Понятие "культурной гегемонии"
Был занят и несмотря на то, что периодически просматривая тексты тов. Аnlazz, громко ругался, написать ответ не было возможности. Но надо.
Проблема в том, что я по многим вопросам полагаю Антона своим единомышленником. Но при этом в его представлениях, в его методологии есть явный изъян, какая-то мертвая зона - а именно социально-классовый анализ. Все время у него общество непонятным образом получает и меняет представления. Непонятным потому, что у общества, как правило, нет единого интереса, не считая самых первичных если о таковых вообще можно говорить. Я говорю, «как правило», потому что интересы разных классов и социальных групп иногда смыкаются в том или ином политическом действии, например, в национально освободительном движении, но даже в случае такого единства оно (единство) касается только этого политического момента, но не иных моментов общественной жизни и такое единство - как в нашем примере национально-освободительного движения, может закончится и часто заканчивается гражданской войной между социальными полюсами. Например, такова история вьетнамского освободительного движения, переросшего в социалистическую революцию и гражданскую войну с внешним вмешательством.
Ну да ладно, не будем отвлекаться. Дело в том, что я нахожу еще один изъян в текстах Антона, а именно, любовь искать под фонарём. И ради этого автор существенно искажает критикуемый объект. В данном случае речь пойдет об идее «культурной гегемонии» и тексте, посвященном этому явлению.
На самом деле понятие культурной гегемонии вовсе не ново. Его сформулировал итальянский коммунист Антонио Грамши. Суть концепции и понятия в том, что простых политэкономических оснований недостаточно для победы коммунистической революции. Нужны изменения не только в базисе, но и в настройке. Пока массы в целом демонстрируют доброжелательное согласие с властью, они вовсе не горят желанием ее свергать.
Откуда берется это благожелательное согласие?
Собственно, в основе лежит марксистское представление о том, что господствующий класс навязывает свое мировоззрение (свои ценности, свои представления справедливости, праведности и т.д.) всему обществу. Грамши показывает, как это происходит. Он раскрывает роль интеллектуалов, интеллигенции в этом процессе.
Гегемония по Грамши, это и есть состояние, когда общество воспринимает мировоззрение, идеалы и ценности господствующего классы как естественные, как само собой разумеющиеся. В общем то в этом нет ничего особо нового в марксизме. Сам Маркс так же об этом писал - только что не вводя такого термина. Более того, в ряде моментом писал точнее, куда более метко, чем это сделал Грамши.
Попрошу прощения за чересчур объемные цитаты, но который раз убеждаюсь, что лучше Маркса и не скажешь: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это - выражение тех отношений, которые как раз и делают один этот класс господствующим; это, следовательно, мысли его господства. Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всем ее объеме, они, само собой разумеется, делают это во всех ее областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей; они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи».
Написал он и об интеллигенции, интеллектуалах: «Разделение труда, в котором мы уже выше (стр. [15-18]) нашли одну из главных сил предшествующей истории, проявляется теперь также и в среде господствующего класса в виде разделения духовного и [31] материального труда, так что внутри этого класса одна часть выступает в качестве мыслителей этого класса (это - его активные, способные к обобщениям идеологи, которые делают главным источником своего пропитания разработку иллюзий этого класса о самом себе), в то время как другие относятся к этим мыслям и иллюзиям более пассивно и с готовностью воспринять их, потому что в действительности эти представители данного класса и являются его активными членами и имеют меньше времени для того, чтобы строить себе иллюзии и мысли о самих себе. Внутри этого класса такое расщепление может разрастись даже до некоторой противоположности и вражды между обеими частями, но эта вражда сама собой отпадает при всякой практической коллизии, когда опасность угрожает самому классу, когда исчезает даже и видимость, будто господствующие мысли не являются мыслями господствующего класса и будто они обладают властью, отличной от власти этого класса. Существование революционных мыслей в определенную эпоху уже предполагает существование революционного класса, о предпосылках которого необходимое сказано уже выше (стр. [18-19, 22-23])».
Другое дело, что со времен Маркса разделение труда существенно углубилось и встает вопрос, насколько так называемые интеллектуалы представляют собой часть господствующего класс и насколько, своего рода наемников, которые сами по себе к буржуазному классу не относятся, а только за плату интеллектуально и духовно «отражают» его.
Грамши написал о том, что для господствующего класса такая гегемония куда «дешевле» прямого насилия, экономического и силового.
