Джозеф Хеллер, Уловка 22
Очень много смеялась, временами всплакивала. А ещё конец ну очень проассоциировался с 1984.
- Потому что бомбить - это ваша работа. Каждый обязан заниматься своим делом. Моё дело, если удастся, - с выгодой распродать зажигалки и скупить у Милоу часть хлопка. А ваше дело - бомбить склады с боеприпасами в Болонье.
- Но мне не хочется подохнуть над Болоньей, - взмолился Йоссариан. - Нас всех там убьют.
- Значит, так тому и быть, - ответил Уинтергрин. - В таких вопросах надо быть фаталистом. Бери пример с меня. Если мне суждено с выгодой распродать зажигалки и купить у Милоу по дешёвке египетский хлопок, значит, так тому и быть. А если тебе суждено быть убитым над Болоньей, значит, будешь убит. Так что давай лети себе и погибай, как полагается мужчине. Мне больно это говорить тебе, Йоссариан, но ты превращаешься в хронического нытика.
- Не будь он капелланом, - пробормотал генерал Дридл, - я бы вывел его на улицу и пристрелил на месте.
- А он вовсе не капеллан, сэр, - услужливо сообщил полковник Кэткарт.
- Не капеллан? Тогда какого чёрта он носит на воротничке крест?
- А он носит на воротничке не крест. Он носит серебряный лист. Он подполковник.
- Так у вас капеллан в звании подполковника? - спросил изумлённый генерал Дридл.
- О, нет, сэр. Мой капеллан всего лишь капитан.
- Тогда какого чёрта он носит на воротничке серебряный лист, если он всего лишь капитан?
- Он носит на воротничке не серебряный лист, сэр. Он носит крест.
- Вон отсюда, болван! - закричал генерал Дридл. - Или я тебя выведу на улицу и пристрелю на месте!
Неужели шесть тысяч лет назад всемогущий бог со всей его безграничной мудростью действительно боялся, что людям удастся построить башню до небес? И где вообще, чёрт побери, находятся эти самые небеса? Наверху? Внизу? Но ведь ни низа, ни верха нет в конечной, но беспредельно расширяющейся вселенной, в которой даже огромное, горящее, ослепительное, царственное солнце постепенно остывает, что в конце концов приведёт к гибели Земли. Чудес на свете нет. Молитвы остаются без ответа, и несчастья с равной жестокостью обрушиваются на праведников и грешников.
Вы настроены антагонистически к грабежам, эксплуатации, унижениям и обману. Вас морально угнетает нищета, вас угнетает невежество. Вас угнетают преследования. Вас угнетает насилие. вас угнетают трущобы. Вас угнетает жадность. Вас угнетает преступность. Вас угнетает коррупция. Знаете, я совсем не удивлюсь, если у вас окажется маниакально-депрессивный психоз.
- Я в писанине не разбираюсь, - возразил полковник Шейскопф и надулся.
- Хорошо, пусть вас это не беспокоит, - продолжал генерал Пеккем, небрежно махнув рукой. - Вы будете попросту передавать порученную вам мною работу кому-нибудь другому и полагаться на удачу. Мы называем это "передоверять ответственность".
- Но мне сказали, что я смогу её вызвать.
- Вам и на этот раз солгали.
- Но они не имели права врать мне! - запротестовал полковник Шейскопф, и от негодования на глаза его навернулись слёзы.
- Разумеется, они имели право, - отрезал генерал Пеккем с холодной и рассчитанной жёсткостью. Он решил, не откладывая, испытать своего нового полковника. - Не будьте таким ослом, Шейскопф. Люди имеют право делать всё, что не возбраняется законом, а закона против лжи не существует. Так что впредь не отнимайте у меня времени вашими сентиментальными пошлостями.
Надо Диккенса дочитывать, с лета лежит.
- Потому что бомбить - это ваша работа. Каждый обязан заниматься своим делом. Моё дело, если удастся, - с выгодой распродать зажигалки и скупить у Милоу часть хлопка. А ваше дело - бомбить склады с боеприпасами в Болонье.
- Но мне не хочется подохнуть над Болоньей, - взмолился Йоссариан. - Нас всех там убьют.
- Значит, так тому и быть, - ответил Уинтергрин. - В таких вопросах надо быть фаталистом. Бери пример с меня. Если мне суждено с выгодой распродать зажигалки и купить у Милоу по дешёвке египетский хлопок, значит, так тому и быть. А если тебе суждено быть убитым над Болоньей, значит, будешь убит. Так что давай лети себе и погибай, как полагается мужчине. Мне больно это говорить тебе, Йоссариан, но ты превращаешься в хронического нытика.
- Не будь он капелланом, - пробормотал генерал Дридл, - я бы вывел его на улицу и пристрелил на месте.
- А он вовсе не капеллан, сэр, - услужливо сообщил полковник Кэткарт.
- Не капеллан? Тогда какого чёрта он носит на воротничке крест?
- А он носит на воротничке не крест. Он носит серебряный лист. Он подполковник.
- Так у вас капеллан в звании подполковника? - спросил изумлённый генерал Дридл.
- О, нет, сэр. Мой капеллан всего лишь капитан.
- Тогда какого чёрта он носит на воротничке серебряный лист, если он всего лишь капитан?
- Он носит на воротничке не серебряный лист, сэр. Он носит крест.
- Вон отсюда, болван! - закричал генерал Дридл. - Или я тебя выведу на улицу и пристрелю на месте!
Неужели шесть тысяч лет назад всемогущий бог со всей его безграничной мудростью действительно боялся, что людям удастся построить башню до небес? И где вообще, чёрт побери, находятся эти самые небеса? Наверху? Внизу? Но ведь ни низа, ни верха нет в конечной, но беспредельно расширяющейся вселенной, в которой даже огромное, горящее, ослепительное, царственное солнце постепенно остывает, что в конце концов приведёт к гибели Земли. Чудес на свете нет. Молитвы остаются без ответа, и несчастья с равной жестокостью обрушиваются на праведников и грешников.
Вы настроены антагонистически к грабежам, эксплуатации, унижениям и обману. Вас морально угнетает нищета, вас угнетает невежество. Вас угнетают преследования. Вас угнетает насилие. вас угнетают трущобы. Вас угнетает жадность. Вас угнетает преступность. Вас угнетает коррупция. Знаете, я совсем не удивлюсь, если у вас окажется маниакально-депрессивный психоз.
- Я в писанине не разбираюсь, - возразил полковник Шейскопф и надулся.
- Хорошо, пусть вас это не беспокоит, - продолжал генерал Пеккем, небрежно махнув рукой. - Вы будете попросту передавать порученную вам мною работу кому-нибудь другому и полагаться на удачу. Мы называем это "передоверять ответственность".
- Но мне сказали, что я смогу её вызвать.
- Вам и на этот раз солгали.
- Но они не имели права врать мне! - запротестовал полковник Шейскопф, и от негодования на глаза его навернулись слёзы.
- Разумеется, они имели право, - отрезал генерал Пеккем с холодной и рассчитанной жёсткостью. Он решил, не откладывая, испытать своего нового полковника. - Не будьте таким ослом, Шейскопф. Люди имеют право делать всё, что не возбраняется законом, а закона против лжи не существует. Так что впредь не отнимайте у меня времени вашими сентиментальными пошлостями.
Надо Диккенса дочитывать, с лета лежит.