Еще о статье Подгузова по требованию прорывовцов
Не хотел заниматься конкретной критикой статьи Подгузова, посвящённой критике теории относительности, но представители коллектива журнала «Прорыв», в которой эта статья была опубликована, таки изнасиловали меня, выпиливая мой мозг. Так что начну помаленьку.
«Как показала история науки, успех в каждом наиболее значительном исследовании закладывался добросовестным, придирчивым поиском исходного пункта движения мысли ученого, своеобразной «архимедовой опоры», т.е. формулирования бесспорно очевидного понятия, незыблемость которого определяется не только здравостью ума исследователя, но и объективным содержанием предмета исследования, настолько очевидным, что его существование требует доказательства только в пыточной камере «святой инквизиции»».
Подгузов заблуждается, вернее сказать, его представления остались на уровне древнегреческих-натурфилософских. Ровно так же Аристотель писал: «Так как научное знание возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины или элементы путём их познания (ведь мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаём её первые причины, первые начала и разлагаем её впредь до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо определить прежде всего то, что относится к началам». Это дедуктивный метод, который с появлением современной науки сменился на индуктивный. Дедуктивный метод применительно к научному знанию сегодня представляется попросту ненаучным. И эта ошибка Подгузова накладывает печать ненаучности на все дальнейшие рассуждения.
Далее Подгузов рассуждает о самоочевидных представлениях, к которым относит представление о параллельных прямых. Во-первых, это неудачный пример. Мы ведь знаем о геометрии Лобачевского. Во-вторых, история культуры в целом и науки в частности демонстрирует, что представления, казалось бы, очевидные в рамках одной культуры, являются вовсе не очевидными в рамках другой. Например, представление об инерции вовсе не было очевидным в Древней Греции. Греки полагали, что пока к телу прилагается сила, - тело движется. Когда сила перестает прилагаться, тело останавливается. Отсюда идут на удивление хитрые попытки того же Аристотеля объяснить движение стрелы.
В то же время для китайцев инерция была самоочевидна: «Прекращение движения происходит из-за противодействующей силы… Если не будет никакой противостоящей силы …, то движение никогда не закончится. Это верно настолько же, как и то, что бык не лошадь».
В общем, попытка апеллировать к самоочевидным представлениям вредна и ненаучна. Не удивительно, что современная наука исходит не из неких «самоочевидных представлений», а из эмпирических фактов.
Из первоначальной ошибки Подгузова следует ненаучность его дальнейших рассуждений.
«Однако если сравнить аксиомы Евклида с постулатами Эйнштейна, то легко заметить, что аксиомы Евклида наполнены такими терминами и логически построены так, что, действительно, выглядят убедительно и не требуют доказательств, а постулаты Эйнштейна содержат такие термины, значение которых было неведомо самому Эйнштейну. Например, «инерциальная система» или «время». Невозможно утверждать, что «инерциальные системы» или «время» это настолько простые категории, что НЕ НУЖДАЮТСЯ в доказательствах, и понятны любому читателю».
Тут Подгузов опять поставил все с ног на голову, последовательно продвигая свой натурфилософский подход и оценивая Эйнштейна со своей, древнегреческой точки зрения.
Эйнштейн же - современный ученый. Он исходил не из постулатов, а из эмпирических фактов. Постулаты же он ввел вовсе не потому, что они самоочевидны - современная наука в принципе не требует такого качества от постулатов. Эйнштейн ввел такие постулаты, введение которых позволило объяснить и свести в систему все имеющиеся на тот момент эмпирические факты. (Ровно так же обстоит дело с искривлением пространства в ОТО насчет чего Подгузов взялся иронизировать). Вот это качество требуется от постулатов в современной науке. То, что они должны быть обоснованы в рамках метатеории, это уже вторично, ибо возможен вариант отказа от метатеории, коли она не может обосновать постулаты теории, согласующейся с эмпирикой. А самоочевидностью тут даже и пахнуть не должно.
Я уж не говорю о том, что Подгузову не понятно понятие инерционной системы. Ну, бедолага, что сказать. Мне понятно. Оно вполне определено согласно всем научным критериям.
В общем, я не вижу смысла оценивать дальнейший вздор Подгузова о сложности и непонятности для любого папуаса современной физики, как, впрочем и химии, и биологии, социологии и т.д. В свете вышесказанного любой читатель может оценить рассуждения Подгузова самостоятельно.
