Сказка о том, как Арнольд Митрофанович яйцетрясом стал.
Сказка о том, как Арнольд Митрофанович яйцетрясом стал.
Жили-были как-то... Ну, в общем, кое-как они жили, да были себе не важно, но это и не важно, а так -- есть и ладно. В общем, жили Клавдия Никифоровна да Митрофан Поликарпович. Не было у них ни дома своего, ни машины, ни гаража бетонного, ни коровы, ни овечки, ни курочки, а только хрущевка с маленькой кухонькой да яйца. (Кажется, это уже где-то было, но мы не помним где, а поэтому смело продолжаем). Яйца у них были, а детей не было. Старенькие, стало быть.
Тут даже не в яйцах дело и не в возрасте, а просто лень было. Ну, значит лень-матушка их одолела и не до яиц им совсем. А яйца были. Много было яиц -- хороших, красивых, белых и не очень, некоторые даже в крапинку были, те, что поменьше, а те, что побольше -- так и в полоску попадались. Клавдия Никифоровна их собирала и жили они с Митрофаном Поликарповичем на яичной, значит, диете. Какие уж тут дети, если день и ночь одни яйца. Надоела им зело яичница и так, и вот так -- тоже яичница. Яйца и вареные, и жаренные на масле яичном и запеченные -- всё одно яйца. И говорит Клавдия Никифоровна Митрофану Поликарповичу:
- Митя!, - говорит, - Ты хоть убейся, а мясу мне подай! А то последними яйцами, которые сковорода эта видела, твои станут.
- Клавка ты моя ненаглядная, да как же я тебя, зазнобушку-то, уважу, коль ни дома у нас своего, ни машины, ни гаража бетонного, ни коровы, ни овечки, ни курочки, а только хрущевка с маленькой кухонькой да яйца ?
- А ты, Митя, зад свой без дела-то не сиди, а на вот тебе яйцо-в-полосочку, да его и высиди. Что родится -- на сковородочке мне подай. А нет -- так...УУУ!
И сковородою чугунной грозно так на Митрофана помахивает.
Закручинился тут Митрофан Поликарпович и давай яйцо для зазнобы высиживать. А что делать ? Свои-то дороже.
Долго-ли сидел, коротко ли, да только стало яйцо то подпрыгивать. Попрыгало, ходуном заходилось да и разбилось вдрубезги. Кинулся Митрофан Поликарпович к яйцу, а яйца уж и нет, как не было. А сидит на том месте Крыс Красоты-Не-Обыкновенной да остатки скорлупы дожевывает. Давай Митрофан ловить его, а Крыс и с места не сдвинулся, только посмотрел на него сурово так и говорит:
- Это что же получается, Митрофан Поликарпович ? Ты сейчас меня, дитя своего, единокровно высиженного, выпестованого и вылупленного, на сковороду и в печь ? Ай-яй-яй, Митя, Митя, что же ты делаешь, опомнись. Не ешь меня. Во-первых Крысы не питательны, что б там Китайцы не говорили, во вторых -- не поймаешь ты меня, а в третьих -- я тебе пригожусь, вот увидишь. Пойди и Клавдии Никифоровне расскажи, как я сказал, ибо Азъ Есмь и за труды воздам. И будет, стало быть, она мне названная мать, а ты -- названный отец, а я буду Арнольд Митрофанович.
На том и порешили. И зажили с тех пор Клавдия Никифоровна, Митрофан Поликарпович да Арнольд Митрофанович в достатке и счастии. И не было у них бед более и стали им дом свой, да машина-Лексус, и гараж бетонный на 200м квадратных и дача на 12 соток, и 2 коровы, и 2 овечки. "А хрущевка с маленькой кухонькой да яйца ?", - спросите Вы. И будете правы. Но кому и когда они ее продали, о том лишь у нотариуса записано да в ЖЭКе копия, а мы туда не ходили. И Вам не советуем.
А случилось всё вот как. Арнольд Митрофанович, Крыс Красоты-Не-Обыкновенной, нес яйца. Да не просто яйца, а самые настоящие Яйца. Разные, формы диковинной, металлов редкоземельных да камней драгоценственных с инкрустацией. Откуда он их нес -- никто не ведает, да и не нужно оно нам. Но решил как-то Арнольд Митрофанович одно яйцо себе оставить, Митрофану Поликарповичу да Клавдии Никифоровне не отдавать. Закрысил, стало быть, яйцо. Вспомнил сам, как из яйца чудесного на свет появился, да решил и себе чего высидеть. И скрысил яйцо на кухне, под мойкой. И сел на него.
Долго ли сидел, коротко ли, да застучало в яйце у Арнольда Митрофановича. Да сильно так застучало, что он аж головой о мойку стальную ударился. Стало быть высидел! Веселился Арнольд Митрофанович, трое суток литрами пил вино и траву курил стаканами, пока все не закончилось. Пошел тогда к яйцу, а оно стоит, как новенькое. Ни шелохнется. Разъярился тогда Арнольд Митрофанович и давай яйцо трясти! Трясет его, трясет, трясет-трясет! И трясет его и трясет, трясет-трясет!!!
И стал Арнольд Митрофанович яйцетряс.
Мораль: будь ты хоть кто, хоть Красоты-Не-Обыкновенной, а крысить без совету не моги, а то станешь, как Арнольд Митрофанович - с бодуна, без травы и злым. Яйцетрясом, в общем.
© snow_irbis aka ~Ra~ (http://snow_irbis.livejournal.com)
Благодарю за сюжет Мируньку aka Mirchik (mirunya).
