разному». Судя по всему, искусство раскрытия колокольных тембров в различной, часто контрастной, ритмике и составляло звонарский талант Сараджева.

Средние или подзвонные колокола по звуку подбирались к «Большому» и педальным. Их ряд мог быть весьма широким, точное число зависело от количества обертонов больших колоколов. Минимальное их количество - пять. Внимательный анализ архивных документов позволил воссоздать грандиозный звукоряд подзвонных проектируемого ансамбля. 22 колокола клавиатуры охватывают две октавы: малую и первую: это последовательность малых и больших секунд, есть две примы и одна малая терция. Начинается список с ре бемоль малой октавы, а заканчивается до диез второй октавы. Экстравагантно выглядели в нем ноты типа «фа бемоль». Впрочем, если учесть различаемый гениальным звонарем 121 бемоль для каждого тона, все становится на свои места. Подбирая подзвонные колокола, Сараджев не избегал диссонансных интервалов (малая секунда). Для него и не существовало диссонансов, как он сам признавался. Константин всегда подчеркивал, что не нуждается в нотной системе при подборе «звона», руководствуется только структурой звука педальных колоколов и подбираемых к ним средних. Весьма любопытен полученный строй: он не хроматический и не диатонический. В равномерно темперированном строе интервалы делятся на 12 полутонов в одной октаве. В двухоктавном звукоряде 22 средних колоколов концертной звонницы хроматическая гамма в трех местах, равномерно, - в начале, середине и конце, - нарушается целыми тонами. В двух местах заметны октавные повторы нот. Здесь явно вырисовывается какая-то новая структура. Если проиграть всю последовательность, то совершенно отчетливо слышится оригинальный лад, созданный Сараджевым. Кроме того, сопоставление звукоряда подзвонных с авторским описанием индивидуальностей трех даниловских благовестников обнаруживает, что все колокола клавиатуры имели основные тона, повторяющие добавочные тона, которые звонарь слышал в звучании трех благовестников ансамбля. Таким образом можно заключить, что Сараджев планировал в процессе игры на подзвонных высветлять, заострять звучание тех или иных обертонов аккорда больших колоколов. Можно только догадываться какую величественную «симфонию» являл бы собой звон всего предполагаемого ансамбля!

Колокола трели подбирались сообразно с клавиатурой. При наличии 7 и более зазвоннных Сараджев делал две трели: крупную (3 или 4 колоколов) и малую (4 или 5 колоколов). Очевидно, музыкальные требования к трели были маловажными, так как Сараджев не акцентировал внимание на звуко-высотных характеристиках зазвонных колоколов. Скорее всего, он рассматривал трель только как инструмент для ритмической декорации звона.

Оценивая полученную картину, попытаемся определить ключевые характеристики колокольного инструмента по Константину Сараджеву. С одной стороны - это развитый образец классической схемы, с другой - новая ступень, новая высота в русской звонарской традиции. Известно, что в конце XIX - начале XX века намечались тенденции спорного с точки зрения русских обычаев мелодического звона. Литье и составление колокольных подборов велось по системе мажоро-минора, а исполнение звона на колоколах стало в ряде случаев превращаться в проигрывание мелодических композиций под аккомпанемент благовестников [6]. То было отступление от русского темброво-ритмического звона к западным традициям карильонов.

Подход Константина Константиновича позволял выйти на совершенно новый уровень понимания колокольного звука и творчества. На тот высокий уровень, который был изначально заложен нашими предками - мастерами-литейщиками, стоявшими у истоков феномена под названием «Звучание русского колокола». Русский колокол, особенно большого размера, - это всегда картина. Картина уникальная, потрясающая по своей красоте и глубине. Надо только научиться ее понимать, рассматривать. И правильно представить, преподнести слушателю. Сараджев умел не только интересно раскрыть звуковую картину колокола, но, искусно сочетая «индивидуальности» колоколов ансамбля, создать новый образ, новое выражение. Его уникальный слух позволял определить тончайшие призвуки больших, найти отклик на них в колоколах среднего и малого размера, оживить дремлющие краски. Он умел показать красоту иных гармоний, более тонких, чем темперированные консонансы. Гармоний, в которых вступали во взаимодействие едва слышимые, почти невыявляемые для обычного уха добавочные тона колоколов ансамбля. Таким образом, раскрывая во всей полноте тембровый потенциал русского колокола, Сараджев утверждал традиции русского звона, традиции создания на Руси уникальных колокольных голосов.

Современные церковные звонари, трезво отсеивая экзальтацию и вообще секулярное отношение к колокольному звону, могли бы многому поучиться у гениального музыканта-звонаря. Едва ли кто из нас обладает даром различать 1701 звук в октаве. Однако, имея обычный музыкальный слух и усердие, мы тоже способны научиться постижению голосов-образов старых русских колоколов, поиску и выявлению колокольных гармоний - в доступной нам мере. Скажем с уверенностью: подобный задел имеется у всякого опытного звонаря-художника.

Старший звонарь
Данилова мужского монастыря г.Москвы
Иеродиакон Роман (ОГРЫЗКОВ)

1. А.Цветаева. Мастер волшебного звона. изд. второе. Москва. Музыка. 1988. С 39.
2. Там же. С. 64.
3. Оригинал документа находится в музее Данилова монастыря.
4. Оригинал документа находится в музее Данилова монастыря.
5. А.Цветаева. Мастер волшебного звона. изд. второе. Москва. Музыка. 1988. С. 61.
6. Например: деятельность протоиерея Аристарха Израилева, звоны в Даниловом монастыре в 1920-е годы (о них см.: Макаров М. Сокровенная память души. Даниловский благовестник. Москва. 2007. С. 234-250)

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ конец статьи ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
(при цитировании, перепечатке и перепостах ссылка на автора статьи обязательна)

Дополнительная информация

• Мастер волшебного звона - Котик Сараджев
• Музыка-колокол
• Шум и звон: во времени - но не для времени (Арс.Авраамов и К.Сараджев)
• В гостях у Константина Сараджева
• Журнал "Сибирская звонница" (номер со статьёй Иеродиакона Романа)

This entry was originally posted at http://snowman-john.dreamwidth.org/60819.html. Please comment there using OpenID.