Советская экономика: правда и миф
Сегодня на фоне обостряющегося экономического кризиса, правящий класс морочит трудящимся голову, внушая, то молиться на Путина, то ждать нового «мессию» типа Сталина или работать массовкой на митингах либеральной оппозиции. Это ложный выбор между группировками одного и того же класса, между тем, каким образом и кому трудящиеся доверят собственное ограбление. Нет, и не будет другого выбора, кроме самостоятельной классовой организации пролетариев всего мира для свержения капиталистической системы в целом.
Пролетарская партия не должна бороться за власть только для того, чтобы стать правящей. Она должна организовать сам рабочий класс в правящий класс общества через систему Советов рабочих. ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!
Объективная идентификация социально-экономической природы СССР имеет важное значение, поскольку без ее решения невозможно разобраться не только в том, какой характер имело советское общество - социалистический или несоциалистический, - но и в том, чем мы будем заниматься в будущем: строительством капитализма под лозунгом «строительства коммунизма», или же реальным строительством социализма?
Идеалистические объяснения крушения СССР.
Ходячие объяснения развала СССР, включая экономические, отправляются от чего угодно, но только не от реальной экономической жизни советского общества. В большинстве своем растиражированные и наиболее тиражируемые версии молчаливо берут в качестве первоначальной предпосылки сталинскую формулу «победы социализма в основном», вследствие чего отождествляют советское общество с социалистическим. И потому, независимо от выдвигаемых ими объяснений развала Советского Союза, крах СССР они выдают за крах социализма, за всемирно-историческое поражение социализма. Получается, будто «победа социализма» оборачивается в итоге своей полной противоположностью, ибо становится, в конечном счете «победой капитализма». Получается полная бессмыслица, что историческое время течет назад: не от низшего к высшему, но, наоборот - от высшего к низшему, т.е. от социализма к капитализму. На самом деле ошибочна первая посылка, целиком воздвигнутая на ложной сталинской формуле, закрепленной в Конституции 1936 г.
Советская республика и государственный капитализм.
Приступая после гражданской войны к хозяйственному строительству, большевики вместе с Лениным понимали, что в России, где в экономике преобладала мелкобуржуазная стихия, нельзя идти вперед, не проходя через то, что обще и государственный капитализму и социализму (учет и контроль в рамках всего общества). Они также понимали, что Советская власть может устойчиво функционировать при экономике, основанной на крупнокапиталистической технике и при сосредоточении в руках профсоюзов рабочих всего управления каждым предприятием и всем народным хозяйством как единым хозяйственным целым. Сложилась ситуация, когда капиталисты уже были отстранены от власти, а для власти Советов рабочих депутатов еще не было экономической базы, соответствующей государственному капитализму. В этих условиях для сохранения результатов Октябрьской революции необходимо было создание экономической базы для Советской власти и не допустить возврата к власти буржуазии, что заставило единственно пригодную для осуществления данных задач централизованную силу общества - партию большевиков - взять на себя функции непосредственного управления обществом и провозгласить курс на государственный капитализм.
По Ленину, НЭП был политикой особой, госкапиталистической смычки города и деревни, направленной на достижение победы госкапитализма над частным капитализмом. В ленинском плане переходного периода именно госкапитализм, призванный завоевать при опоре на советскую власть общегосударственную торговую монополию, составлял один из главных моментов НЭПа . Так что нэп завершался не ликвидацией капитализма, а утверждением советского госкапитализма как основного хозяйственного уклада, предшествующего социалистическому, без каких-либо промежуточных этапов и ступеней. Конец нэпа знаменуется победой госкапиталистического советского хозяйства, которое, в свою очередь, открывает эпоху прямого перехода к социализму, доставляя социалистическому строительству материально-техническую базу и наивысший уровень развития производительных сил. НЭП в представлении Ленина - это не только частный капитализм и не только государственный, а политика вытеснения частного капитализма госплановским во всей сфере товарно-денежного обращения. Вот почему введение НЭПа точно совпало по времени с созданием Госплана.