Только еще раз повторю! Начиная с Нового времени, начиная с появления современной науки и экспериментального метода, наука не требует ни от постулатов, ни от способов доказательства никакой сомнительной «самоочевидности» или простоты. Критерии научности другие.
Впрочем, когда Подгузов сам начинает утверждать свою теорию, он тут же забывает о принципе самоочевидности аксиом. Он пишет: «Диаматика исходит из того, что человек и его мозг, являясь частью объективного мироздания, существует как итог всех космических взаимодействий (как и любой другой объект) и самим своим существованием подчеркивает полную адекватность всех своих особенных свойств общим свойствам мироздания, хотя, естественно, и не буквальное тождество».
Так вот, хочу заметить, что вообще представление о каких-то «общих свойствах мироздания» вовсе не является самоочевидным. Оно и доказанным не является. Современная наука базируется на изоморфизме и изохронизме мира, но это не более чем предмет веры, которая обоснована в рамках метатеории, которой в свою очередь является - сюрприз, - мировоззрение христианской культуры. В свое время эта идея обосновывалась представлением об абсолютном Боге, вечном и неизменном, или как написал Декарт «Из того, что Бог не подвержен изменениям и постоянно действует одинаковым образом, мы можем также вывести некоторые правила, которые я называю законами природы».
С идеей Бога существенная часть ученых давно рассталась, а вот вера в изоморфизм и изохронизм мира сохранилась. Но еще раз, эта вера вовсе не самоочевидна. Например, в классическом язычестве мир не изоморфен и отдельные «участки», которые курируются отдельными божествами, имеют разные законы (определяемые волей разных божеств).
Но если предположить, что мир не изоморфен, то это значит (даже если не обращать внимание на довольно невнятную у Подгузова связь между строением мира и строением мозгов), что человеческий разум может более-менее адекватно постигать только те законы, которые существуют в «нашей» части вселенной, не более. Вот так у самого Подгузова с самоочевидностью.
Впрочем, как я говорил, попытка объяснить, почему наш разум в состоянии постигать мир получилась у Подгузова крайне невнятной. Суть доводов Подгузова заключается в том, что и мозг и все вещество в известной нам вселенной состоит «ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ элементарных частиц», и эти предметы отличаются только тем, что упорядочены по-разному. Почему из этого можно сделать вывод о познаваемости мира, мне решительно не понятно. Утюг тоже состоит из элементарных частиц, но мира познавать не может. Впрочем, Подгузов о чем-то таком догадывается. Об этом свидетельствует его рассказ о яблоке, которое в отличие от мозга думать не может, несмотря на то, что состоит их элементарных частиц, но все же «Тождество элементарных частиц, образующих и мозг, и небесные светила, позволяет относиться с доверием, как к проявлениям Солнца, так и к проявлениям человеческого Мозга». Скажите честно! Можно ли прочитать такое и не рассмеяться?
В чем же проблема Подгузова? А проблема его в том, что он представитель какой-то загадочной дисциплины «Диаматика». Эта диаматика явно имеет мало общего с материалистическим мировоззрением и диалектическим методом, ибо, если бы Погузов владел ими и более того, был марксистом, он бы обратился к одной из основополагающих категорий марксизма - к практике. Именно через категорию человеческой практики можно понять, почему мир познаваем. Кстати, в этом контексте категория практики включена в ленинскую теорию отражения.
Итак! Человек адекватно воспринимает и постигает мир потому, что он практически действует в этом мире с момента своего появления. Например, если бы человек неправильно воспринимал мир (а такие люди наверняка были и есть), он бы умер и не оставил потомства. Например, если бы ему казалось, что впереди дорожка, а на самом деле там пропасть, он бы упал и разбился и так во всем. Более того, такой тест на адекватность восприятия ежемоментно проходят и проходили все живые существа, начиная от самых элементарных (отражение у неживого мира действует немного иначе). И тот факт, что мы с вами живы, а, следовательно, и сами сдали этот экзамен и являемся потомками мириад сдавших такой же экзамен существ, говорит о том, что воспринимаем мы мир адекватно.
