Война до сих пор стоит перед глазами
Накануне Дня Победы в Городском дворце культуры состоялся праздник для ветеранов. Я работаю в газете "Ветеран Башкортостана", поэтому вновь подходила к фронтовикам, чтобы задать простые вопросы. Жаль, времени для беседы было немного. Одно дело - неспешный разговор в квартире или в редакции, а другое - несколько слов в шумном холле, где суетится народ и гремит оркестр.
Когда начался концерт, я поднялась на балкон, вскоре рядом со мной оказался интеллигентный пожилой мужчина. На пиджаке - орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, много медалей.
- Я воевал в Ленинградской области, а в сам Ленинград попал только в 1947 году, - поделился Яков Захарович Хаит. - Был командиром взводоуправления, потом начальником разведки дивизиона, командиром артиллерийской батареи. Однажды из блокадного Ленинграда на большую землю прибыла группа артистов. Они выступили в штабе дивизии, а потом их пригласили обедать. Так получилось, что в тот день в штабе случайно оказался и я. Подали борщ, хлеб, и вдруг минут через пять-десять раздалась команда: «Убрать миски с хлебом!» Я был очень удивлен - что за странный приказ? И только потом понял, что это было сделано ради спасения блокадников, чтобы они не погибли от заворота кишок. Потому что ели ленинградцы не борщ с хлебом, а хлеб с борщом…
Яков Захарович хотел еще что-то рассказать, но погас свет и зазвучала мелодия «Весна 45-го года…». После концерта он спешил, добавил только:
- Надо же, как бывает. Я ведь немного опоздал, поэтому пришлось на балкон подняться. Зато с вами поговорил. В партер не попал, зато попаду в газету.
Алия Хасаньяновна Мусина с интересом рассматривала вязаные вещицы и вышитые картины на выставке рукоделия. Охотно согласилась вспомнить о боевой молодости.
- Я начала воевать в Сталинграде в особом дивизионе аэростатного заграждения. После Сталинграда нас перевели на северный фронт. В Архангельске есть порт «Экономия», туда прибывали американские, английские и другие наши дружеские корабли. Мы их встречали и провожали. Там было хорошо - затишье.
А потом меня отправили в Прибалтику, там до конца войны и служила. Один момент никогда не забуду. После освобождения Риги мы пришли в саласпилсский концлагерь (его называют детским концлагерем, там у детей брали кровь для фашистов) и то, что увидели, нас потрясло, никогда не забуду. Незадолго до нашего прихода узников, и маленьких, и взрослых, расстреляли автоматами, облили горючим и подожгли. Запах жжения держался месяцами, это было очень страшно. Я и сейчас не могу спокойно вспоминать.
Много лет спустя я посетила Саласпилс. Там поставили монумент, сделали мемориальный музей. Сейчас есть ли он, нет - не знаю. Ведь сами понимаете, как в Прибалтике к войне относятся…
(Я посмотрела в Интернете - сохранился мемориал в Саласпилсе. Но наткнулась на страшные фото и поскорее закрыла страницу. Детский концлагерь - даже само выражение чудовищное, а Алия Хасаньяновна его видела своими глазами).
Иван Степанович Павлов, маленького роста, улыбчивый, разговорчивый, сразу начал шутить:
- Ты не смотри, внученька, что я лысый, у меня ведь в молодости волос хороший был, как у тебя!
А потом вспомнил покойную жену, расстроился:
- У меня была большая любовь! Но супругу я потерял, очень переживаю. Хорошо, есть два сына и дочь. Я вот в газете читаю: сейчас сколько регистраций, столько и разводов. А мы на всю жизнь женились!
Про семью Иван Степанович рассказывает подробно, а про войну -коротко:
- Я сам из Московской области, Уфа - моя вторая родина. Мне 31 октября 1941 года повестку прислали и отправили строить оборонительные сооружения, а уж потом в действующую армию послали. Воевал на Первом Украинском, Втором Украинском, Первом Белорусском фронтах.
Не дай бог кому-то это увидеть, ужасная война была. В 43-м году служил в артиллерии, туда более-менее образованных отправляли, а я семь классов окончил. Мне шесть зубов с деснами выбило, пинцетом доставали. А когда в конце 1944 года Вислу форсировал (это от Варшавы в 145 километрах), правое ухо немец выбил, ноги были обморожены. На плащ-палатке меня притащили, отправили в Уфу. Выгрузили нас, раненых, на берегу Уфимки, где колония Матросова. Палатки раскинули. Там День Победы и встретил.