Вопреки ясной позиции Ленина, НЭП карикатурно изображенный Сталиным, означал только оживление частного, только кулаческого капитализма. Отсюда и вульгарная увязка конца нэпа с концом капитализма, а не началом прочно обеспеченной торговой монополии советского государства. Для Сталина что высший капитализм, госплановский, что низший, бесплановый - было все одно. И потому свое заявление о полной ликвидации капитализма он сделал без малейшего представления о том, о каком капитализме говорит - низшем, частном и бесплановом или высшем, государственном и госплановском. Ленинскую формулу переходного периода - к социализму через госкапитализм, в 1925 г. сталинская фракция, отбросила, предала забвению, а тема госкапитализма стала табуирована.
Известный оппонент Сталина - Троцкий, тоже вопреки марксистской методологии познания общества, считал СССР рабочим государством, однако, «деформированным». В 1931 году, он утверждал: «Признание нынешнего Советского государства как государства рабочего означает не только то, что буржуазия может вновь захватить власть лишь путем вооруженного восстания, но также и то, что пролетариат СССР не утратил возможности подчинить себе бюрократию или возродить партию и исправить режим диктатуры без новой революции и путем реформы».
Троцкий ошибочно считал, что определяющим в СССР является комплекс надстроечных юридических и политико-экономических мер, которые составляют «пролетарский фундамент государства». По его мнению, пока не осуществляется возврат к частной собственности на основные средства производства, пока осуществляется планирование, невозможен, «возврат» к капитализму. Но, марксистов интересует не степень злоупотреблений или привилегий, лживости или «покушений на демократию», а идентификация способа производства, который делает необходимым государство, атрибутом которого является бюрократия.
Поэтому, давайте рассмотрим советскую экономику объективно, без всяких идеологических: «сталинистских» или «троцкистских» клише.
Экономический строй советского общества.
Экономика СССР в период ее расцвета представляла собой вторую в мире по объёму ВВП (по паритету покупательной способности) систему общественных отношений в сфере производства, обмена и распределения продукции различных отраслей народного хозяйства. На долю экономики СССР приходилось около 20 % мирового промышленного производства.
Экономика СССР была мобилизационного типа, c административно-командной системой управления, с крайне высоким уровнем милитаризации, монополизации, автаркии и разрыва между уровнем экономического развития и уровнем личного потребления его граждан. Также, по мнению некоторых экспертов, советская экономика характеризовалась низкой производительностью труда, как рабочего, так и управленческого персонала в промышленности, особенно, в сельском хозяйстве и низкой эффективностью использования сырьевых ресурсов.
Например, на построенном в 1930-е годы заводе «Электроцинк» (г. Орджоникидзе), производившем 5 тонн электролитного цинка в сутки, работало 1600 рабочих и 300 человек администрации, в то время как на подобном предприятии в США (г. Сент-Луис), производившем 50 тонн металла в сутки, были заняты 170 рабочих и 16 человек управленческого персонала. (Sutton--Western-Technology-1930-1945)
Другие эксперты, наоборот, отмечают существенный рост производительности труда в народном хозяйстве СССР, в частности, это утверждение относится и к сельскому хозяйству.
«…совокупные усилия советской власти и крестьянства позволили увеличить к началу 80-х гг. производство сельскохозяйственной продукции по сравнению с дореволюционным уровнем в 3-4 раза, годовую производительность индивидуального труда в сельском хозяйстве более чем в 6 раз, а часовую в 10-11 раз (средняя продолжительность рабочего дня крестьянина составляла около 7 ч, а в начале века - 11). Общественная производительность труда в агропромышленном комплексе СССР с учетом худших природных условий (по биоценозу в 2,9 раза, продолжительности стойлового содержания скота в 3,4 раза и т.д.), в сущности, не уступала американскому.» (История России XX - начала XXI века / А. С. Барсенков; А. И. Вдовин; С. В. Воронкова; под ред. Л. В. Милова. - М.: Эксмо, 2006. - 960 с. - ISBN 5-699-18159-8.)
Более того, как отмечает ряд экономистов, в разные периоды советской истории экономика не была одинаковой по эффективности. Так, лучшим периодом был конец 1940-х - 1950-е гг., когда быстрыми темпами росла производительность труда и снижалась себестоимость производимой продукции.
Частное предпринимательство и отсутствие работы у трудоспособного гражданина (тунеядство) в СССР являлись уголовно наказуемыми деяниями с начала 1930-х годов (ликвидация НЭПа) и до конца 1980-х годов (перестройка).
