О применении оргазма в религиозной полемике
Сегодня зашел разговор о том, как православные обличают греховную католическую чувственность, экстаз святой Терезы и прочие неприятные русскому человеку явления.
Мне объяснили, что современные православные богословы, Кураев, Осипов и проч., активно эксплуатируют книжку Мережковского про испанских мистиков. Из этой книжки Кураев взял и потрясающую цитату с описанием мистического оргазма Терезы Авильской (videte). Цитата такова:
«Я увидела маленького Ангела. Длинное золотое копье с железным наконечником и небольшим на нем пламенем было в руке его, и он вонзал его иногда в сердце мое и во внутренности, а когда вынимал из них, то мне казалось, что с копьем вырывает он и внутренности мои. Боль от этой раны была так сильна, что я стонала, но и наслаждение было так сильно, что я не могла желать, чтобы окончилась эта боль. Чем глубже входило копье во внутренности мои, тем больше росла эта мука, тем была она сладостнее».
Это представлено как перевод отрывка из автобиографии Терезы. Я заинтересовался и нашел это место в оригинале. Был немало удивлен. Вот как оно выглядит на самом деле (перевод по возможности близкий к тексту, так что стиль явно хромает):
Господу было угодно, чтобы я несколько раз видела такое видение: я видела рядом с собой, с левой стороны, ангела в телесном облике; я обычно не вижу подобного, разве что очень редко; хотя мне много раз представлялись ангелы, я видела их только такими, как в прошлом видении, о котором я говорила в начале. Господу было угодно, чтобы в этом видении я увидела его таким: он был не велик, но мал ростом, очень красив, с огненным ликом, поэтому казалось, что он - из высших ангелов, тех, которые представляются целиком пылающими. Должно быть, они - те самые, которые именуются херувимами и которые не называют мне свои имена; но я хорошо вижу, что на небесах есть немалая разница между одними ангелами и другими, и между другими и третьими, которую я не знаю, как выразить. Я видела у него в руках длинное золотое копье (dardo), и на железном наконечнике, как мне показалось, был язычок пламени (tener un poco de fuego). Мне показалось, что он несколько раз вонзил его мне в сердце, и оно достигло моих внутренностей. Когда он вытаскивал [копье], мне казалось, что он вытаскивает вместе с ним [внутренности], и он оставил меня целиком воспламененной великой любовью к Богу. Боль была столь сильна, что вынудила меня несколько раз застонать, и столь неумеренна (excesiva) была сладость (suavidad), которую мне причинила эта сильнейшая боль, что [никто] бы не пожелал, чтобы она покинула его, и чтобы душа была удовлетворена меньшим, чем Бог. Это не телесная боль, но духовная, хотя в чем-то ей причастно и тело, и даже в немалой степени (y aun harto). Настолько сладостна любовная беседа (requiebro), которая идет между душой и Богом, что я умоляю Его в Его благости дать это испробовать тем, кто думает, будто я лгу.
Тереза Авильская. Книга о моей жизни. 29.13.
Оригинал. Английский перевод.
Мне объяснили, что современные православные богословы, Кураев, Осипов и проч., активно эксплуатируют книжку Мережковского про испанских мистиков. Из этой книжки Кураев взял и потрясающую цитату с описанием мистического оргазма Терезы Авильской (videte). Цитата такова:
«Я увидела маленького Ангела. Длинное золотое копье с железным наконечником и небольшим на нем пламенем было в руке его, и он вонзал его иногда в сердце мое и во внутренности, а когда вынимал из них, то мне казалось, что с копьем вырывает он и внутренности мои. Боль от этой раны была так сильна, что я стонала, но и наслаждение было так сильно, что я не могла желать, чтобы окончилась эта боль. Чем глубже входило копье во внутренности мои, тем больше росла эта мука, тем была она сладостнее».
Это представлено как перевод отрывка из автобиографии Терезы. Я заинтересовался и нашел это место в оригинале. Был немало удивлен. Вот как оно выглядит на самом деле (перевод по возможности близкий к тексту, так что стиль явно хромает):
Господу было угодно, чтобы я несколько раз видела такое видение: я видела рядом с собой, с левой стороны, ангела в телесном облике; я обычно не вижу подобного, разве что очень редко; хотя мне много раз представлялись ангелы, я видела их только такими, как в прошлом видении, о котором я говорила в начале. Господу было угодно, чтобы в этом видении я увидела его таким: он был не велик, но мал ростом, очень красив, с огненным ликом, поэтому казалось, что он - из высших ангелов, тех, которые представляются целиком пылающими. Должно быть, они - те самые, которые именуются херувимами и которые не называют мне свои имена; но я хорошо вижу, что на небесах есть немалая разница между одними ангелами и другими, и между другими и третьими, которую я не знаю, как выразить. Я видела у него в руках длинное золотое копье (dardo), и на железном наконечнике, как мне показалось, был язычок пламени (tener un poco de fuego). Мне показалось, что он несколько раз вонзил его мне в сердце, и оно достигло моих внутренностей. Когда он вытаскивал [копье], мне казалось, что он вытаскивает вместе с ним [внутренности], и он оставил меня целиком воспламененной великой любовью к Богу. Боль была столь сильна, что вынудила меня несколько раз застонать, и столь неумеренна (excesiva) была сладость (suavidad), которую мне причинила эта сильнейшая боль, что [никто] бы не пожелал, чтобы она покинула его, и чтобы душа была удовлетворена меньшим, чем Бог. Это не телесная боль, но духовная, хотя в чем-то ей причастно и тело, и даже в немалой степени (y aun harto). Настолько сладостна любовная беседа (requiebro), которая идет между душой и Богом, что я умоляю Его в Его благости дать это испробовать тем, кто думает, будто я лгу.
Тереза Авильская. Книга о моей жизни. 29.13.
Оригинал. Английский перевод.