ощущения
Как тоскливо услышать голос близкого человека, с которым полтора месяца информационной тишины и пустоты.
Как интересно бывает, встречаешь человека через 10 лет и помнишь голос, интонации, детали. А простившись полтора месяца назад слышишь и не понимаешь, кто это. Кто-то чужой. Не этим ли измеряется степень близости? Не внутренней ли памятью? Запахи, звуки, прикосновения.
Когда прикасается чужой - передёргивает от неприятия. Когда кто-то родной - хочется прижаться щекой к ладони и вдыхать тепло рук.
Когда чужой зовёт по имени - не обернёшься, близкий - будешь искать глазами в толпе.
А запахи, запахи - это своеобразная память, якоря, которые возвращают в определённое время. Может быть поэтому у меня так много ароматов, больше 100 полноценных флакончиков. Открываешь крышечку и всё, ты где-то там, в прошлом, на юге, в Новом Орлеане, в Хьюстоне, Амстердаме, в 16-и годах, в 22-х, на горе, на мотоцикле, на практике.
И никогда не перепутать одного с другим. Будь то Hugo или Ford, масс или селективы, никаких повторений.
И только я в неизменном Flowerbomb. В неизменном Shalimar. В неизменном Black Orchid. В неизменном Light Blue. В неизменном Cinema.
И вот ты слышишь в трубке "алло". Кто это? Тот, с кем два года бок-о-бок, бессменно каждый день? Три года добрых утр и спокойных ночей? Километры сообщений и с десяток чёрно-белых плёнок? Ни одной сигареты, литр бехеровки и цистерны асти-мартини? Гигабайты фотографий и пара путешествий?
Вроде бы уже готова. Отпустила и успокоилась. Готова просто дружить. Как он и хотел.
Слышишь чужой голос.
И с хрипотцой говоришь: давай встретимся, я соскучилась.
А в ответ то самое, привычное, что не забудется: я занят, у меня тендер.
Тогда уже узнаёшь. Не интониции, не голос, только человека, его суть, его нутро.
И на прощанье, с той же хрипотцой: извини, просто хотела узнать, как у тебя дела.
Поэтому с ними так тяжело дружить. Поэтому так сложно им смотреть в глаза. Поэтому так сложно говорить в их присутствии.
Потому что не узнаёшь голос в трубке.
Как интересно бывает, встречаешь человека через 10 лет и помнишь голос, интонации, детали. А простившись полтора месяца назад слышишь и не понимаешь, кто это. Кто-то чужой. Не этим ли измеряется степень близости? Не внутренней ли памятью? Запахи, звуки, прикосновения.
Когда прикасается чужой - передёргивает от неприятия. Когда кто-то родной - хочется прижаться щекой к ладони и вдыхать тепло рук.
Когда чужой зовёт по имени - не обернёшься, близкий - будешь искать глазами в толпе.
А запахи, запахи - это своеобразная память, якоря, которые возвращают в определённое время. Может быть поэтому у меня так много ароматов, больше 100 полноценных флакончиков. Открываешь крышечку и всё, ты где-то там, в прошлом, на юге, в Новом Орлеане, в Хьюстоне, Амстердаме, в 16-и годах, в 22-х, на горе, на мотоцикле, на практике.
И никогда не перепутать одного с другим. Будь то Hugo или Ford, масс или селективы, никаких повторений.
И только я в неизменном Flowerbomb. В неизменном Shalimar. В неизменном Black Orchid. В неизменном Light Blue. В неизменном Cinema.
И вот ты слышишь в трубке "алло". Кто это? Тот, с кем два года бок-о-бок, бессменно каждый день? Три года добрых утр и спокойных ночей? Километры сообщений и с десяток чёрно-белых плёнок? Ни одной сигареты, литр бехеровки и цистерны асти-мартини? Гигабайты фотографий и пара путешествий?
Вроде бы уже готова. Отпустила и успокоилась. Готова просто дружить. Как он и хотел.
Слышишь чужой голос.
И с хрипотцой говоришь: давай встретимся, я соскучилась.
А в ответ то самое, привычное, что не забудется: я занят, у меня тендер.
Тогда уже узнаёшь. Не интониции, не голос, только человека, его суть, его нутро.
И на прощанье, с той же хрипотцой: извини, просто хотела узнать, как у тебя дела.
Поэтому с ними так тяжело дружить. Поэтому так сложно им смотреть в глаза. Поэтому так сложно говорить в их присутствии.
Потому что не узнаёшь голос в трубке.