С целью поддержания социальной стабильности советского общества, информация об уровне и образе жизни номенклатуры и высшего чиновничества держалась в строжайшей тайне от остальных граждан СССР. Также советским тележурналистам было запрещено показывать в своих передачах витрины магазинов в Западной Европе, Северной Америке и Японии.
Товарно-денежные отношения в экономике СССР играли второстепенную роль. На рынок поступало лишь 14 % всей промышленной продукции СССР, остальные 86 % промышленной продукции распределялись минуя рыночные механизмы, административно-командными методами.
В экономике СССР были гипертрофированно развиты отрасли I подразделения общественного производства (отрасли, обслуживающие производство средств производства и военно-промышленный комплекс), доля которого в совокупном общественном продукте на конец 1980-х годов составила 68 %.
В промышленности СССР ещё более гипертрофированно были развиты группы «А» (по производству средств производства и военной техники) за счет групп «Б» (по производству предметов потребления): во второй половине 80-х годов их соотношение составляло 75,3 % и 24,7 %, в США соответственно 53,8 % и 46,2 %.
По мнению некоторых экономистов, большинство передовых технологий в СССР импортировались. Важность фактора глобализации для экономики СССР отмечают и отечественные ученые.
СССР находился на первом месте в мире по производству почти всех видов продукции базовых отраслей промышленности: нефти, стали, чугуна, металлорежущих станков, тепловозов, электровозов, тракторов, сборных железобетонных конструкций, железной руды, кокса, холодильников, шерстяных тканей, кожаной обуви, сливочного масла, добыче природного газа, производству минеральных удобрений, пиломатериалов, реакторного урана (50 % мирового производства), железнодорожному грузо- и пассажирообороту, производству многих видов военной техники, по общему числу запусков космических летательных аппаратов (50% от общего числа запусков в мире), валовому сбору картофеля, сахарной свёклы; на втором месте в мире по улову рыбы и добыче других морепродуктов, поголовью овец, поголовью свиней, производству электроэнергии, добыче золота, производству цемента, добыче угля, общей длине железных дорог, автомобильному грузообороту, воздушному грузо- и пассажирообороту.
Советский Союз оставался второй по величине экономикой мира как по номинальному ВВП, так и по ВВП (ППС) на протяжении большей части холодной войны до 1988 года, когда номинальный ВВП Японии стал вторым по величине в мире.
Товарно-денежные отношения в экономике СССР играли второстепенную роль. На рынок поступало лишь 14 % всей промышленной продукции СССР, остальные 86 % промышленной продукции распределялись, минуя рыночные механизмы, административно-командными методами.
Хорошо, пусть так, но хоть и второстепенную роль, но тем не менее товарно- денежные отношения были. 14% промышленной продукции СССР поступало на внутренний рынок(это то, что контролировало государство). Но, еще нужно учесть, что был и не контролируемый «черный рынок». Помимо государственного капитала, был еще и теневой капитал.
Если же говорить об отношениях обмена с другими странами, то там полным ходом шла торговля по всем законам капитализма. Основную долю валютных поступлений СССР, начиная с 1960-х годов составлял экспорт сырой нефти. Доходы от экспорта нефти резко возросли после арабо-израильской войны 1973 года и последовавшего за ней арабского нефтяного эмбарго, в результате чего цена на нефть выросла в четыре раза. После иранской революции 1979 года цена на нефть ещё удвоились. Этим объясняется «социалистическое» благосостояние народа, начавшееся с 1973 года и закончившееся в 1986 году с обвалом цен на нефть на мировом рынке.
Производственные отношения в СССР.
Да, и рабочая сила всегда была стоимостью создававшей прибавочную стоимость. Рабочая сила была товаром, кто бы что ни говорил. Способ производства этого времени был капиталистическим. Действительно, капиталистический способ производства покоится на том, что вещественные условия производства в форме собственности на капитал и собственности на землю находятся в руках нерабочих, в то время как масса трудящегося населения обладает только личным условием производства - рабочей силой. Именно в таком положении и были рабочие в рассматриваемый период. Формой организации нерабочих, владеющих вещественными условиями производства, в это время было государство. Чем больше производительных сил оно брало в свою собственность, тем полнее было его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан оно эксплуатировало. Рабочие оставались наемными рабочими, пролетариями. Все общественные функции капиталиста выполнялись наемными служащими. Капиталисты как класс исчезли, но капиталистические отношения не уничтожились, а, наоборот, были доведены до крайности, до высшей точки. Это было состояние государственного капитализма.