У Грамши речь идет о том, что предварительным условием победы социалистической революции, кроме, само собой соответвующего базиса, является ликвидация вот этой самой гегемонии. И тут заметно различие подходов с Марксом в том, что Маркс все же стратег, а Грамши - тактик. Маркс пишет о том, что господство мировоззрения господствующего класса падет с ликвидации общественных отношений, в рамках которые его господство и воспроизводится.
Грамши, никак не споря с этим, рассуждает о конкретной тактике организации такого падения. О том, что поскольку, надстройка определяется базисом лишь в «конечном счете», поскольку «История - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека», на конкретном историческом этапе нужна осознанная борьба с гегемонией господствующего класса. Борьба в целях разрушения его гегемонии как минимум и завоевание своей - гегемонии пролетарского класса, как максимум. И тут крайне важна роль интеллектуалов.
Идеи Грамши сделались весьма популярны в среде левых интеллектуалов как минимум потому что они обозначали общественную важность интеллектуальной среды и самих интеллектуалов в процессе революционной борьбы. Внесли момент о важности их конкретной, субъектной деятельности на фоне фундаментальных объективных процессов.
Кстати сказать, сам Антон и многие сетевые марксисты именно этим и занимаются - атакуют буржуазную культурную гегемонию и утверждают пролетарскую, марксистскую.
Переползая в либеральный истеблишмент эти европейские левые потащили с собой и идею гегемонии. Но поскольку в процессе этого ползания они утратили нечто весьма важное, а именно классовую теорию Маркса, то и теория гегемонии у них исказилась. Источником гегемонии сделался не господствующий класс, а власть. Появилась кажущаяся возможность превратить процессы утверждения, защиты и ликвидации гегемонии в технологию. Ведь в представлениях Маркса и Грамши интеллигенция, формируя идеологию, отражает интересы господствующего класса, а они устойчивы и объективны. Когда же классы были выброшены, осталась только власть, а интересы же конкретной власти куда более субъективны и сиюминутны. Конечно, власть формируется господствующим классом и представляет господствующий класс, но опять же в конечном счете, а непосредственно власть есть лишь продукт баланса конкретных группировок и часто может действовать далеко не в интересах господствующего класса в целом.
Соответственно в таком ракурсе нельзя рассчитывать на объективные процессы утверждения гегемонии, а требуются организации, финансируемые и управляемые, государственные и не очень - например НКО. Вот оттуда и растут ноги о представлениях насчет могущества мягкой силы, которую олицетворяют эти самые организации, в которых работают и получают оплату интеллектуалы.
Но еще раз. Это следствие извращенных представлений о гегемонии, связанных с утратой четкого классового мировоззрения европейскими левыми. Не удивительно, что вместо борьбы классов они взялись бороться за права меньшинств.
На самом деле представления о гегемонии, вполне здравы и имеют вполне марксистский характер. Но нужно понимать, что это не технология, - это объективный процесс, когда интеллигенция отражает объективно существующие господствующие отношения, и объективные интересы господствующего класса. И столь же объектвным процессом становится отражение интелигенцией новых общественных отношенияй, которые находчт выражение в новом классе, претендующим на господство.
Кстати и насчет СССР. В одном из своих текстов Антон заявляет, что элитаризм «в позднесоветском общественном сознании» есть не более чем антитеза советскому эгалитаризму. Меня это мнение оставило в недоумении. Откуда у основной массы советских граждан мог взяться элитаризм? Что в их материальной жизни могло этому способствовать?
А вот когда мы берем господствующие слои, ту самую «номенклатуру», тогда все делается ясным и прозрачным. Социальный класс, чьё господство и само существование ставится развитием общественных отношений под сомнение, всегда ищет прибежища в элитаризме. Ибо когда невозможно объяснить свое господство рационально, приходится находить для него сакральные причины.
Но господствующий класс (и квази-класс, такой, как условная «номенклатура») как правило молчалив. По тем или иным причинам. Позднесоветский был в определенном смысле молчалив потому, что до поры, до времени он не мог отказаться от марксистской фразеологии. Но это не проблема, ибо интересы и чаяния господствующего класс отражается социальными слоями, занимающимися интеллектуальным и духовным производством. Почему последние с удовольствием взялись за эту работу, я уже пояснял неоднократно.
Но как бы то ни было, кухонный элитаризм позднесоветской интеллигенции есть не более чем отражение объективного элитаризма советского господствующего квази-класса. А далее см. «гегемония» - когда интеллигенция транслировала эти представления на все общество, причем не очень удачно, ибо шла против фундаментальных интересов основной массы советских граждан.
