дом
Посреди, цветистого сада, наполненного пением пёстрых птиц, стоял дом; он был огромен и казался как-будто целой вселенной.
Дом был так притягателен, что хотелось погрузиться в эту вселенную из старого, поросшего мхом кирпича, исследовать каждый её закоулок, находя то тут, то там десятки и сотни незнакомых по назначению предметов из редких пород дерева, камня с причудливой текстурой, полированного или матового металла.
Их было так много, что и сам дом походил на какое-то техническое устройство. И ни один из этих предметов не был подобен другому.
Вот какой-то механизм, на который вероятно были потрачены годы труда: десятки бесшумно двигающихся металлических деталей, выточенные явно вручную, сотни крошечных винтиков, соединяющие всю сложную конструкцию в единое целое.
Вот нечто, сделанное из тёмного цвета дерева с тонким ароматом, вращается на опорах посреди объёмного и гулкого зала. Это нечто похоже на огромный глобус, рельефная, скомканная поверхность которого змеящимися границами разбита на сотни неведомых стран причудливых очертаний.
Зал с глобусом переходит в полутёмное подобие чулана размером три метра на два с низким закопчённым потолком и почти кукольной мебелью. В центре, на возвышении - ажурный столик из бронзы, на нём пирамидка из кварца с тремя циферблатами ромбовидной формы, на циферблатах по шесть стрелок, цифр на них нет, значки похожи на иероглифы. Когда все шесть стрелок на каждом из циферблатов сходятся вместе в нижней точке, из верхней части пирамидки на пару минут появляется зеленоватый луч света, и когда он упирается в один из кирпичей на потолке, в углу этой каморки открывается узкая дверь, в которую можно протиснуться с большим трудом.
Для того, чтобы попасть в нечто вроде католического храма, которому не видно конца, Тусклый свет, пробивающийся сквозь огромные витражи, не в состоянии достичь границ этого пространства, но выхватывает из полумрака детали очередной штуковины странного свойства, и этот хоровод разнородных вещей начинает затягивать.
Счёт времени замедляется, становится совершенно невозможно определить, прошли часы, минуты или секунды. И хочется затеряться в этой вселенной, созданной с неизвестной целью непонятно кем.
Дом был так притягателен, что хотелось погрузиться в эту вселенную из старого, поросшего мхом кирпича, исследовать каждый её закоулок, находя то тут, то там десятки и сотни незнакомых по назначению предметов из редких пород дерева, камня с причудливой текстурой, полированного или матового металла.
Их было так много, что и сам дом походил на какое-то техническое устройство. И ни один из этих предметов не был подобен другому.
Вот какой-то механизм, на который вероятно были потрачены годы труда: десятки бесшумно двигающихся металлических деталей, выточенные явно вручную, сотни крошечных винтиков, соединяющие всю сложную конструкцию в единое целое.
Вот нечто, сделанное из тёмного цвета дерева с тонким ароматом, вращается на опорах посреди объёмного и гулкого зала. Это нечто похоже на огромный глобус, рельефная, скомканная поверхность которого змеящимися границами разбита на сотни неведомых стран причудливых очертаний.
Зал с глобусом переходит в полутёмное подобие чулана размером три метра на два с низким закопчённым потолком и почти кукольной мебелью. В центре, на возвышении - ажурный столик из бронзы, на нём пирамидка из кварца с тремя циферблатами ромбовидной формы, на циферблатах по шесть стрелок, цифр на них нет, значки похожи на иероглифы. Когда все шесть стрелок на каждом из циферблатов сходятся вместе в нижней точке, из верхней части пирамидки на пару минут появляется зеленоватый луч света, и когда он упирается в один из кирпичей на потолке, в углу этой каморки открывается узкая дверь, в которую можно протиснуться с большим трудом.
Для того, чтобы попасть в нечто вроде католического храма, которому не видно конца, Тусклый свет, пробивающийся сквозь огромные витражи, не в состоянии достичь границ этого пространства, но выхватывает из полумрака детали очередной штуковины странного свойства, и этот хоровод разнородных вещей начинает затягивать.
Счёт времени замедляется, становится совершенно невозможно определить, прошли часы, минуты или секунды. И хочется затеряться в этой вселенной, созданной с неизвестной целью непонятно кем.