Но мы люди, и не только пассивно воспринимаем, но и активно познаем. Что же позволяет говорить об адекватности нашего познания? Как я и говорил - практика. Мы трудимся, мы создаем вещи, мы создаем общественные отношения и, в конечном счете, самих себя. Когда мы трудимся, когда мы что-то создаем, мы в процессе этого выявляем законы этого мира. Хотя бы микрозаконы - если говорить о самой простой трудовой деятельности. Если посаженное зерно поливать, говорит себе земледелец, оно взойдет и для того, что бы зерно взошло, его нужно поливать - вот вам и маленький закон - существенная и устойчивая связь явлений. Это у животных в процессе деятельности не нужно открывать законы. У животных деятельность происходит инстинктивно. Даже иногда встречающиеся не инстинктивные действия (например, шимпанзе учит свое потомство раскалывать камнями орешки) не требует постижения законов. А у человека требует, поскольку человеческая трудовая деятельность, человеческая практика имеет общественный характер. Т.е. сын учится у отца его промыслу - тому же земледелию, не как обезьянка, просто усваивая последовательность движений, а через понимание и усвоение законов, смыслов деятельности. Благодаря этому пониманию человек не будет поливать зерно там, где воды слишком много, а наоборот, займется осушением. Очевидно, есть и критерий того, что наше познание адекватно познаваемому миру. Когда мы делаем вещь в соответствии с каким-то пока гипотетическим законом, эта вещь либо сработает, как задумано, либо нет. Так мы проверяем открытые нами законы на истинность. Поэтому в марксизме практика является критерием истинности.
Вот именно вышеназванные основания позволяют нам полагать, что наше знание о мире адекватно действительности, а вовсе не тот факт, что наши мозги состоят из элементарных частиц и являются результатом всех взаимодействий вселенной (?).
Но теперь мы можем сделать и некоторые выводы, весьма отличающиеся от выводов Подгузова. Дело в том, что и наши животные предки и мы сами, как люди, вовсе не проходили экзамена на адекватность восприятия ни в микромире - мире элементарных частиц, ни в мегамире - мире звезд и галактик. Поэтому, даже что бы просто воспринимать явления микро и мега миров, нам приходится создавать инструменты, что уж говорить о постижении законов этих миров. Требование, что бы эти законы были самоочевидны и просты, попросту нелепо, ибо эти миры в существенной части чужды всему опыту не только человека, но и живого мира вообще. Очень многое мы можем описать только математически (математика, это тоже инструмент, а сложная математика,- сложный инструмент, и требование Подгузова познавать мир, не пользуясь инструментами, попахивает идиотизмом). Хорошо, что у нас остался критерий истинности (и теорий и инструментов) - практика. Этот критерий позволяет нам познавать и настолько чуждую реальность как микро- и мегамир. Вот предсказан в рамках теории какой-то бозон Хиггса (условный пример). Обнаружат его, верная теория, не обнаружат - ложная.
Все, что я написал насчет восприятия и познания - упрощенное изложение, особенно в части методологии науки. Но вполне достаточно, что бы продемонстрировать вздорность суждений Подгузова.
Ну и далее, наверное, последнее. Подгузов пишет о том, что человек с легкостью воспринял идею бесконечности. «Мозг способен отразить одно из наиболее фундаментальных свойств мирозданья, - его бесконечность, т.е. то, что невозможно пощупать руками и увидеть глазами», пишет он. Из этого Подгузов делает вывод о бесконечности мира: «Итак, первой аксиомой, не требующей доказательств для человека со здоровой психикой, адекватно отражающей важнейшие объективные свойства физического мира, является его ± бесконечность».
На самом деле он здесь воспроизвёл известное доказательство бытия Бога, принадлежащее Ансельму Кентерберийскому. Суть доказательства состоит в следующем. Свойства Бога, такие как вечность, бесконечность, совершенство и т.д. чужды человеческому бытию. Ничего вечного и, тем более бесконечного и совершенного человек в жизни не встречает. И если человек имеет обо всем этом представление, значит Бог есть. Диаматика такая диаматика!
Там дальше Подгузов начинает путать материю и вещество, обосновывая бесконечное количества вещества и энергии во вселенной бесконечностью материи, но мне уже надоело. Чтобы опровергнуть слово, нужна целая фраза. Чтобы опровергнуть фразу - абзац. Чтобы опровергнуть абзац - страница, и т.д. А у меня времени нет, я и так немало написал.
Я не выдергивал суждений Подгузова из контекста, не вытаскивал, что мне подходит, а двигался по тексту последовательно, разбирая суждения Подгузова одно за другим. Полагаю, что написанного хватит, что бы показать вздорность всего подгузовского текста. Если я после этого услышу, «а в главном то он прав», пошлю далеко и грубо.