Уже собираясь уходить, я обратила внимание на дедушку в очках - он кого-то дожидался в холле. Его лицо показалось мне знакомым - вроде бы, писали мы о нем в газете «Ветеран Башкортостана», но лично я с ним не встречалась. А потом вспомнила - это же Апуш Арасланович Баимбетов, которому в феврале исполнилось сто лет! Писали вот здесь. И в «Конгресс-холле» на мероприятии я его видела.
- Да, мне исполнилось сто лет, - подтвердил Апуш Арасланович. - А как будто вообще еще не жил!
На груди фронтовика три ордена Красной Звезды, орден Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени... Героический человек.
- Я же два раза погибал на фронте, домой похоронки приходили, - вспоминает ветеран. - Но, видно, судьба долго жить. Самое страшное время было, когда служил во второй ударной армии. Мы попали в окружение - в немецкий «котел». Нас совсем не кормили - в день получали по 50 граммов хлеба, даже воды не было. И боеприпасы кончились. Друг за другом умирали. Когда дали команду идти на прорыв, мне поручили вынести под огнем секретные документы. Я сумел это сделать, но получил ранение в лицо, долго лечился. Нам повезло из окружения вырваться, а другим - нет, тысячи людей погибли или в плен попали. А генерал Власов, который второй ударной армией командовал, на сторону фашистов перешел…
После войны Апуш Баимбетов стал моряком-подводником, 27 лет служил в Черноморском флоте.
- Общий трудовой стаж у меня 64 года, - сообщил ветеран. - Я молодежи хочу сказать, чтобы она была честной, добросовестной, уважала людей и помнила нашу историю. Пусть будет такими же защитниками, как и мы.
- Можно вас сфотографировать? - попросила я.
- Пожалуйста, - согласился Апуш Арасланович.
Едва я успела щелкнуть фотоаппаратом, меня окликнул еще один ветеран:
- А вы только столетних фотографируете? Тоже хочу сняться с морским братом! Ему - сто, а мне в будущем году стукнет девяносто.
Девяносто? Трудно поверить! Ну ладно, семьдесят. Максимум - семьдесят пять. Глаза сияют, на лице - ни одной морщинки.
- Ишмуратов Раис Ибрагимович, капитан-лейтенант, почетный член Морского собрания. С 1942 до 1950 года служил на Дальнем Востоке.- отрекомендовался он.
Когда я сделала пару кадров, Раис Ибрагимович рассказал немного о себе:
- Сам я из Туймазов. После окончания курсов военных шоферов попал в Уфу на пересыльный пункт. Там нас построили и приказали: «Кто окончил восемь или десять классов, шаг вперед!» Ну, я и шагнул - дисциплинированный был. Так оказался в числе тех, кого отправили на улицу Карла Маркса в эвакуированное севастопольское зенитно-артиллерийское училище. Через две недели только понял, что не туда попал…
- Почему же не туда?
- Так мне же хотелось на фронт, и побыстрее! Мой брат, стрелок-радист, пропал без вести, дядя погиб под Ржевом. Я страстно желал хотя бы одного немца убить - отомстить за них. А тут еще узнал, что однокашники воюют под Сталинградом. Письма от них получал возмущенные: «Как же так, нам здесь тяжело, а вы не хотите помочь, не можете оторваться от материнских юбок!» Я подал рапорт, просился на передовую, но почему-то выслали меня на Дальний Восток, в объединенную школу краснознаменной мурманской флотилии. После обучения направили в Комсомольск-на-Амуре. А в 54 километрах от нашей базы находилась до зубов вооруженная квантунская армия.
В 1943 году у японцев сильнейшая флотилия была. Они каждый раз брали наш корабль на прицел, встречали и провожали своими пушками. Но мы помнили о приказе Сталина от 1 мая 1942 года: «Дальневосточным войскам проявить максимальную бдительность, выдержку, спокойствие, быть готовыми к любым обстоятельствам и ни в коем случае не допустить возникновения войны на Дальнем Востоке». Приказ выполнили с честью.
С 1 июня 1945 года нас перевели на фронтовое довольствие. 9 июня, когда объявили войну с Японией, мы были на территории Манчжурии.
На нашем корабле разместился десант приехавших с Запада бойцов-победителей. Были среди них и пожилые, и молодые люди. Они служили у Рокоссовского, штурмовали Кенигсберг, много у них было орденов и медалей - и вот оказались на Дальнем Востоке… Бои были кратковременные, но тяжелые. Так одержали победу.
На фото: слева Апуш Арасланович Баимбетов, справа Раис Ибрагимович Ишмуратов.
