Рассказ фотографа газеты Mainichi Daily News о трагедии в регионе Тохоку
Я, конечно, не фотограф, но меня до глубины души тронул
рассказ японского фотографа Хироши Маруямы, работавшего в зоне катастрофы.
"Ранним утром 12 марта - на следующий день посла страшного землетрясения и цунами, которые потрясли регион Тохоку - я прибыл в район Гамо города Сендай.
- Тут повсюду трупы, - говорили мне местные жители.
Когда-то это был жилой район из 300 с чем-то домов. Он исчез полностью. Первый и второй этажи ближайшей начальной школы были затоплены грязью. Бледные от шока горожане, которые спаслись, забравшись на крышу здания, сказали: «Это ад». На мостовой лежали тела погибших, а пожарные продолжали искать живых. Не прекращались повторные толчки и цунами - метровые волны устремлялись вверх по течению реки Нанакитагава.
Тем днём я побывал в порту Сендая. Понять, что это ещё недавно было оживлённое торговое место, было решительно невозможно. Остатки грузовиков и зданий перегораживали дороги, по которым брели вереницы людей с пожитками в руках.
Я нашёл в руинах тело мужчины без рубашки. Люди спешили по своим делам, не останавливаясь, чтобы рассмотреть или вытащить его. Я сделал несколько снимков, но отправить их в контору рука не поднялась.
Я уже пятый год работал репортёром в газете, когда решил, что хочу показать читателям именно то, что вижу в поле, и поэтому перешёл в фотографы. Работая в сендайском отделении газеты, я считал Сендай своим домом. Никогда, ни в одном кошмаре, я не мог представить, что моему городу выпадет такая судьба. Я не могу понять причин этого, и порой мне просто хотелось этого просто не видеть...
13 марта я отправился в Восточную Мацусиму, где нашли более 200 погибших. Я побывал там за день до землетрясения, чтобы снять сюжет о ловле рыбы-лапши, для которой сейчас самый сезон. Всего через несколько дней после этого я наблюдал вместо этого, как военные уносят завёрнутые в одеяла и мешки трупы - один за другим. Я снимал с некоторого расстояния. Фотограф из другого издания последовал за военными, но я не хотел даже думать о том, что происходит там, куда они ушли. Потом я сказал себе, что становится слишком темно, и пора идти домой.
Тем временем, мои коллеги, которые были сильнее меня, снимали то, что я отказался видеть. Это их снимки покрытых грязью тел на полу спортзалов, превращённых в морги, и бьющихся в рыданиях родственников показывают истинную суть цунами. Истинная трагедия, принесённая волнами, не в том, что они сровняли с землёй целые города, но в том, сколько погибло людей. А я пытался отвести глаза от этого...
Ну и как же мне делиться с читателями тем, что действительно происходит на месте катастрофы? Некоторые еженедельные журналы опубликовали снимки с телами погибших, и некоторые говорят, что газеты должны делать то же самое. Ныне я не могу сказать, что правильно. С момента цунами мне часто снятся кошмары, в которых я отчаянно пытаюсь убежать, но ноги меня не слушаются. За мгновение до того, как волна должна меня поглотить, я просыпаюсь. Боюсь, что если опубликовать некоторые снимки в газетах, читателям тоже будут сниться кошмары.
Тем не менее, я признаю, насколько важна фотография. 22 марта - через 11 дней после трагедии - я прилетел на военном вертолёте на остров Таширо у берегов префектуры Исиномаки. Местные жители потеряли дар речи, когда я показал им привезённые с собой газеты. Все последние дни они получали новости только по радио, и лишь увидев снимки разрушений, они поняли весь ужас ситуации.
Прошло три недели с того дня, как ударило землетрясение и цунами. Многие люди по-прежнему ходят в морги, ища пропавших родичей. Были, однако, и обнадёживающие новости. Одним утром, когда настал мороз, я встретил Киоко Като, 59-летнюю женщину из убежища в городе Кесеннума. Она стирала одежду в ледяной воде голыми руками. Улыбнувшись мне, она сказала: «Чувствую холод - и понимаю, что жива». Я снял её задубевшие от холода руки.
В тот же день я встретил Като в фойе убежища. «У вас что, нет с собой еды? Подождите-ка», - сказала она, и принесла булочку со сливочной начинкой и стакан томатного сока из пайка, который раздают беженцам. Я сказал, что не могу принять такой ценный дар, но она не стала слушать.
- Вчера какие-то волонтёры нам спели. В песне было что-то вроде «будем благодарны за сердца, а не за вещи», и я плакала, - рассказала Като - и, улыбнувшись, исчезла. Из булочки выдавилась начинка, когда я вгрызся в тесто, и таяла во рту. «Божественно», - думал я, а по моим щекам текли слёзы.
Что мы - люди - вообще делаем на Земле? В чём смысл жизни? Вот вопросы, о которых я некогда задумывался, и к которым вернулся ныне. Вид жертв катастрофы, которые стараются продолжать жить - несмотря на то, что столько людей погибло бессмысленной смертью - заставил меня понять, что отвернуться невозможно. Нужно бороться с этой реальностью, запечатлевая её с помощью моего фотоаппарата".
