(no subject)
В первом прочтении саги о славном N.
Стояла двойная луна, оголенный путь
(Это потом уже он обратится в стон
По безвозвратно утраченным временам).
В третьем прочтении саги о славном N.
N. отправлялся в жизнь, собирался в страх:
Петь об изрытых землях, сплошных рядах
Старых смоковниц, брошенных городах.
В пятом прочтении саги исчезли псы
Из под столов воровавшие крохи слов.
Сделался труден и неразборчив слог,
Скрылись во тьме верстовые столбы дорог.
То, что ты держишь сегодня в руках, - листы
С дерева жизни:
- Я сам себе стол и тыл.
Зверь, что пришел, разворошил угли.
Отомщены, спят вечным сном отцы.
Дом опустел. Родник замолчал, застыл.
Но я простил тебя, жизнь.
Я тебя простил.
Стояла двойная луна, оголенный путь
(Это потом уже он обратится в стон
По безвозвратно утраченным временам).
В третьем прочтении саги о славном N.
N. отправлялся в жизнь, собирался в страх:
Петь об изрытых землях, сплошных рядах
Старых смоковниц, брошенных городах.
В пятом прочтении саги исчезли псы
Из под столов воровавшие крохи слов.
Сделался труден и неразборчив слог,
Скрылись во тьме верстовые столбы дорог.
То, что ты держишь сегодня в руках, - листы
С дерева жизни:
- Я сам себе стол и тыл.
Зверь, что пришел, разворошил угли.
Отомщены, спят вечным сном отцы.
Дом опустел. Родник замолчал, застыл.
Но я простил тебя, жизнь.
Я тебя простил.