Социально-экономического строй СССР в исторической динамике.
Советский период насчитывает ряд специфических этапов, пройденных в следующем порядке: Октябрьская революция и «военный коммунизм», нэп и трестовский капитализм, реформа 1929-1933 гг. и формальный госкапитализм, реформа 1953-1957 гг. и дезорганизация системы народно-хозяйственного расчета, реформа 1965-1967 гг. и хозрасчетный капитализм, частнособственническая «перестройка» и окончательный развал.
Вопреки ложным стереотипам, не в одночасье развалился СССР, не быстротечно и не спонтанно. Завершающему аккорду его развала предшествовали долгие десятилетия подспудного разложения и расчленения экономического базиса, формирования теневого капитала и теневой буржуазии, создания и упрочения антисоветской движущей силы, раскрепощения противоречий капитализма со снятием с них всех и всяческих ограничений, начиная с плановоцентрализованных, т.е. государственно-монополистических.
Вся история СССР есть история борьбы высшего капитализма, госплановского, против низшего, беспланового, или «либерального». Крах СССР не был и в принципе не мог стать крахом социализма. Превратная формула «поражения социализма» столь же нелепа и неверна, как и заложенная в ее основании антинаучная сталинская формула «победы социализма». На самом деле развалом Советского Союза правда истории победила ложь о социализме.
Ошибка Сталина была не в том, что он признал действие закона стоимости и существования рынка в СССР, это - констатация факта, а в том, что он считал это не капитализмом, а социализмом. Своим авторитетом он накрепко связал рынок с социализмом как первой фазой коммунизма. Тем самым он дезориентировал коммунистов. Он не нашел мужества отказаться от провозглашенного им еще в 1936 г. тезиса о том, что в СССР «осуществлена в основном первая фаза коммунизма, социализм» (КПСС в резолюциях. М., 1985, т.7, с.51), а в 1949 г. - что социализм победил окончательно.
Относительно первой фазы коммунизма Маркс писал: «Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных запасов предметов потребления то количество продуктов, которое соответствует времени их труда. Эти удостоверения не деньги. Они не совершают обращения» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т.24, стр.402). В СССР же функционировало самое настоящее капиталистическое денежное обращение. Ибо в деньгах были выражены меновые стоимости товаров.
Итак, по Марксу в первой фазе коммунизма уже не должно быть товарообмена, при котором обмен эквивалентами существует лишь в среднем, через деньги, в которых сконцентрированы меновые стоимости всех товаров. В этой переходной фазе производитель получает от общества не деньги, а именную квитанцию, в которой должно быть выражено количество индивидуальных рабочих часов, представляющих собой индивидуальное рабочее время, так как другого измерителя для труда, кроме его продолжительности нет. По этой квитанции производитель получает со склада количество продуктов соответствующее затраченному количеству времени на труд. Количество труда, которое он отдал обществу при изготовлении своего продукта, он получает обратно другим продуктом, на изготовление которого затрачено столько же труда.
Следовательно, по Марксу на первой фазе коммунизма уже отсутствует обмен продуктами, но остается обмен деятельностями, т.е. обмен трудом. Поэтому распределение продуктов индивидуального потребление должно происходить по труду. Но никаких товаров здесь уже нет.
Такую же позицию занимал и Ленин. В «Проекте программы РКП(б)» он планировал «рядом постепенных, но неуклонных мер уничтожить совершенно частную торговлю, организовав правильный и планомерный продуктообмен между производительными и потребительскими коммунами единого хозяйственного целого, каким должна стать Советская республика». (Ленин В.И. ПСС, т. 38, с.89-90).
Сталин не только не видел опасности в законах товарного обмена и стоимости при социализме, но считал, что им суждено обслуживать и далее дело развития и укрепления социалистического производства, так как они, по его мнению, приобрели в этот период новое содержание. Позиция Сталина о возможности длительного существования рынка при социализме немедленно была объявлена последним достижением в развитии марксистско-ленинской мысли. Но на деле она зачёркивала учение Маркса о первой фазе коммунизма.
