про Ореха
Андрюша мой. я шла с работы нашей дорогой и думала о тебе. сегодня, когда метель метет, когда Крещение, и под ногами сугробы и ноги увязают=) помнишь, мы ходили с тобой к метро после работы в теплом душистом мае, как сегодня, в пятницу, а ты смотрел на меня хитро и говорил - Матильда, а не лизнуть ли нам пивка? и мы сворачивали к магазинчику, а потом на лавочку среди лип и акаций, и сидели до вечера, и разговаривали. а потом я шла пешком домой, а ты ехал на метро, а после на электричке за тридевять земель из Беляево в Монино, что на краю географии. И мне было семнадцать, и восемнадцать, и девятнадцать. И двадцать было. Я до сих пор работаю в «Спецканистрах», а ты уже давно уже нет. И много наших разбежалось, и немного наших осталось, но все-все держат руку на пульсе, и все про всех знают=) кто родился, кто женился, кто как.
Помнишь, мой первый корпоративный день рождения и шеф принес мне двадцать три розы, и смутился, узнав, что вы купили для меня фарфоровую куклу на мои восемнадцать, а ему казалось, что мне двадцать три? Я тогда остриглась коротко и покрасилась в иссиня-черный, хотела выглядеть старше, а волосы торчали трогательным ежиком, и все мои локти-коленки-лопатки тоже торчали как у подростка? Я была худенькая и длинная, и шпильки носила, и туфли надела с ремешками вокруг щиколотки. И мы с тобой, наверное, смотрелись рядом как Штепсель с Тарапунькой, даром, что ты никогда много не ел. А мамочка твоя, любимая тетя Танечка, всегда добавляет - и никогда не закусывал. И смеется=)
А помнишь, когда я была беременна Илькой, ты приносил мне с обеда ромовую бабу со словами - хорошего человека должно быть много, а я отвечала - скоро меня будет так много, что хватит на всех!
А помнишь, еще до того, как я встретила Марио, мы поехали в Углич на экскурсию? Ты с Анечкой их юридического отдела, сестра моя с мужем Илюхой и я с бывшим мужем? Мы так окоченели на остановке, что влетели в автобус первыми и сели, где понравилось. А гид стал пересчитывать пассажиров согласно купленным билетам и спросил - кто тут Ореховы, ведь все шесть билетов ты бронировал на свою фамилию. А потом добавил, что если Ореховы будут вести себя тихо, то пусть сидят, где сели. А на обратном пути мы выпили угличской медовухи и стали играть в города и весь автобус нам подсказывал=) а потом ты заснул и мы с Анечкой нарисовали тебе на руке авторучкой солнышко. С лучиками=)
А как мы ездили в Муром? По муромской дороге, через три сосны. Ты был в романтическом настроении и попросил Анечкиной руки. А потом стал на колени. В автобусе! И воскликнул - люди! Ну помогите же мне! А я в Муром ехала уже с Илькой, он был зачат накануне, но никто пока не знал, а Илюха с Кирой смеялись потом - без вариантов, мол, Илюхой назови!
А на шестьдесят лет Победы мы приехали к тебе в Монино на аэродром? На «Легенды мировой авиации»? и в небо поднимались трофейные редкости, а итальянскую Сесну помнишь, что кружила над нами, а мы лежали в траве летного поля, а ты шутил, как обычно - что будет, если залечь тут с тубусом? А потом над нами летели Витязи, и небо разрывалось от грохота, и мурашки бежали по спине, так это было здорово, и волнующе, и радостно, и сердце колотилось часто-часто! Ты водил нас потом в ангар, где хранился легендарный Ла-5 Кожедуба, а потом вдоль аэродрома, я смотрела на Ми-26, они были такими огромными вблизи! А на следующий год был пожар и тот ангар сгорел.
Андрюша, дружище мой, мы все-все приехали к тебе, а ты лежал в ту осень две тысячи десятого весь в цветах. А потом мы пошли в кафе возле станции и все ждали, когда ты войдешь и скажешь, вы чего тут расселись? Мы все ждали. И я, и Анечка, и Доктор Джон, и Маришка, сестричка твоя, и все. Стояла чудесная золотая осень, как ты любил всегда. И мы смеялись на твоих похоронах, Андрюш. Ты так хотел, я знаю. Я ехала к тебе на электричке рано утром с двадцатью розами и мы говорили, говорили.. И через год я приехала, и опять везла с собой двадцать алых роз. Я снова приеду к тебе. Ты опять нас соберешь яркой осенью у себя дома, тетя Танечка будет рассказывать, как ты играл на гитаре колыбельную Маришке в замочную скважину, когда однажды вырубили свет, а мы ей расскажем, как мы ездили в Углич зимой. И в Муром. И на шестьдесят лет Победы. И снова будем смеяться.