…Они честные и искренние, наши ветераны. И в душе - очень молодые. Их рассказам о войне я верю, а тому, что пишут в сети или в сомнительных книгах, - далеко не всегда. В Башкирии осталось около шести тысяч фронтовиков, в Уфе - более двух тысяч. К сожалению, никак нельзя поговорить с каждым. О тех, с кем мне довелось общаться, я буду рассказывать и здесь.
Когда начался концерт, я поднялась на балкон, вскоре рядом со мной оказался интеллигентный пожилой мужчина. На пиджаке - орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, много медалей.
- Я воевал в Ленинградской области, а в сам Ленинград попал только в 1947 году, - поделился Яков Захарович Хаит. - Был командиром взводоуправления, потом начальником разведки дивизиона, командиром артиллерийской батареи. Однажды из блокадного Ленинграда на большую землю прибыла группа артистов. Они выступили в штабе дивизии, а потом их пригласили обедать. Так получилось, что в тот день в штабе случайно оказался и я. Подали борщ, хлеб, и вдруг минут через пять-десять раздалась команда: «Убрать миски с хлебом!» Я был очень удивлен - что за странный приказ? И только потом понял, что это было сделано ради спасения блокадников, чтобы они не погибли от заворота кишок. Потому что ели ленинградцы не борщ с хлебом, а хлеб с борщом…
Яков Захарович хотел еще что-то рассказать, но погас свет и зазвучала мелодия «Весна 45-го года…». После концерта он спешил, добавил только:
- Надо же, как бывает. Я ведь немного опоздал, поэтому пришлось на балкон подняться. Зато с вами поговорил. В партер не попал, зато попаду в газету.
Алия Хасаньяновна Мусина с интересом рассматривала вязаные вещицы и вышитые картины на выставке рукоделия. Охотно согласилась вспомнить о боевой молодости.
- Я начала воевать в Сталинграде в особом дивизионе аэростатного заграждения. После Сталинграда нас перевели на северный фронт. В Архангельске есть порт «Экономия», туда прибывали американские, английские и другие наши дружеские корабли. Мы их встречали и провожали. Там было хорошо - затишье.
А потом меня отправили в Прибалтику, там до конца войны и служила. Один момент никогда не забуду. После освобождения Риги мы пришли в саласпилсский концлагерь (его называют детским концлагерем, там у детей брали кровь для фашистов) и то, что увидели, нас потрясло, никогда не забуду. Незадолго до нашего прихода узников, и маленьких, и взрослых, расстреляли автоматами, облили горючим и подожгли. Запах жжения держался месяцами, это было очень страшно. Я и сейчас не могу спокойно вспоминать.
Много лет спустя я посетила Саласпилс. Там поставили монумент, сделали мемориальный музей. Сейчас есть ли он, нет - не знаю. Ведь сами понимаете, как в Прибалтике к войне относятся…
(Я посмотрела в Интернете - сохранился мемориал в Саласпилсе. Но наткнулась на страшные фото и поскорее закрыла страницу. Детский концлагерь - даже само выражение чудовищное, а Алия Хасаньяновна его видела своими глазами).
Иван Степанович Павлов, маленького роста, улыбчивый, разговорчивый, сразу начал шутить:
- Ты не смотри, внученька, что я лысый, у меня ведь в молодости волос хороший был, как у тебя!
А потом вспомнил покойную жену, расстроился:
- У меня была большая любовь! Но супругу я потерял, очень переживаю. Хорошо, есть два сына и дочь. Я вот в газете читаю: сейчас сколько регистраций, столько и разводов. А мы на всю жизнь женились!
Про семью Иван Степанович рассказывает подробно, а про войну -коротко:
- Я сам из Московской области, Уфа - моя вторая родина. Мне 31 октября 1941 года повестку прислали и отправили строить оборонительные сооружения, а уж потом в действующую армию послали. Воевал на Первом Украинском, Втором Украинском, Первом Белорусском фронтах.
Не дай бог кому-то это увидеть, ужасная война была. В 43-м году служил в артиллерии, туда более-менее образованных отправляли, а я семь классов окончил. Мне шесть зубов с деснами выбило, пинцетом доставали. А когда в конце 1944 года Вислу форсировал (это от Варшавы в 145 километрах), правое ухо немец выбил, ноги были обморожены. На плащ-палатке меня притащили, отправили в Уфу. Выгрузили нас, раненых, на берегу Уфимки, где колония Матросова. Палатки раскинули. Там День Победы и встретил.
Уже собираясь уходить, я обратила внимание на дедушку в очках - он кого-то дожидался в холле. Его лицо показалось мне знакомым - вроде бы, писали мы о нем в газете «Ветеран Башкортостана», но лично я с ним не встречалась. А потом вспомнила - это же Апуш Арасланович Баимбетов, которому в феврале исполнилось сто лет! Писали вот здесь. И в «Конгресс-холле» на мероприятии я его видела.
