(no subject)
Что-то, за чем я гонюсь, растворилось во мраке,
Странными красками стелятся темные пятна.
Я прорастаю, как в поле озимые злаки,
Чтобы дойти до конца и вернуться обратно.
Мне не нужны соловьиные, сладкие трели.
Солнце свернулось в клубок, заплетаясь лучами.
Что-то неясное в детстве мне тихо пропели,
Что-то простое, укрытое сладкими снами.
Где-то ищу пыль веков разгребая руками,
Где-то есть истина в этом расплавленном море.
Где-то горит обжигающе яркое пламя,
Где-то горит, закаляя и в счастье, и в горе.
Я не найду. Боже, как все в итоге конечно,
Как безразлично и пасмурно в мире пустом.
Стол накрывает нам бархатом пыльная вечность.
Мир накрывает и бледный оконный проём.
Саломея, ожидающая казни Иоанна Крестителя, 1870 Александр Анри Реньо (1843-1871)
Странными красками стелятся темные пятна.
Я прорастаю, как в поле озимые злаки,
Чтобы дойти до конца и вернуться обратно.
Мне не нужны соловьиные, сладкие трели.
Солнце свернулось в клубок, заплетаясь лучами.
Что-то неясное в детстве мне тихо пропели,
Что-то простое, укрытое сладкими снами.
Где-то ищу пыль веков разгребая руками,
Где-то есть истина в этом расплавленном море.
Где-то горит обжигающе яркое пламя,
Где-то горит, закаляя и в счастье, и в горе.
Я не найду. Боже, как все в итоге конечно,
Как безразлично и пасмурно в мире пустом.
Стол накрывает нам бархатом пыльная вечность.
Мир накрывает и бледный оконный проём.
Саломея, ожидающая казни Иоанна Крестителя, 1870 Александр Анри Реньо (1843-1871)