Жили-были как-то... Ну, в общем, кое-как они жили, да были себе не важно, но это и не важно, а так -- есть и ладно. В общем, жили Клавдия Никифоровна да Митрофан Поликарпович. Не было у них ни дома своего, ни машины, ни гаража бетонного, ни коровы, ни овечки, ни курочки, а только хрущевка с маленькой кухонькой да яйца. (Кажется, это уже где-то было, но мы не помним где, а поэтому смело продолжаем). Яйца у них были, а детей не было. Старенькие, стало быть.
Тут даже не в яйцах дело и не в возрасте, а просто лень было. Ну, значит лень-матушка их одолела и не до яиц им совсем. А яйца были. Много было яиц -- хороших, красивых, белых и не очень, некоторые даже в крапинку были, те, что поменьше, а те, что побольше -- так и в полоску попадались. Клавдия Никифоровна их собирала и жили они с Митрофаном Поликарповичем на яичной, значит, диете. Какие уж тут дети, если день и ночь одни яйца. Надоела им зело яичница и так, и вот так -- тоже яичница. Яйца и вареные, и жаренные на масле яичном и запеченные -- всё одно яйца. И говорит Клавдия Никифоровна Митрофану Поликарповичу:
- Митя!, - говорит, - Ты хоть убейся, а мясу мне подай! А то последними яйцами, которые сковорода эта видела, твои станут.
- Клавка ты моя ненаглядная, да как же я тебя, зазнобушку-то, уважу, коль ни дома у нас своего, ни машины, ни гаража бетонного, ни коровы, ни овечки, ни курочки, а только хрущевка с маленькой кухонькой да яйца ?
- А ты, Митя, зад свой без дела-то не сиди, а на вот тебе яйцо-в-полосочку, да его и высиди. Что родится -- на сковородочке мне подай. А нет -- так...УУУ!
И сковородою чугунной грозно так на Митрофана помахивает.
Закручинился тут Митрофан Поликарпович и давай яйцо для зазнобы высиживать. А что делать ? Свои-то дороже.
Долго-ли сидел, коротко ли, да только стало яйцо то подпрыгивать. Попрыгало, ходуном заходилось да и разбилось вдрубезги. Кинулся Митрофан Поликарпович к яйцу, а яйца уж и нет, как не было. А сидит на том месте Крыс Красоты-Не-Обыкновенной да остатки скорлупы дожевывает. Давай Митрофан ловить его, а Крыс и с места не сдвинулся, только посмотрел на него сурово так и говорит:
- Это что же получается, Митрофан Поликарпович ? Ты сейчас меня, дитя своего, единокровно высиженного, выпестованого и вылупленного, на сковороду и в печь ? Ай-яй-яй, Митя, Митя, что же ты делаешь, опомнись. Не ешь меня. Во-первых Крысы не питательны, что б там Китайцы не говорили, во вторых -- не поймаешь ты меня, а в третьих -- я тебе пригожусь, вот увидишь. Пойди и Клавдии Никифоровне расскажи, как я сказал, ибо Азъ Есмь и за труды воздам. И будет, стало быть, она мне названная мать, а ты -- названный отец, а я буду Арнольд Митрофанович.
На том и порешили. И зажили с тех пор Клавдия Никифоровна, Митрофан Поликарпович да Арнольд Митрофанович в достатке и счастии. И не было у них бед более и стали им дом свой, да машина-Лексус, и гараж бетонный на 200м квадратных и дача на 12 соток, и 2 коровы, и 2 овечки. "А хрущевка с маленькой кухонькой да яйца ?", - спросите Вы. И будете правы. Но кому и когда они ее продали, о том лишь у нотариуса записано да в ЖЭКе копия, а мы туда не ходили. И Вам не советуем.
А случилось всё вот как. Арнольд Митрофанович, Крыс Красоты-Не-Обыкновенной, нес яйца. Да не просто яйца, а самые настоящие Яйца. Разные, формы диковинной, металлов редкоземельных да камней драгоценственных с инкрустацией. Откуда он их нес -- никто не ведает, да и не нужно оно нам. Но решил как-то Арнольд Митрофанович одно яйцо себе оставить, Митрофану Поликарповичу да Клавдии Никифоровне не отдавать. Закрысил, стало быть, яйцо. Вспомнил сам, как из яйца чудесного на свет появился, да решил и себе чего высидеть. И скрысил яйцо на кухне, под мойкой. И сел на него.
Долго ли сидел, коротко ли, да застучало в яйце у Арнольда Митрофановича. Да сильно так застучало, что он аж головой о мойку стальную ударился. Стало быть высидел! Веселился Арнольд Митрофанович, трое суток литрами пил вино и траву курил стаканами, пока все не закончилось. Пошел тогда к яйцу, а оно стоит, как новенькое. Ни шелохнется. Разъярился тогда Арнольд Митрофанович и давай яйцо трясти! Трясет его, трясет, трясет-трясет! И трясет его и трясет, трясет-трясет!!!
И стал Арнольд Митрофанович яйцетряс.
Мораль: будь ты хоть кто, хоть Красоты-Не-Обыкновенной, а крысить без совету не моги, а то станешь, как Арнольд Митрофанович - с бодуна, без травы и злым. Яйцетрясом, в общем.
© snow_irbis aka ~Ra~ (http://snow_irbis.livejournal.com)
Благодарю за сюжет Мируньку aka Mirchik (mirunya).