Материал настолько меня захватил, что я перевёл его целиком, невзирая на время. Постараюсь продавить его на полосу - ИМХО, он того стоит.
http://mdn.mainichi.jp/perspectives/column/news/20110404p2a00m0na003000c.html
рассказ японского фотографа Хироши Маруямы, работавшего в зоне катастрофы.
"Ранним утром 12 марта - на следующий день посла страшного землетрясения и цунами, которые потрясли регион Тохоку - я прибыл в район Гамо города Сендай.
- Тут повсюду трупы, - говорили мне местные жители.
Когда-то это был жилой район из 300 с чем-то домов. Он исчез полностью. Первый и второй этажи ближайшей начальной школы были затоплены грязью. Бледные от шока горожане, которые спаслись, забравшись на крышу здания, сказали: «Это ад». На мостовой лежали тела погибших, а пожарные продолжали искать живых. Не прекращались повторные толчки и цунами - метровые волны устремлялись вверх по течению реки Нанакитагава.
Тем днём я побывал в порту Сендая. Понять, что это ещё недавно было оживлённое торговое место, было решительно невозможно. Остатки грузовиков и зданий перегораживали дороги, по которым брели вереницы людей с пожитками в руках.
Я нашёл в руинах тело мужчины без рубашки. Люди спешили по своим делам, не останавливаясь, чтобы рассмотреть или вытащить его. Я сделал несколько снимков, но отправить их в контору рука не поднялась.
Я уже пятый год работал репортёром в газете, когда решил, что хочу показать читателям именно то, что вижу в поле, и поэтому перешёл в фотографы. Работая в сендайском отделении газеты, я считал Сендай своим домом. Никогда, ни в одном кошмаре, я не мог представить, что моему городу выпадет такая судьба. Я не могу понять причин этого, и порой мне просто хотелось этого просто не видеть...
13 марта я отправился в Восточную Мацусиму, где нашли более 200 погибших. Я побывал там за день до землетрясения, чтобы снять сюжет о ловле рыбы-лапши, для которой сейчас самый сезон. Всего через несколько дней после этого я наблюдал вместо этого, как военные уносят завёрнутые в одеяла и мешки трупы - один за другим. Я снимал с некоторого расстояния. Фотограф из другого издания последовал за военными, но я не хотел даже думать о том, что происходит там, куда они ушли. Потом я сказал себе, что становится слишком темно, и пора идти домой.
Тем временем, мои коллеги, которые были сильнее меня, снимали то, что я отказался видеть. Это их снимки покрытых грязью тел на полу спортзалов, превращённых в морги, и бьющихся в рыданиях родственников показывают истинную суть цунами. Истинная трагедия, принесённая волнами, не в том, что они сровняли с землёй целые города, но в том, сколько погибло людей. А я пытался отвести глаза от этого...
Ну и как же мне делиться с читателями тем, что действительно происходит на месте катастрофы? Некоторые еженедельные журналы опубликовали снимки с телами погибших, и некоторые говорят, что газеты должны делать то же самое. Ныне я не могу сказать, что правильно. С момента цунами мне часто снятся кошмары, в которых я отчаянно пытаюсь убежать, но ноги меня не слушаются. За мгновение до того, как волна должна меня поглотить, я просыпаюсь. Боюсь, что если опубликовать некоторые снимки в газетах, читателям тоже будут сниться кошмары.
Тем не менее, я признаю, насколько важна фотография. 22 марта - через 11 дней после трагедии - я прилетел на военном вертолёте на остров Таширо у берегов префектуры Исиномаки. Местные жители потеряли дар речи, когда я показал им привезённые с собой газеты. Все последние дни они получали новости только по радио, и лишь увидев снимки разрушений, они поняли весь ужас ситуации.
Прошло три недели с того дня, как ударило землетрясение и цунами. Многие люди по-прежнему ходят в морги, ища пропавших родичей. Были, однако, и обнадёживающие новости. Одним утром, когда настал мороз, я встретил Киоко Като, 59-летнюю женщину из убежища в городе Кесеннума. Она стирала одежду в ледяной воде голыми руками. Улыбнувшись мне, она сказала: «Чувствую холод - и понимаю, что жива». Я снял её задубевшие от холода руки.
В тот же день я встретил Като в фойе убежища. «У вас что, нет с собой еды? Подождите-ка», - сказала она, и принесла булочку со сливочной начинкой и стакан томатного сока из пайка, который раздают беженцам. Я сказал, что не могу принять такой ценный дар, но она не стала слушать.
- Вчера какие-то волонтёры нам спели. В песне было что-то вроде «будем благодарны за сердца, а не за вещи», и я плакала, - рассказала Като - и, улыбнувшись, исчезла. Из булочки выдавилась начинка, когда я вгрызся в тесто, и таяла во рту. «Божественно», - думал я, а по моим щекам текли слёзы.
Что мы - люди - вообще делаем на Земле? В чём смысл жизни? Вот вопросы, о которых я некогда задумывался, и к которым вернулся ныне. Вид жертв катастрофы, которые стараются продолжать жить - несмотря на то, что столько людей погибло бессмысленной смертью - заставил меня понять, что отвернуться невозможно. Нужно бороться с этой реальностью, запечатлевая её с помощью моего фотоаппарата".
Материал настолько меня захватил, что я перевёл его целиком, невзирая на время. Постараюсь продавить его на полосу - ИМХО, он того стоит.
http://mdn.mainichi.jp/perspectives/column/news/20110404p2a00m0na003000c.html