Для Оли
тут стоял дом - из окон росло дерево.
после всего, что случилось, что пересказано,
я буду ждать тебя в нашем прошедшем времени,
в маленьком доме (пятнадцать до хай эшбери),
в сумерках, в черном, притихшую, растерявшую
всю свою гордость и смелость и вдохновение.
я буду ждать. мы по капле, по темной улице,
по незаполненным строчкам в твоем графике,
пересчитаем косточки, дни, пулями
ляжем в затвор. холодными, одичавшими.
я буду ждать. петь тебе злые песенки,
как мы мирились, плакали, как мы спорили.
как мы состарились и ничего не поняли.
Вытри глаза родная, это ли горе ли
мы не вернемся больше,
мы здесь похоронены.
ты оглянешься когда нибудь,
будет ветрено.
боль скрутит фитиль из всех, кто прошел, выдохнул,
всех, кто кормил с руки, кто поил мифами,
всех, кто остался страницами или цифрами:
“я не пойму кто ты?” “мы не расслышали”
“я так скучала. я не менялась, видишь ли?”
хочешь, смотри, - все эти фразы выжжены
прям у запястья, где нежно и нам не спрятаться.
после всего, что мы сделали. как мы падали…
тут стоял дом.
в ноябре. в половине пятого.