«Как показала история науки, успех в каждом наиболее значительном исследовании закладывался добросовестным, придирчивым поиском исходного пункта движения мысли ученого, своеобразной «архимедовой опоры», т.е. формулирования бесспорно очевидного понятия, незыблемость которого определяется не только здравостью ума исследователя, но и объективным содержанием предмета исследования, настолько очевидным, что его существование требует доказательства только в пыточной камере «святой инквизиции»».
Подгузов заблуждается, вернее сказать, его представления остались на уровне древнегреческих-натурфилософских. Ровно так же Аристотель писал: «Так как научное знание возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины или элементы путём их познания (ведь мы тогда уверены в познании всякой вещи, когда узнаём её первые причины, первые начала и разлагаем её впредь до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо определить прежде всего то, что относится к началам». Это дедуктивный метод, который с появлением современной науки сменился на индуктивный. Дедуктивный метод применительно к научному знанию сегодня представляется попросту ненаучным. И эта ошибка Подгузова накладывает печать ненаучности на все дальнейшие рассуждения.
Далее Подгузов рассуждает о самоочевидных представлениях, к которым относит представление о параллельных прямых. Во-первых, это неудачный пример. Мы ведь знаем о геометрии Лобачевского. Во-вторых, история культуры в целом и науки в частности демонстрирует, что представления, казалось бы, очевидные в рамках одной культуры, являются вовсе не очевидными в рамках другой. Например, представление об инерции вовсе не было очевидным в Древней Греции. Греки полагали, что пока к телу прилагается сила, - тело движется. Когда сила перестает прилагаться, тело останавливается. Отсюда идут на удивление хитрые попытки того же Аристотеля объяснить движение стрелы.
В то же время для китайцев инерция была самоочевидна: «Прекращение движения происходит из-за противодействующей силы… Если не будет никакой противостоящей силы …, то движение никогда не закончится. Это верно настолько же, как и то, что бык не лошадь».
В общем, попытка апеллировать к самоочевидным представлениям вредна и ненаучна. Не удивительно, что современная наука исходит не из неких «самоочевидных представлений», а из эмпирических фактов.
Из первоначальной ошибки Подгузова следует ненаучность его дальнейших рассуждений.
«Однако если сравнить аксиомы Евклида с постулатами Эйнштейна, то легко заметить, что аксиомы Евклида наполнены такими терминами и логически построены так, что, действительно, выглядят убедительно и не требуют доказательств, а постулаты Эйнштейна содержат такие термины, значение которых было неведомо самому Эйнштейну. Например, «инерциальная система» или «время». Невозможно утверждать, что «инерциальные системы» или «время» это настолько простые категории, что НЕ НУЖДАЮТСЯ в доказательствах, и понятны любому читателю».
Тут Подгузов опять поставил все с ног на голову, последовательно продвигая свой натурфилософский подход и оценивая Эйнштейна со своей, древнегреческой точки зрения.
Эйнштейн же - современный ученый. Он исходил не из постулатов, а из эмпирических фактов. Постулаты же он ввел вовсе не потому, что они самоочевидны - современная наука в принципе не требует такого качества от постулатов. Эйнштейн ввел такие постулаты, введение которых позволило объяснить и свести в систему все имеющиеся на тот момент эмпирические факты. (Ровно так же обстоит дело с искривлением пространства в ОТО насчет чего Подгузов взялся иронизировать). Вот это качество требуется от постулатов в современной науке. То, что они должны быть обоснованы в рамках метатеории, это уже вторично, ибо возможен вариант отказа от метатеории, коли она не может обосновать постулаты теории, согласующейся с эмпирикой. А самоочевидностью тут даже и пахнуть не должно.
Я уж не говорю о том, что Подгузову не понятно понятие инерционной системы. Ну, бедолага, что сказать. Мне понятно. Оно вполне определено согласно всем научным критериям.
В общем, я не вижу смысла оценивать дальнейший вздор Подгузова о сложности и непонятности для любого папуаса современной физики, как, впрочем и химии, и биологии, социологии и т.д. В свете вышесказанного любой читатель может оценить рассуждения Подгузова самостоятельно.
