Осенний вождь
Антисталинская фронда подняла голову еще при жизни генсека
Иосиф Сталин на трибуне XIX съезда ВКП(б)
ХIХ съезд ВКП(б) фактически подвел итог сталинскому периоду в СССР. В выступлениях и прениях, даже в отчетном докладе Георгия Маленкова звучала критика социально-экономической политики 1939-1941 и 1946-1952 годов. Будучи завуалирована, де-факто она направлялась против Сталина. И одновременно была ответом на его последнюю аналитическую работу «Экономические проблемы социализма в СССР», вышедшую в свет за две недели до съезда («Страна невыученных законов»). В большинстве выступлений делегатов прослеживалось, что исправлять ошибки придется долго и скорее всего уже в послесталинский период. Но как известно, всевозможные перекосы в экономике и социальной сфере страны после 5 марта 1953 года стали только множиться. К чему это привело, известно.
Основным докладчиком Маленкова с согласия Сталина в середине августа назначил Президиум ЦК. Сам генсек был на считаных заседаниях съезда, в том числе на первом и последнем. Но находился как бы в стороне от президиума. И впервые с начала 20-х только он и Маленков из руководства съезда были в «сталинских» френчах: все остальные одеты в современные европейские костюмы.
Западная пресса расценила это так: большинство в советской верхушке уже сформировало или по крайней мере создает антисталинскую фронду. Партфункционеров все более тяготит участие вождя в руководящей работе. Но публикация «Экономических проблем социализма в СССР» показала, что автор вовсе не намерен отдаляться ни от аналитической, ни от текущей работы. Значит, по тем же оценкам, нужно так выстроить выступления на съезде, чтобы участники поняли: ошибки и недочеты в социально-экономической политике, отмеченные Сталиным в предсъездовском труде, косвенно связаны с его руководящей ролью. И почти все выходившие на трибуну, воскуряя фимиам этой работе, избегали конкретного разбора ее положений. Зато критика различных недочетов в экономике и социальной сфере подавалась так: а ведь вы, товарищ Сталин, допустили это. Так что виноваты не только правительство, министры, главки, партийные органы на местах...
Любопытно, что сам Сталин, будучи в отдалении от других членов президиума съезда, весьма внимательно слушал такие выступления и некоторые из них конспектировал. А из доклада Маленкова, по имеющимся данным, генсек вычеркнул почти две страницы машинописного текста из раздела по сельскому хозяйству и о повышении роли партийных кадров в этой отрасли.
На ХIХ съезде впервые были и выступали руководящие деятели соцстран и многих компартий. Но как отмечали впоследствии Морис Торез, Долорес Ибаррури, Болеслав Берут, Матиаш Ракоши и Энвер Ходжа, создавалось впечатление, что Сталин присутствует на съезде как бы отстраненно. А звучавшие панегирики в его честь лишь дань традиции.
Подтверждением этому служит тот факт, что в своем всего лишь 15-минутном выступлении на заключительном заседании Сталин выразил благодарность только представителям зарубежных компартий, не комментируя выступления Маленкова, других советских делегатов. И закончив, сразу быстро миновал первый ряд съездовского президиума, поднявшись на его галерку. Но фронда уже действовала: выступление это опубликовали только в начале ноября в бумажном переплете, без указания должности и без портрета Сталина...
А ведь слово было отнюдь не дежурным. В нем генсек впервые в марксизме обосновал необходимость сплочения коммунистического движения со всеми национально-патриотическими силами. Советские пропагандисты этого как бы не заметили, но, к примеру, Мао Цзэдун впоследствии не единожды ссылался на этот тезис Сталина, имевший, по словам главы КНР, стратегическое значение для антиимпериалистического движения: «Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации».
А сталинский тезис 14 октября 1952 года о долларизации отношений в западном обществе применим и к современности в самом широком смысле: «Нет больше так называемой свободы личности - права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан».
Пожалуй, только в докладе главы Госплана СССР Максима Сабурова («Забитые имена-2») о пятой пятилетке впрямую обозначена взаимосвязь предстоящей деятельности с рекомендациями «Экономических проблем...» И, кстати, объявлено о крупных долгосрочных проектах в тяжелой индустрии и смежных отраслях, в том числе для последующего подъема потребительского сектора промышленности. В докладе также предписано комплексно использовать местные ресурсы, поэтапно расширять экономическую специализацию регионов, активнее развивать хозяйственные и транспортные связи между ними, кооперацию с социалистическими и постколониальными странами. Но к исходу 1954 года об этом вроде как забыли и почти не упоминали социально-экономических директив по пятой пятилетке. И уже в конце марта 1953-го многие из них были отменены («1951-1953. Как при Сталине и после», «1954-1955. Хрущевские полигоны»).
ХIХ съезд стал единственным, стенографический отчет о котором не был опубликован в СССР (в отличие от Албании и Китая), и в советской партийной историографии упоминался в первую очередь как переименовавший ВКП(б) в КПСС. Избрание Бюро Президиума ЦК инициировалось, как принято считать, Сталиным. Но съезд не выдвинул его на пост главы бюро, хотя лидер наверняка ожидал обратного. Да и в списке членов ЦК генсек значился лишь под номером 103.
Сталин понял тональность съезда - вскоре на пленуме ЦК заявил о разногласиях в высшем руководстве и предложил официально освободить его от поста генсека. Но не освободили и не избрали. 7 ноября 1952 года он переходил от одной трибуны Мавзолея к другой, периодически всматриваясь в демонстрантов. Словно хотел им что-то сказать. А соратники с учениками как бы не замечали этого: пусть погуляет напоследок...
