Страшный суд и его пророк?!
У каждого крупного глобального конфликта с участием США и НАТО были свои собственные назначенные государством интеллектуалы. Это люди, которые объясняют, оправдывают и продвигают позицию Запада сначала перед соотечественниками, а затем перед всем остальным миром. Эти люди не являются интеллектуалами в строгом смысле слова, поскольку они редко используют критическое мышление для достижения выводов, которые могут соответствовать или не соответствовать официальной позиции правительств. Вместо этого они отстаивают мнения, доминирующие в различных эшелонах власти. Довольно часто такие интеллектуалы обладают привилегией в форме времени. Так, в случае с Ираком, интеллектуалы-неоконсерваторы во главе с Бернардом Льюисом, долго и неустанно работали над подготовкой и разжиганием войны, которая закончилась вторжением в Ирак в марте 2003 года. Хотя они продолжали выступать за активное вмешательство на Ближнем Востоке посредством наращивания военного присутствия США, в конечном счете их оттеснила на второй план другая группа, которая поддерживала переориентацию усилий на Азиатско-Тихоокеанский регион. На Западе также были интеллектуалы, которые доминировали в заголовках во время так называемой «арабской весны». Такие люди, как французский философ Бернар Анри-Леви, сыграли разрушительную роль в Ливии и пытались достичь политических результатов на всем Ближнем Востоке. Они играли фундаментальную роль в политике, сами не будучи политиками, избранными тем или иным образом.
Киссинджер, однако, представляет собой интересное и в каком-то смысле особое явление. Он является квинтэссенцией американского политика, который определил целую эпоху. Такие понятия, как права человека, демократия и другие нравственные категории редко фигурировали в рамках его ястребиного подхода к политике на протяжении всего пребывания на посту госсекретаря, советника по национальной безопасности и на других официальных и неофициальных политических должностях. Для Киссинджера на первом плане всегда стояла западная гегемония, и особенно сохранение нынешней силовой парадигмы глобального доминирования любой ценой.
Западная интеллигенция обратилась к Киссинджеру в результате отчаяния, отражающего их неспособность осмыслить события на Украине и отреагировать на них стратегически. Как будто он является столетним оракулом, чье пророчество может спасти Запад от неминуемого вторжения орд, идущих с Востока. Однако, проблема заключается в том, что оракул, похоже, не определился по поводу надлежащего курса.
В недавнем интервью Economist Киссинджер резко опроверг собственные более ранние комментарии, сделанные им в сентябре прошлого года. Тогда он заявил, что «расширение НАТО представляется мне неразумным шагом». Учитывая опыт Киссинджера, эта позиция казалась достаточно разумной в качестве отправной точки для будущего диалога. Однако, реакция западных аналитиков и идеологов заставила Киссинджера изменить свою позицию.
В декабрьской статье в издании The Spectator Киссинджер изложил свой мирный план, предусматривающий «свободу Украины» в рамках некой новой «международной структуры», которая позволила бы России «найти свое место в новом порядке».
Что касается Украины и НАТО, Киссинджер предположил, что «мирный процесс должен связать Украину и НАТО, в чем бы это ни выражалось». Эта идея также была отвергнута многими, и очень громко.
Затем, почти через год после начала войны, Киссинджер еще больше отошел от первоначальной позиции, заявив, что членство Украины в НАТО является «подходящим исходом» войны. И, наконец, в своем длинном недавнем интервью The Economist он связал вступление Украины в НАТО с «безопасностью Европы».
Можно было бы заявить, что очевидные несоответствия в позиции Киссинджера были обусловлены новыми событиями на местах. Однако, за это время мало что изменилось и возможность мировой войны, в том числе и ядерной, остается реальной.
Проблема, разумеется, не в самом Киссинджере. Просто Запад не желает признать, что война на этот раз не решит его проблем, но у него нет альтернативы прекращению конфликта, за исключением разжигания новых конфликтов. И на этот раз у Киссинджера просто нет ответа.