Не видел опасности в товарных отношениях и Троцкий, который в 1936 г. писал: «Правильнее, поэтому, нынешний советский режим, во всей его противоречивости, назвать не социалистическим, а подготовительным или переходным от капитализма к социализму» («Преданная революция», М., 1991, стр.43). Более того, он считал, что «использование привычных норм заработной платы» служит ... «строительству социализма».
На сталинской идее «рыночного социализма» воспитались, поколения, советских руководителей и ученых-политэкономов. Эта идея настолько укоренилась в сознании советских людей и научного сообщества, что её до сих пор отстаивают многие ученые, называющие себя марксистами. Невероятно дорого обошлась СССР историческая неправда, восторжествовавшая в 1936 г. Неопровержимым фактом стало то, что именно фальшивая формула Сталина о «полной победе социализма» оказалась для Советского Союза точкой реакционного разворота и поистине началом конца, поскольку обусловила полный отрыв теории от практики, подменила теорию идеологией вульгарной апологетики, устроила чудовищный театр абсурда, который искалечил сознание и судьбы сотен миллионов советских людей, дискредитировал само понятие социализма и социалистической перспективы.
Идеями «рыночного социализма» была проникнута и программа КПСС, принятая на XXII съезде в 1961 г. Несмотря на развенчание Хрущёвым культа личности Сталина в 1956 г., в ней было записано: «В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономии, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы». (Программа КПСС. Политиздат, 1971, с.89). Нетрудно заметить, что это положение повторяет то, что написано в сталинских «Экономических проблемах социализма в СССР».
Та же экономическая политика была продолжена и всеми последующими руководителями страны. В период руководства страной Брежнева, Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин (октябрь 1964 - октябрь 1980 г.) добивался проведения экономических реформ, которые были изложены им в докладе об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства на сентябрьском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС. Суть «косыгинских реформ» состояла в децентрализации народнохозяйственного планирования, повышении роли интегральных показателей экономической эффективности (прибыль, рентабельность) и увеличении самостоятельности предприятий. Необходимо отметить, что в период руководства Косыгиным советским правительством встала проблема изменений в системе управления.
Изменений настоятельно требовало выросшее и сильно усложнившееся народное хозяйство. В это время появляется проект ОГАС В.М. Глушкова. Идея проекта состояла в усовершенствовании централизованного управления народным хозяйством на базе электронно-вычислительной техники. Над проектом Глушков начал работать еще в 1962 г. Его предложения о разработке системы безденежных расчётов с населением каждый раз настойчиво отвергались. И тут с рыночной инициативой выступили мало кому известные экономисты Бирман и Либерман. Они предложили Косыгину свой план хозяйственных реформ. Опубликованная в «Правде» статья Е.Г. Либермана «План, прибыль, премия» считалась их научным «обоснованием»».
Под воздействием немарксистских воззрений в партии, аргументов экономистов - «рыночников», а также, видимо, коммерческого прошлого Косыгина во времена НЭП, 4 октября 1965 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». Это постановление вполне соответствовало действовавшей Программе партии. В нем предлагалось «оценивать результаты деятельности предприятий по полученной прибыли (рентабельности производства)». Рентабельность уже напрямую связывалась с ростом прибыли, а не со снижением затрат на выпуск единицы продукции.
Кроме государственных и кооперативных предприятий в этом постановлении появились некие «торговые и снабженческие сбытовые организации», которым разрешалось передавать накопившиеся остатки изделий на комиссионных началах, то есть не по действующим государственным ценам. Предприятиям представлялась определенная экономическая самостоятельность. Это создавало благоприятные условия для расширения и упрочения отношений частной буржуазной собственности через укрепление рыночных механизмов товарно-денежного обмена, через дальнейшую децентрализацию управления и планирования путем внедрения моделей хозрасчета и самофинансирования на предприятиях. При таком подходе просто не могли не возникнуть и набирать силу подпольные коммерческие структуры.
