Равные возможности - торжество бездарности. Социализм. Айн Рэнд.
Весь роман я ломаю голову зачем Тухи это делает. А ларчик открывается просто и об этом уже упоминалось ранее по тексту - он ведь социалист. Вообще, кстати, этот отрывок иллюстрирует многое, что давно уже происходит в искусстве.
- Всё очень просто, Ланс. Когда факт, что некто есть не более чем пустое место и ничего более выдающегося не сделал, кроме как ел, спал и точил лясы с соседями, становится предметом гордости, изучения и всеобщего внимания со стороны миллионов читателей, тогда факт, что некто построил собор, перестаёт быть интересным и уже не заслуживает места в сознании людей. Это проблема относительного масштаба явлений. Допустимый предел максимального разброса двух сопоставимых фактов ограничен. Слуховое восприятие муравья не рассчитано на гром.
- Ты рассуждаешь как буржуазный декадент, Эллсворт, - сказал Гэс Уэбб.
- Умерь пыл, балаболка, - без обиды парировал Тухи.
- Всё это чудесно, - сказала Лойс Кук, - только лавры достаются одному тебе, Эллсворт, а на мою долю ничего не остаётся, так что вскоре, чтобы меня не перестали замечать, мне придётся сочинять что-то действительно значительное.
- Пока это неактуально, Лойс, ни сейчас, ни до конца столетия, а возможно, и в следующем не будет нужды в талантах. Так что успокойся.
- Но вы не сказали!.. - вдруг закричал Айк, весь в тревоге.
- Что я не сказал?
- Вы не сказали, кто будет ставить мою пьесу!
- Предоставьте это мне, - сказал Жюль Фауглер.
- Я забыл вас поблагодарить, Эллсворт, - торжественно произнёс Айк. - Так что благодарю. Есть масса фиговых пьес, но вы выбрали мою. Вы и мистер Фауглер.
- Ваша фиговость заслуживает внимания, Айк.
- Это уже что-то.
- Даже очень много.
- Может быть, поясните?
- Не надо долгих рассуждений, Эллсворт, - вмешался Гэс Уэбб. - На вас напал словесный зуд.
- Закрой свой роток, приятель. Мне нравится рассуждать. Пояснить вам, Айк? Предположим, я не люблю Ибсена…
- Ибсен - хороший драматург, - сказал Айк.
- Конечно, хороший. Кто спорит? Но предположим, мне он не нравится. Предположим, я не хочу, чтобы люди ходили на его пьесы. Отговаривать их - дело пустое. Но если я смогу убедить их, что вы того же калибра, что Ибсен, то вскоре они перестанут видеть разницу между вами.
- Неужели?
- Это просто для примера, Айк.
- Но это было бы великолепно!
- Конечно, великолепно. И тогда вообще перестало бы иметь значение, что они смотрят. Ничто не имело бы значения - ни писатели, ни те, для кого они пишут.