Проблема в том, что я по многим вопросам полагаю Антона своим единомышленником. Но при этом в его представлениях, в его методологии есть явный изъян, какая-то мертвая зона - а именно социально-классовый анализ. Все время у него общество непонятным образом получает и меняет представления. Непонятным потому, что у общества, как правило, нет единого интереса, не считая самых первичных если о таковых вообще можно говорить. Я говорю, «как правило», потому что интересы разных классов и социальных групп иногда смыкаются в том или ином политическом действии, например, в национально освободительном движении, но даже в случае такого единства оно (единство) касается только этого политического момента, но не иных моментов общественной жизни и такое единство - как в нашем примере национально-освободительного движения, может закончится и часто заканчивается гражданской войной между социальными полюсами. Например, такова история вьетнамского освободительного движения, переросшего в социалистическую революцию и гражданскую войну с внешним вмешательством.
Ну да ладно, не будем отвлекаться. Дело в том, что я нахожу еще один изъян в текстах Антона, а именно, любовь искать под фонарём. И ради этого автор существенно искажает критикуемый объект. В данном случае речь пойдет об идее «культурной гегемонии» и тексте, посвященном этому явлению.
На самом деле понятие культурной гегемонии вовсе не ново. Его сформулировал итальянский коммунист Антонио Грамши. Суть концепции и понятия в том, что простых политэкономических оснований недостаточно для победы коммунистической революции. Нужны изменения не только в базисе, но и в настройке. Пока массы в целом демонстрируют доброжелательное согласие с властью, они вовсе не горят желанием ее свергать.
Откуда берется это благожелательное согласие?
Собственно, в основе лежит марксистское представление о том, что господствующий класс навязывает свое мировоззрение (свои ценности, свои представления справедливости, праведности и т.д.) всему обществу. Грамши показывает, как это происходит. Он раскрывает роль интеллектуалов, интеллигенции в этом процессе.
Гегемония по Грамши, это и есть состояние, когда общество воспринимает мировоззрение, идеалы и ценности господствующего классы как естественные, как само собой разумеющиеся. В общем то в этом нет ничего особо нового в марксизме. Сам Маркс так же об этом писал - только что не вводя такого термина. Более того, в ряде моментом писал точнее, куда более метко, чем это сделал Грамши.
Попрошу прощения за чересчур объемные цитаты, но который раз убеждаюсь, что лучше Маркса и не скажешь: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это - выражение тех отношений, которые как раз и делают один этот класс господствующим; это, следовательно, мысли его господства. Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всем ее объеме, они, само собой разумеется, делают это во всех ее областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей; они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи».
Написал он и об интеллигенции, интеллектуалах: «Разделение труда, в котором мы уже выше (стр. [15-18]) нашли одну из главных сил предшествующей истории, проявляется теперь также и в среде господствующего класса в виде разделения духовного и [31] материального труда, так что внутри этого класса одна часть выступает в качестве мыслителей этого класса (это - его активные, способные к обобщениям идеологи, которые делают главным источником своего пропитания разработку иллюзий этого класса о самом себе), в то время как другие относятся к этим мыслям и иллюзиям более пассивно и с готовностью воспринять их, потому что в действительности эти представители данного класса и являются его активными членами и имеют меньше времени для того, чтобы строить себе иллюзии и мысли о самих себе. Внутри этого класса такое расщепление может разрастись даже до некоторой противоположности и вражды между обеими частями, но эта вражда сама собой отпадает при всякой практической коллизии, когда опасность угрожает самому классу, когда исчезает даже и видимость, будто господствующие мысли не являются мыслями господствующего класса и будто они обладают властью, отличной от власти этого класса. Существование революционных мыслей в определенную эпоху уже предполагает существование революционного класса, о предпосылках которого необходимое сказано уже выше (стр. [18-19, 22-23])».
Другое дело, что со времен Маркса разделение труда существенно углубилось и встает вопрос, насколько так называемые интеллектуалы представляют собой часть господствующего класс и насколько, своего рода наемников, которые сами по себе к буржуазному классу не относятся, а только за плату интеллектуально и духовно «отражают» его.
Грамши написал о том, что для господствующего класса такая гегемония куда «дешевле» прямого насилия, экономического и силового.