Автор: Алексей Чичкин
Источник: http://vpk-news.ru/articles/39226
Иосиф Сталин на трибуне XIX съезда ВКП(б)
ХIХ съезд ВКП(б) фактически подвел итог сталинскому периоду в СССР. В выступлениях и прениях, даже в отчетном докладе Георгия Маленкова звучала критика социально-экономической политики 1939-1941 и 1946-1952 годов. Будучи завуалирована, де-факто она направлялась против Сталина. И одновременно была ответом на его последнюю аналитическую работу «Экономические проблемы социализма в СССР», вышедшую в свет за две недели до съезда («Страна невыученных законов»). В большинстве выступлений делегатов прослеживалось, что исправлять ошибки придется долго и скорее всего уже в послесталинский период. Но как известно, всевозможные перекосы в экономике и социальной сфере страны после 5 марта 1953 года стали только множиться. К чему это привело, известно.
Основным докладчиком Маленкова с согласия Сталина в середине августа назначил Президиум ЦК. Сам генсек был на считаных заседаниях съезда, в том числе на первом и последнем. Но находился как бы в стороне от президиума. И впервые с начала 20-х только он и Маленков из руководства съезда были в «сталинских» френчах: все остальные одеты в современные европейские костюмы.
Западная пресса расценила это так: большинство в советской верхушке уже сформировало или по крайней мере создает антисталинскую фронду. Партфункционеров все более тяготит участие вождя в руководящей работе. Но публикация «Экономических проблем социализма в СССР» показала, что автор вовсе не намерен отдаляться ни от аналитической, ни от текущей работы. Значит, по тем же оценкам, нужно так выстроить выступления на съезде, чтобы участники поняли: ошибки и недочеты в социально-экономической политике, отмеченные Сталиным в предсъездовском труде, косвенно связаны с его руководящей ролью. И почти все выходившие на трибуну, воскуряя фимиам этой работе, избегали конкретного разбора ее положений. Зато критика различных недочетов в экономике и социальной сфере подавалась так: а ведь вы, товарищ Сталин, допустили это. Так что виноваты не только правительство, министры, главки, партийные органы на местах...
Любопытно, что сам Сталин, будучи в отдалении от других членов президиума съезда, весьма внимательно слушал такие выступления и некоторые из них конспектировал. А из доклада Маленкова, по имеющимся данным, генсек вычеркнул почти две страницы машинописного текста из раздела по сельскому хозяйству и о повышении роли партийных кадров в этой отрасли.
На ХIХ съезде впервые были и выступали руководящие деятели соцстран и многих компартий. Но как отмечали впоследствии Морис Торез, Долорес Ибаррури, Болеслав Берут, Матиаш Ракоши и Энвер Ходжа, создавалось впечатление, что Сталин присутствует на съезде как бы отстраненно. А звучавшие панегирики в его честь лишь дань традиции.
Подтверждением этому служит тот факт, что в своем всего лишь 15-минутном выступлении на заключительном заседании Сталин выразил благодарность только представителям зарубежных компартий, не комментируя выступления Маленкова, других советских делегатов. И закончив, сразу быстро миновал первый ряд съездовского президиума, поднявшись на его галерку. Но фронда уже действовала: выступление это опубликовали только в начале ноября в бумажном переплете, без указания должности и без портрета Сталина...
А ведь слово было отнюдь не дежурным. В нем генсек впервые в марксизме обосновал необходимость сплочения коммунистического движения со всеми национально-патриотическими силами. Советские пропагандисты этого как бы не заметили, но, к примеру, Мао Цзэдун впоследствии не единожды ссылался на этот тезис Сталина, имевший, по словам главы КНР, стратегическое значение для антиимпериалистического движения: «Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации».
А сталинский тезис 14 октября 1952 года о долларизации отношений в западном обществе применим и к современности в самом широком смысле: «Нет больше так называемой свободы личности - права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан».
Пожалуй, только в докладе главы Госплана СССР Максима Сабурова («Забитые имена-2») о пятой пятилетке впрямую обозначена взаимосвязь предстоящей деятельности с рекомендациями «Экономических проблем...» И, кстати, объявлено о крупных долгосрочных проектах в тяжелой индустрии и смежных отраслях, в том числе для последующего подъема потребительского сектора промышленности. В докладе также предписано комплексно использовать местные ресурсы, поэтапно расширять экономическую специализацию регионов, активнее развивать хозяйственные и транспортные связи между ними, кооперацию с социалистическими и постколониальными странами. Но к исходу 1954 года об этом вроде как забыли и почти не упоминали социально-экономических директив по пятой пятилетке. И уже в конце марта 1953-го многие из них были отменены («1951-1953. Как при Сталине и после», «1954-1955. Хрущевские полигоны»).
ХIХ съезд стал единственным, стенографический отчет о котором не был опубликован в СССР (в отличие от Албании и Китая), и в советской партийной историографии упоминался в первую очередь как переименовавший ВКП(б) в КПСС. Избрание Бюро Президиума ЦК инициировалось, как принято считать, Сталиным. Но съезд не выдвинул его на пост главы бюро, хотя лидер наверняка ожидал обратного. Да и в списке членов ЦК генсек значился лишь под номером 103.
Сталин понял тональность съезда - вскоре на пленуме ЦК заявил о разногласиях в высшем руководстве и предложил официально освободить его от поста генсека. Но не освободили и не избрали. 7 ноября 1952 года он переходил от одной трибуны Мавзолея к другой, периодически всматриваясь в демонстрантов. Словно хотел им что-то сказать. А соратники с учениками как бы не замечали этого: пусть погуляет напоследок...
Автор: Алексей Чичкин
Источник: http://vpk-news.ru/articles/39226