О солидарности.
По поводу вот этого рассуждения об истоках храбрости у людей современных и людей, представителей архаичных, варварских обществ мне поступило возражение. Вернее два возражения в одном. Ибо различные явления смешаны в кучу.
Я, де, свел честь и достоинство к презренным первобытным инстинктам. Тут я могу только пожалеть, что остался не понят. Ибо ритуал, стереотип поведения, транслируемы социумом через традицию, это далеко не первобытный инстинкт. Более того, я пытался продемонстрировать, что честь и достоинство есть и у людей «архаичного» типа и у современных людей, но имеют разные основания, по-разному, в различных формах проявляются. Что же. Наверно недостаточно понятно написал.
Но мой оппонент, в защиту свое позиции привел несколько ссылок. Вот тут, тут, и вот.
Смысл их в том, что современные русские не помогают друг другу, не бросаются защищать честь и достоинство друг друга.
Я с этим согласен, но хочу заметить, что это уже другая проблема. Если я рассуждал об источнике личной храбрости, то в данном случае стоит говорить о кризисе солидарных отношений в обществе. Ибо что заставляет людей помигать друг другу в труде, защищать друг друга и т.п.? Либертианство утверждает, что за этим делом стоит лишь переплетение частных интересов. Эта вульгарная позиция вызывает смех на Западе, но у нас пока машет флажками. Нет сомнений, что в основе лежит чувство солидарности.
Солидарность, это активное сочувствие по отношению к кому-либо, но проевляется она не по отношению к кому попало, а по отношению к представителям некого «мы». Т.е. некой группы людей, ощущаемой как «мы», в противовес «они».
В нормально «функционирующей» стране таких «мы» немало. Начиная от всех граждан моей страны, жителей моего города, таки да, представителей моего народа, работников моего предприятия, однокурсников… вплоть до ребят из моего двора. Все эти «мы» держаться на символах, ценностях, общем прошлом или общем будущем (что весьма укрепляет единство).
Отечественное же общество находится в глубочайшем кризисе, и это кризис солидарности. По всем «мы», по всем общностям, которые и создают общество, нанесены жесточайшие удары, и эти общности почти потеряли жизнеспособность. Российское гражданство сегодня, обычно не повод для гордости, а ощущается как врожденный дефект. То же самое с угрюмым упрямством делается со стороны СМИ по отношению к такому «мы» как принадлежность к русскому народу. Акцентированный распад по социально-классовому признаку, или проще, расслоение по доходам, отягощенные усиленно пропагандируемым социал-дарвинизмом нивелировали значимость таких общностей как «жители города» и даже «ребята моего двора».
И везде, где расшатаны или ликвидированы подобные «мы» исчезает и солидарность.
Может быть, она вовсе исчезла в нашем обществе? Полагаю, что нет.
Солидарность отступила на базовый уровень, уровень «доменов». О них я писал тут. Хорошо это или плохо? Ничего хорошего конечно нет. Чем более укрепляется «мы» на этом базовом уровне, тем более сегодня расшатываются все иные уровни солидарности. Все «они», сограждане ли, представители моего народа и т.д. становятся более чужими, более «другими». Но есть и добрая новость. Именно благодаря тому, что общество не атомизируется, а консолидирует солидарность на базовых уровнях, у России остается надежда. Россия благодаря вот этой вот элементарной солидарности оказалась гораздо крепче, чем рассчитывали организаторы русского социоцида.
К сожалению вышеописанное «отступление» есть причина поведения, о котором пишет мой оппонент. Случайные люди на улице не помогают, не защищают друг друга, потому что они друг другу «чужие». Если бы, случайно, была бы компания из представителей одного «домена», то ситуация была бы несколько иной. Впрочем, те же кавказцы, как стервятники, прекрасно видят одиноких людей и атакуют именно их.
Как бы то ни было, еще раз повторю, что это совершенно разные вопросы, вопрос личной храбрости и вопрос солидарности в обществе.