Только еще раз повторю! Начиная с Нового времени, начиная с появления современной науки и экспериментального метода, наука не требует ни от постулатов, ни от способов доказательства никакой сомнительной «самоочевидности» или простоты. Критерии научности другие.
Впрочем, когда Подгузов сам начинает утверждать свою теорию, он тут же забывает о принципе самоочевидности аксиом. Он пишет: «Диаматика исходит из того, что человек и его мозг, являясь частью объективного мироздания, существует как итог всех космических взаимодействий (как и любой другой объект) и самим своим существованием подчеркивает полную адекватность всех своих особенных свойств общим свойствам мироздания, хотя, естественно, и не буквальное тождество».
Так вот, хочу заметить, что вообще представление о каких-то «общих свойствах мироздания» вовсе не является самоочевидным. Оно и доказанным не является. Современная наука базируется на изоморфизме и изохронизме мира, но это не более чем предмет веры, которая обоснована в рамках метатеории, которой в свою очередь является - сюрприз, - мировоззрение христианской культуры. В свое время эта идея обосновывалась представлением об абсолютном Боге, вечном и неизменном, или как написал Декарт «Из того, что Бог не подвержен изменениям и постоянно действует одинаковым образом, мы можем также вывести некоторые правила, которые я называю законами природы».
С идеей Бога существенная часть ученых давно рассталась, а вот вера в изоморфизм и изохронизм мира сохранилась. Но еще раз, эта вера вовсе не самоочевидна. Например, в классическом язычестве мир не изоморфен и отдельные «участки», которые курируются отдельными божествами, имеют разные законы (определяемые волей разных божеств).
Но если предположить, что мир не изоморфен, то это значит (даже если не обращать внимание на довольно невнятную у Подгузова связь между строением мира и строением мозгов), что человеческий разум может более-менее адекватно постигать только те законы, которые существуют в «нашей» части вселенной, не более. Вот так у самого Подгузова с самоочевидностью.
Впрочем, как я говорил, попытка объяснить, почему наш разум в состоянии постигать мир получилась у Подгузова крайне невнятной. Суть доводов Подгузова заключается в том, что и мозг и все вещество в известной нам вселенной состоит «ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ элементарных частиц», и эти предметы отличаются только тем, что упорядочены по-разному. Почему из этого можно сделать вывод о познаваемости мира, мне решительно не понятно. Утюг тоже состоит из элементарных частиц, но мира познавать не может. Впрочем, Подгузов о чем-то таком догадывается. Об этом свидетельствует его рассказ о яблоке, которое в отличие от мозга думать не может, несмотря на то, что состоит их элементарных частиц, но все же «Тождество элементарных частиц, образующих и мозг, и небесные светила, позволяет относиться с доверием, как к проявлениям Солнца, так и к проявлениям человеческого Мозга». Скажите честно! Можно ли прочитать такое и не рассмеяться?
В чем же проблема Подгузова? А проблема его в том, что он представитель какой-то загадочной дисциплины «Диаматика». Эта диаматика явно имеет мало общего с материалистическим мировоззрением и диалектическим методом, ибо, если бы Погузов владел ими и более того, был марксистом, он бы обратился к одной из основополагающих категорий марксизма - к практике. Именно через категорию человеческой практики можно понять, почему мир познаваем. Кстати, в этом контексте категория практики включена в ленинскую теорию отражения.
Итак! Человек адекватно воспринимает и постигает мир потому, что он практически действует в этом мире с момента своего появления. Например, если бы человек неправильно воспринимал мир (а такие люди наверняка были и есть), он бы умер и не оставил потомства. Например, если бы ему казалось, что впереди дорожка, а на самом деле там пропасть, он бы упал и разбился и так во всем. Более того, такой тест на адекватность восприятия ежемоментно проходят и проходили все живые существа, начиная от самых элементарных (отражение у неживого мира действует немного иначе). И тот факт, что мы с вами живы, а, следовательно, и сами сдали этот экзамен и являемся потомками мириад сдавших такой же экзамен существ, говорит о том, что воспринимаем мы мир адекватно.
