(no subject)
Вот Наталья Степина про детей написала (в этой жуткой ситуации). И да, это то про что я пыталась написать вчера. https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1235762489844235&id=100002314862882
и под катом тоже самое, что по ссылке
"И еще. Простите, сегодня о другом не могу.
Попался пост, где девочка, изъятая из семьи в Зеленограде, пишет маме смски: мама, люблю, скучаю, хочу домой. И в тот же день говорит представителям комиссии: хочу жить в приюте, хочу остаться здесь. И автор поста задает вопрос: где же правда? А это и есть ПРАВДА. Только правда не про то, где хочет жить девочка. А правда про саму девочку.
Это про то, что так ведут себя дети с нарушениями привязанности, с травмой отвержения, угрожающего жизни. Так ведут себя дети, которые очень рано остались без взрослого, защищающего и сохраняющего жизнь. Такие дети смогли выжить, только если они умели привлечь внимание любого взрослого в их поле зрения, привлечь, приспособиться к нему и смочь что-то от него взять. Поэтому дети, оставшиеся без кровной семьи, дети из детских домов так любят привлекать к сбе внимание, любыми способами, так стараются понравиться любому взрослому, поэтому так ведомы, так подстраиваются под любую сильную личность, "куда позвали - туда и пойдут". Они поэтому и живые, что эта стратегия сработала. А те, кто отказался от борьбы, не стал/не смог подстроиться, тот и не выжил. И это не моя страшилка. Это такой феномен есть, называется "отказ от жизни". Это азы теории привязанности.
И это нормально для ребенка: сказать любому, от кого сейчас зависит его ситутивное благополучие: я с вами, вы мне нужны, я хочу быть здесь.
И такое поведение многократно усиливается при стрессах, в кризисных ситуациях. Ребенок не может ничего просчитывать, ему нужно выжить сейчас, в этом месте, с теми, кого он видит.
Знаете, сколько историй мы слышали о том, что приемные дети говорят школьным учителям, что они хотят жить с ними, что они голодные-холодные, что этот учитель лучше всех. Особенно в первом классе. Так работает у травмированных детей стресс школьной адаптации.
Сколько историй про подростков, которые рассказывают ужасы про свою жизнь одноклассникам и их родителям заодно - так проявляется у травмированных детей подростковый кризис.
Сколько раз я сама как специалист слышала от детей: у вас так хорошо, можно я останусь тут жить. Так вылезает кризис адаптации в семье, кризис изменения состава семьи, еще какой-нибудь кризис - травмированному ребенку тяжелы любые перемены, психика его зачастую ригидна, любая нагрузка ведет к обрушению в травму.
Годами! Годами может длиться работа с таким ребенком, годами он может выходить на формирование устойчивой привязанности, годы усилий родителей и специалистов. И сильное напряжение может снова все разрушить.
Да, дети могли сказать, что хотят остаться в приюте. Только что за этим стоит.
Вот что важно знать - про всех приемных детей. Важно знать всем, кто по роду деятельности и по жизни с такими детьми соприкасается. Потому что это не про правду и неправду. Это про их жизнь.
Поэтому в том числе важно было организовать общение с родителями, специалистов и детей в присутствии специалистов, важно собрать анамнез, важно узнать мнение учителей, воспитателей, врачей, соседей, друзей семьи - тех, кто длительное время знал детей и работал с ними. Да что тут говорить. Всё делать надо по-другому.
Еще раз, на всякий случай, это не оценка работы экспертов в конкретной ситуации. О которой мы и не знаем ничего, кроме публикаций в СМИ. Эта проблема гораздо шире.
Это даже не о конкретной ситуации. Это о том, что дети с травмой утраты теперь живут рядом с нами, среди нас. И хорошо бы знать много полезного, как эта травма может проявляться. И быть бережными и аккуратными. К детям и к людям, которым не так уж легко этих детей растить."
и под катом тоже самое, что по ссылке
"И еще. Простите, сегодня о другом не могу.
Попался пост, где девочка, изъятая из семьи в Зеленограде, пишет маме смски: мама, люблю, скучаю, хочу домой. И в тот же день говорит представителям комиссии: хочу жить в приюте, хочу остаться здесь. И автор поста задает вопрос: где же правда? А это и есть ПРАВДА. Только правда не про то, где хочет жить девочка. А правда про саму девочку.
Это про то, что так ведут себя дети с нарушениями привязанности, с травмой отвержения, угрожающего жизни. Так ведут себя дети, которые очень рано остались без взрослого, защищающего и сохраняющего жизнь. Такие дети смогли выжить, только если они умели привлечь внимание любого взрослого в их поле зрения, привлечь, приспособиться к нему и смочь что-то от него взять. Поэтому дети, оставшиеся без кровной семьи, дети из детских домов так любят привлекать к сбе внимание, любыми способами, так стараются понравиться любому взрослому, поэтому так ведомы, так подстраиваются под любую сильную личность, "куда позвали - туда и пойдут". Они поэтому и живые, что эта стратегия сработала. А те, кто отказался от борьбы, не стал/не смог подстроиться, тот и не выжил. И это не моя страшилка. Это такой феномен есть, называется "отказ от жизни". Это азы теории привязанности.
И это нормально для ребенка: сказать любому, от кого сейчас зависит его ситутивное благополучие: я с вами, вы мне нужны, я хочу быть здесь.
И такое поведение многократно усиливается при стрессах, в кризисных ситуациях. Ребенок не может ничего просчитывать, ему нужно выжить сейчас, в этом месте, с теми, кого он видит.
Знаете, сколько историй мы слышали о том, что приемные дети говорят школьным учителям, что они хотят жить с ними, что они голодные-холодные, что этот учитель лучше всех. Особенно в первом классе. Так работает у травмированных детей стресс школьной адаптации.
Сколько историй про подростков, которые рассказывают ужасы про свою жизнь одноклассникам и их родителям заодно - так проявляется у травмированных детей подростковый кризис.
Сколько раз я сама как специалист слышала от детей: у вас так хорошо, можно я останусь тут жить. Так вылезает кризис адаптации в семье, кризис изменения состава семьи, еще какой-нибудь кризис - травмированному ребенку тяжелы любые перемены, психика его зачастую ригидна, любая нагрузка ведет к обрушению в травму.
Годами! Годами может длиться работа с таким ребенком, годами он может выходить на формирование устойчивой привязанности, годы усилий родителей и специалистов. И сильное напряжение может снова все разрушить.
Да, дети могли сказать, что хотят остаться в приюте. Только что за этим стоит.
Вот что важно знать - про всех приемных детей. Важно знать всем, кто по роду деятельности и по жизни с такими детьми соприкасается. Потому что это не про правду и неправду. Это про их жизнь.
Поэтому в том числе важно было организовать общение с родителями, специалистов и детей в присутствии специалистов, важно собрать анамнез, важно узнать мнение учителей, воспитателей, врачей, соседей, друзей семьи - тех, кто длительное время знал детей и работал с ними. Да что тут говорить. Всё делать надо по-другому.
Еще раз, на всякий случай, это не оценка работы экспертов в конкретной ситуации. О которой мы и не знаем ничего, кроме публикаций в СМИ. Эта проблема гораздо шире.
Это даже не о конкретной ситуации. Это о том, что дети с травмой утраты теперь живут рядом с нами, среди нас. И хорошо бы знать много полезного, как эта травма может проявляться. И быть бережными и аккуратными. К детям и к людям, которым не так уж легко этих детей растить."