Любовь Шнура. Часть первая.
Летом соседи по даче подобрали котенка. Это не было пушистое существо, умилительное до поноса, это был настоящий хвостатый демон. Его расцветка не поддавалась классификации, в мире не существовало слова, способного передать этот жгуче-перечно-кирпичный окрас. Он поедал все - от картофельных очисток до свиного шашлыка прямо из нашего мангала. Ночами он орал матершинные кошачьи песни, непристойные настолько, что окрестные собаки краснели и поджимали хвосты. Соседи нарекли это недоразумение Шнуром - за продранную обувь, буйный нрав и любовь к нецензурным текстам.
За лето Шнур сколотил бригаду из таких же маргинальных особей, в которую попала даже болонка председателя, взятая, видимо, по протекции. Эта стая держала в страхе всю округу, совершая набеги на курятники и организовывая профессиональные бои. К осени практически вся домашняя живность, включая мажористого ротвейлера Роки, ходила с продранными как у Холифилда ушами и писалась при резких звуках.
На зиму, к облегчению дачников, Шнура забрали в городскую квартиру, и жизнь садоводов вошла в мирное русло. Дворовые собаки зализывали душевные раны, курицы учились заново нести яйца, а председательская болонка с тоской вспоминала боевое прошлое.
На следующий дачный сезон семья ротвейлера Роки пополнилась пушистой бирманской красавицей - голубоглазой Мунлайт. Эта была особа королевских кровей с льдистым взглядом инопланетных глаз. Днем она расхаживала по перилам, демонстрируя дымчатую красоту и аристократичные манеры, а вечерами лежала на коленках пожилой хозяйки и слушала радио.
Не прошло и недели, как на дачах объявился Шнур со своим семейством. По привычке лохматый бандит накостылял местной дворняжке, спер из нашего мангала венскую сосиску и отправился на променад по улочкам СНТ. И - наткнулся взглядом на роскошную Мунлайт, потягивавшуюся под неярким майским солнышком. История умалчивает, какая буря разразилась в душе у Шнура, но весь тот день он просидел на заборе, не сводя взгляда с пушистой красоты и напрочь игнорируя повизгивания Роки. И весь следующий день. И следующий тоже.
Шнур попал в плен, старый, как сама жизнь. Шнур таскал зазевавшихся воробьев к лапам своей прелестницы, пел ей самые цензурные из своего репертуара песни, даже пытался неловко подружиться с ротвейлером, после чего тот окончательно перебрался на ПМЖ под крыльцо. Шнур забросил свою банду, потерял интерес к боям без правил и научился есть корм из миски. Все было напрасно - Мунлайт игнорировала любовную шнурову истому.
Шнур похудел, начал стыдиться своих пролетарских корней, забросил помойки и шаболд-кошек, увивавшихся за его некогда хулиганским задом. Все дни он потерянно лежал на веранде, устремив в небо мрачно-решительный взгляд. Воробьи водили вокруг него хороводы, соседская кошка таскала мясные обрезки из его миски, а местная дворняжка оборзела настолько, что сколотила собственную банду, куда вновь вписалась председательская болонка. Шнур был в депрессии.