Но мы люди, и не только пассивно воспринимаем, но и активно познаем. Что же позволяет говорить об адекватности нашего познания? Как я и говорил - практика. Мы трудимся, мы создаем вещи, мы создаем общественные отношения и, в конечном счете, самих себя. Когда мы трудимся, когда мы что-то создаем, мы в процессе этого выявляем законы этого мира. Хотя бы микрозаконы - если говорить о самой простой трудовой деятельности. Если посаженное зерно поливать, говорит себе земледелец, оно взойдет и для того, что бы зерно взошло, его нужно поливать - вот вам и маленький закон - существенная и устойчивая связь явлений. Это у животных в процессе деятельности не нужно открывать законы. У животных деятельность происходит инстинктивно. Даже иногда встречающиеся не инстинктивные действия (например, шимпанзе учит свое потомство раскалывать камнями орешки) не требует постижения законов. А у человека требует, поскольку человеческая трудовая деятельность, человеческая практика имеет общественный характер. Т.е. сын учится у отца его промыслу - тому же земледелию, не как обезьянка, просто усваивая последовательность движений, а через понимание и усвоение законов, смыслов деятельности. Благодаря этому пониманию человек не будет поливать зерно там, где воды слишком много, а наоборот, займется осушением. Очевидно, есть и критерий того, что наше познание адекватно познаваемому миру. Когда мы делаем вещь в соответствии с каким-то пока гипотетическим законом, эта вещь либо сработает, как задумано, либо нет. Так мы проверяем открытые нами законы на истинность. Поэтому в марксизме практика является критерием истинности.
Вот именно вышеназванные основания позволяют нам полагать, что наше знание о мире адекватно действительности, а вовсе не тот факт, что наши мозги состоят из элементарных частиц и являются результатом всех взаимодействий вселенной (?).
Но теперь мы можем сделать и некоторые выводы, весьма отличающиеся от выводов Подгузова. Дело в том, что и наши животные предки и мы сами, как люди, вовсе не проходили экзамена на адекватность восприятия ни в микромире - мире элементарных частиц, ни в мегамире - мире звезд и галактик. Поэтому, даже что бы просто воспринимать явления микро и мега миров, нам приходится создавать инструменты, что уж говорить о постижении законов этих миров. Требование, что бы эти законы были самоочевидны и просты, попросту нелепо, ибо эти миры в существенной части чужды всему опыту не только человека, но и живого мира вообще. Очень многое мы можем описать только математически (математика, это тоже инструмент, а сложная математика,- сложный инструмент, и требование Подгузова познавать мир, не пользуясь инструментами, попахивает идиотизмом). Хорошо, что у нас остался критерий истинности (и теорий и инструментов) - практика. Этот критерий позволяет нам познавать и настолько чуждую реальность как микро- и мегамир. Вот предсказан в рамках теории какой-то бозон Хиггса (условный пример). Обнаружат его, верная теория, не обнаружат - ложная.
Все, что я написал насчет восприятия и познания - упрощенное изложение, особенно в части методологии науки. Но вполне достаточно, что бы продемонстрировать вздорность суждений Подгузова.
Ну и далее, наверное, последнее. Подгузов пишет о том, что человек с легкостью воспринял идею бесконечности. «Мозг способен отразить одно из наиболее фундаментальных свойств мирозданья, - его бесконечность, т.е. то, что невозможно пощупать руками и увидеть глазами», пишет он. Из этого Подгузов делает вывод о бесконечности мира: «Итак, первой аксиомой, не требующей доказательств для человека со здоровой психикой, адекватно отражающей важнейшие объективные свойства физического мира, является его ± бесконечность».
На самом деле он здесь воспроизвёл известное доказательство бытия Бога, принадлежащее Ансельму Кентерберийскому. Суть доказательства состоит в следующем. Свойства Бога, такие как вечность, бесконечность, совершенство и т.д. чужды человеческому бытию. Ничего вечного и, тем более бесконечного и совершенного человек в жизни не встречает. И если человек имеет обо всем этом представление, значит Бог есть. Диаматика такая диаматика!
Там дальше Подгузов начинает путать материю и вещество, обосновывая бесконечное количества вещества и энергии во вселенной бесконечностью материи, но мне уже надоело. Чтобы опровергнуть слово, нужна целая фраза. Чтобы опровергнуть фразу - абзац. Чтобы опровергнуть абзац - страница, и т.д. А у меня времени нет, я и так немало написал.
Я не выдергивал суждений Подгузова из контекста, не вытаскивал, что мне подходит, а двигался по тексту последовательно, разбирая суждения Подгузова одно за другим. Полагаю, что написанного хватит, что бы показать вздорность всего подгузовского текста. Если я после этого услышу, «а в главном то он прав», пошлю далеко и грубо.