У Грамши речь идет о том, что предварительным условием победы социалистической революции, кроме, само собой соответвующего базиса, является ликвидация вот этой самой гегемонии. И тут заметно различие подходов с Марксом в том, что Маркс все же стратег, а Грамши - тактик. Маркс пишет о том, что господство мировоззрения господствующего класса падет с ликвидации общественных отношений, в рамках которые его господство и воспроизводится.
Грамши, никак не споря с этим, рассуждает о конкретной тактике организации такого падения. О том, что поскольку, надстройка определяется базисом лишь в «конечном счете», поскольку «История - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека», на конкретном историческом этапе нужна осознанная борьба с гегемонией господствующего класса. Борьба в целях разрушения его гегемонии как минимум и завоевание своей - гегемонии пролетарского класса, как максимум. И тут крайне важна роль интеллектуалов.
Идеи Грамши сделались весьма популярны в среде левых интеллектуалов как минимум потому что они обозначали общественную важность интеллектуальной среды и самих интеллектуалов в процессе революционной борьбы. Внесли момент о важности их конкретной, субъектной деятельности на фоне фундаментальных объективных процессов.
Кстати сказать, сам Антон и многие сетевые марксисты именно этим и занимаются - атакуют буржуазную культурную гегемонию и утверждают пролетарскую, марксистскую.
Переползая в либеральный истеблишмент эти европейские левые потащили с собой и идею гегемонии. Но поскольку в процессе этого ползания они утратили нечто весьма важное, а именно классовую теорию Маркса, то и теория гегемонии у них исказилась. Источником гегемонии сделался не господствующий класс, а власть. Появилась кажущаяся возможность превратить процессы утверждения, защиты и ликвидации гегемонии в технологию. Ведь в представлениях Маркса и Грамши интеллигенция, формируя идеологию, отражает интересы господствующего класса, а они устойчивы и объективны. Когда же классы были выброшены, осталась только власть, а интересы же конкретной власти куда более субъективны и сиюминутны. Конечно, власть формируется господствующим классом и представляет господствующий класс, но опять же в конечном счете, а непосредственно власть есть лишь продукт баланса конкретных группировок и часто может действовать далеко не в интересах господствующего класса в целом.
Соответственно в таком ракурсе нельзя рассчитывать на объективные процессы утверждения гегемонии, а требуются организации, финансируемые и управляемые, государственные и не очень - например НКО. Вот оттуда и растут ноги о представлениях насчет могущества мягкой силы, которую олицетворяют эти самые организации, в которых работают и получают оплату интеллектуалы.
Но еще раз. Это следствие извращенных представлений о гегемонии, связанных с утратой четкого классового мировоззрения европейскими левыми. Не удивительно, что вместо борьбы классов они взялись бороться за права меньшинств.
На самом деле представления о гегемонии, вполне здравы и имеют вполне марксистский характер. Но нужно понимать, что это не технология, - это объективный процесс, когда интеллигенция отражает объективно существующие господствующие отношения, и объективные интересы господствующего класса. И столь же объектвным процессом становится отражение интелигенцией новых общественных отношенияй, которые находчт выражение в новом классе, претендующим на господство.
Кстати и насчет СССР. В одном из своих текстов Антон заявляет, что элитаризм «в позднесоветском общественном сознании» есть не более чем антитеза советскому эгалитаризму. Меня это мнение оставило в недоумении. Откуда у основной массы советских граждан мог взяться элитаризм? Что в их материальной жизни могло этому способствовать?
А вот когда мы берем господствующие слои, ту самую «номенклатуру», тогда все делается ясным и прозрачным. Социальный класс, чьё господство и само существование ставится развитием общественных отношений под сомнение, всегда ищет прибежища в элитаризме. Ибо когда невозможно объяснить свое господство рационально, приходится находить для него сакральные причины.
Но господствующий класс (и квази-класс, такой, как условная «номенклатура») как правило молчалив. По тем или иным причинам. Позднесоветский был в определенном смысле молчалив потому, что до поры, до времени он не мог отказаться от марксистской фразеологии. Но это не проблема, ибо интересы и чаяния господствующего класс отражается социальными слоями, занимающимися интеллектуальным и духовным производством. Почему последние с удовольствием взялись за эту работу, я уже пояснял неоднократно.
Но как бы то ни было, кухонный элитаризм позднесоветской интеллигенции есть не более чем отражение объективного элитаризма советского господствующего квази-класса. А далее см. «гегемония» - когда интеллигенция транслировала эти представления на все общество, причем не очень удачно, ибо шла против фундаментальных интересов основной массы советских граждан.