Не страшно
Размышления Вацлава Радзивиновича, шеф-корреспондента польской Gazeta Wyborcza в esquire больно отозвались в голове. Вернее отозвался один момент.
Вот этот:
"Я помню, как в Москве взорвался первый дом. Ночь
на 9 сентября, 1999 год, улица Гурьянова. Погибло множество людей. Через
три дня я был на Манежной площади, и там играл оркестр, пары танцевали
и веселились. В то же время в воздухе витало ощущение ужаса.
А на следующий день взорвали дом на Каширском шоссе. Я был на месте
взрыва сразу же. Было страшно, люди оцепенели от горя. Я прошел чуть
дальше по улице. Через 300 метров люди все еще переживали, но уже
меньше. А потом начиналась нормальная жизнь: музыка, веселье. Я видел
трагедии в разных городах. Они моментально спаивают, склеивают людей,
и настроение становится одинаковым везде. А здесь типичное наследие
сталинских времен: лучше не слышать, не видеть, не понимать,
не реагировать."
Когда был взрыв в Домодедово, я была на открытии выставки посвященной юбилею Горбачева. Да, праздник совпал с трагедией. Совпало и время. Пресса собралась к пяти, примерно в это же время прогремел взрыв. О том, что случилось собравшиеся в Манеже узнали, естественно не сразу. Начали звонить из редакций, сообщать новости, пошел шепот, но работа не останавливалась: фотографы фотографировали, журналисты задавали вопросы. Час спустя, когда началась официальная церемония, о теракте сообщила Ольга Свиблова. Все замерли. Но замерли секунд на десять, на двадцать максимум. А потом легко, как в программе новостей, все переключились на основную тему события. Каждый второй спикер (а их там было достаточно, многие пришли лично поздравить Горбачева) коротко выражал сожаление, соболезнования по поводу трагедии и тут же переключался на поздравления и слова радости. Все это было моментально. Никто не чувствовал запах пороха, не было в воздухе никакого напряжения. Практически до ночи все приглашенные находились словно в вакууме: люди весело общались, шутили, потягивая баккарди.
Только когда я спустилась в метро, почувствовала, что-то случилось. Тревога витала в воздухе. Осознавая, что произошло, вновь пришла к выводу, что не страшно. И именно от этой мысли мне стало страшно. Может, это от того, что я в свое время пережила один теракт, видела все это своими глазами? Может, просто мое подсознание успокаивает, уверяет, что такое не повторяется?
Вот этот:
"Я помню, как в Москве взорвался первый дом. Ночь
на 9 сентября, 1999 год, улица Гурьянова. Погибло множество людей. Через
три дня я был на Манежной площади, и там играл оркестр, пары танцевали
и веселились. В то же время в воздухе витало ощущение ужаса.
А на следующий день взорвали дом на Каширском шоссе. Я был на месте
взрыва сразу же. Было страшно, люди оцепенели от горя. Я прошел чуть
дальше по улице. Через 300 метров люди все еще переживали, но уже
меньше. А потом начиналась нормальная жизнь: музыка, веселье. Я видел
трагедии в разных городах. Они моментально спаивают, склеивают людей,
и настроение становится одинаковым везде. А здесь типичное наследие
сталинских времен: лучше не слышать, не видеть, не понимать,
не реагировать."
Когда был взрыв в Домодедово, я была на открытии выставки посвященной юбилею Горбачева. Да, праздник совпал с трагедией. Совпало и время. Пресса собралась к пяти, примерно в это же время прогремел взрыв. О том, что случилось собравшиеся в Манеже узнали, естественно не сразу. Начали звонить из редакций, сообщать новости, пошел шепот, но работа не останавливалась: фотографы фотографировали, журналисты задавали вопросы. Час спустя, когда началась официальная церемония, о теракте сообщила Ольга Свиблова. Все замерли. Но замерли секунд на десять, на двадцать максимум. А потом легко, как в программе новостей, все переключились на основную тему события. Каждый второй спикер (а их там было достаточно, многие пришли лично поздравить Горбачева) коротко выражал сожаление, соболезнования по поводу трагедии и тут же переключался на поздравления и слова радости. Все это было моментально. Никто не чувствовал запах пороха, не было в воздухе никакого напряжения. Практически до ночи все приглашенные находились словно в вакууме: люди весело общались, шутили, потягивая баккарди.
Только когда я спустилась в метро, почувствовала, что-то случилось. Тревога витала в воздухе. Осознавая, что произошло, вновь пришла к выводу, что не страшно. И именно от этой мысли мне стало страшно. Может, это от того, что я в свое время пережила один теракт, видела все это своими глазами? Может, просто мое подсознание успокаивает, уверяет, что такое не повторяется?