- Да, мне исполнилось сто лет, - подтвердил Апуш Арасланович. - А как будто вообще еще не жил!
На груди фронтовика три ордена Красной Звезды, орден Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени... Героический человек.
- Я же два раза погибал на фронте, домой похоронки приходили, - вспоминает ветеран. - Но, видно, судьба долго жить. Самое страшное время было, когда служил во второй ударной армии. Мы попали в окружение - в немецкий «котел». Нас совсем не кормили - в день получали по 50 граммов хлеба, даже воды не было. И боеприпасы кончились. Друг за другом умирали. Когда дали команду идти на прорыв, мне поручили вынести под огнем секретные документы. Я сумел это сделать, но получил ранение в лицо, долго лечился. Нам повезло из окружения вырваться, а другим - нет, тысячи людей погибли или в плен попали. А генерал Власов, который второй ударной армией командовал, на сторону фашистов перешел…
После войны Апуш Баимбетов стал моряком-подводником, 27 лет служил в Черноморском флоте.
- Общий трудовой стаж у меня 64 года, - сообщил ветеран. - Я молодежи хочу сказать, чтобы она была честной, добросовестной, уважала людей и помнила нашу историю. Пусть будет такими же защитниками, как и мы.
- Можно вас сфотографировать? - попросила я.
- Пожалуйста, - согласился Апуш Арасланович.
Едва я успела щелкнуть фотоаппаратом, меня окликнул еще один ветеран:
- А вы только столетних фотографируете? Тоже хочу сняться с морским братом! Ему - сто, а мне в будущем году стукнет девяносто.
Девяносто? Трудно поверить! Ну ладно, семьдесят. Максимум - семьдесят пять. Глаза сияют, на лице - ни одной морщинки.
- Ишмуратов Раис Ибрагимович, капитан-лейтенант, почетный член Морского собрания. С 1942 до 1950 года служил на Дальнем Востоке.- отрекомендовался он.
Когда я сделала пару кадров, Раис Ибрагимович рассказал немного о себе:
- Сам я из Туймазов. После окончания курсов военных шоферов попал в Уфу на пересыльный пункт. Там нас построили и приказали: «Кто окончил восемь или десять классов, шаг вперед!» Ну, я и шагнул - дисциплинированный был. Так оказался в числе тех, кого отправили на улицу Карла Маркса в эвакуированное севастопольское зенитно-артиллерийское училище. Через две недели только понял, что не туда попал…
- Почему же не туда?
- Так мне же хотелось на фронт, и побыстрее! Мой брат, стрелок-радист, пропал без вести, дядя погиб под Ржевом. Я страстно желал хотя бы одного немца убить - отомстить за них. А тут еще узнал, что однокашники воюют под Сталинградом. Письма от них получал возмущенные: «Как же так, нам здесь тяжело, а вы не хотите помочь, не можете оторваться от материнских юбок!» Я подал рапорт, просился на передовую, но почему-то выслали меня на Дальний Восток, в объединенную школу краснознаменной мурманской флотилии. После обучения направили в Комсомольск-на-Амуре. А в 54 километрах от нашей базы находилась до зубов вооруженная квантунская армия.
В 1943 году у японцев сильнейшая флотилия была. Они каждый раз брали наш корабль на прицел, встречали и провожали своими пушками. Но мы помнили о приказе Сталина от 1 мая 1942 года: «Дальневосточным войскам проявить максимальную бдительность, выдержку, спокойствие, быть готовыми к любым обстоятельствам и ни в коем случае не допустить возникновения войны на Дальнем Востоке». Приказ выполнили с честью.
С 1 июня 1945 года нас перевели на фронтовое довольствие. 9 июня, когда объявили войну с Японией, мы были на территории Манчжурии.
На нашем корабле разместился десант приехавших с Запада бойцов-победителей. Были среди них и пожилые, и молодые люди. Они служили у Рокоссовского, штурмовали Кенигсберг, много у них было орденов и медалей - и вот оказались на Дальнем Востоке… Бои были кратковременные, но тяжелые. Так одержали победу.
На фото: слева Апуш Арасланович Баимбетов, справа Раис Ибрагимович Ишмуратов.
…Они честные и искренние, наши ветераны. И в душе - очень молодые. Их рассказам о войне я верю, а тому, что пишут в сети или в сомнительных книгах, - далеко не всегда. В Башкирии осталось около шести тысяч фронтовиков, в Уфе - более двух тысяч. К сожалению, никак нельзя поговорить с каждым. О тех, с кем мне довелось общаться, я буду рассказывать и здесь.