Хозяйственная реформа 1965 г. вполне закономерно пробуксовывала из-за несовместимости плановой экономики с ориентацией предприятий на капиталистическую прибыль и представляемыми свободами для хозрасчета и самофинансирования. Такая ориентация требовала полной самостоятельности предприятия при установлении цены на выпускаемую продукцию, на увольнение лишних рабочих, на прочие экономические элементы капиталистического способа производства и обмена, то есть на расширение отношений буржуазной частной собственности. По этой причине директора предприятий в массе своей стали стремиться к полной хозяйственной независимости, к полному распоряжению средствами производства и распределения, которые находились в их владении и пользовании, что обусловило в дальнейшем их роль как ударной силы контрреволюции. И хотя реформы Косыгина не были доведены до своего логического завершения, (их завершили впоследствии Горбачев и Рыжков), но они имели далеко идущие последствия. Разваливалось планирование. Вместо планомерности производства и планомерности распределения с целью удовлетворения всё возрастающих потребностей общества и каждого его члена был введён показатель от достигнутого безотносительно того, имелась ли потребность в той или иной продукции. Такое планирование привело, с одной стороны, к перепроизводству товаров, не пользующихся спросом у населения. С другой стороны, возникал дефицит самого необходимого. Кроме того, в ежегодных отчетах нередко завышались производственные показатели роста.
Как следствие, происходило торможение темпов роста промышленного производства, которые упали с 12,5% предвоенного периода до 3,5% в брежневский период. Однако, несмотря на эти негативные явления в экономике, всё-таки постепенно рос жизненный уровень советских людей. Продукты питания были дешевыми. Квартирная плата представляла собой почти символическую сумму. Значительно выросли общественные фонды потребления. Вместе с тем за счет перелива средств и мздоимства верхов образовалась теневая сфера экономики. Разворачивалась торгово-распределительная сеть. Всё это к концу 70-х годов сомкнулось с партийно-государственной номенклатурой. У неё наблюдался безудержный рост привилегий и стремление к коррупции как скрытой форме эксплуатации.
С приходом к руководству страны в 1985 г. Горбачева и Рыжкова, экономика страны была полностью переориентирована на рыночно-капиталистические рельсы. Это поставило точку в существовании коммунистической надстройки, в развитии страны, и она разрушилась, конечно, не без помощи извне. Совершенно очевидно, что расширение товарно-денежных отношений и ориентация на стоимостные показатели привели к развитию и углублению капиталистических отношений. И мы получили то, что получили. «Перестройщики» в КПСС, проведя необходимую подготовку руками Горбачева и Яковлева, в конечном итоге отбросили «коммунистическую» вывеску, передав политические полномочия другому своему ставленнику - Борису Ельцину. А застигнутому врасплох советскому народу преподнесла это как «поражение коммунизма».
Задача рабочего класса сегодня.
Сегодня на фоне обостряющегося экономического кризиса, правящий класс морочит трудящимся голову, внушая, то молиться на Путина, то ждать нового «мессию» типа Сталина или работать массовкой на митингах либеральной оппозиции. Это ложный выбор между группировками одного и того же класса, между тем, каким образом и кому трудящиеся доверят собственное ограбление. Нет, и не будет другого выбора, кроме самостоятельной классовой организации пролетариев всего мира для свержения капиталистической системы в целом. Дело мировой революции, начатое Лениным и его партией, должно быть доведено до конца. Объективные условия на нашей стороне. В начале ХХ века в мире было 60 млн. пролетариев, накануне второй мировой- 140 млн. сейчас - порядка 2 млрд. Вместе с семьями - это более половины человечества. Капиталистическая мировая система входит в новый системный кризис. Не хватает только субъективного фактора - интернациональной рабочей партии, построенной на научных принципах марксизма, в центре внимания которого стоит вскрытие экономических механизмов всемирной истории.
Новая рабочая партия, которая возникнет на подъеме классовой борьбы, обязана помнить главную ошибку большевиков - ошибку, приведшую к уничтожению завоеваний Октября, к превращению РКП(б) в небольшевистскую, антирабочую КПСС. Пролетарская партия не должна бороться за власть только для того, чтобы стать правящей. Она должна организовать сам рабочий класс в правящий класс общества через систему Советов рабочих. Поэтому основным лозунгом такой партии, будет все тот же призывный клич, выдвинутый Великой Октябрьской революцией:
ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!
Александр Шляпников