30
Испытываю странное чувство: 30-летие совпало с окончательно новым жизненным этапом у всех вокруг, кроме меня, поэтому кажется, как будто я раньше хорошо и уютно сидела в домике, а теперь сижу в чистом поле, которое затапливает вода. И надо бежать и что-то делать, а так непонятно, куда, и холодно, и ветрено, и вообще... И домик тёплый исчез. Как будто была свободна, а теперь это закончилась, и я резко стала что-то всем вокруг должна. Поэтому не получается успокоиться, насладиться моментом. Открываю вечером окно, там влажная, волнующая ночь, деревья густо и тревожно шумят, тени мечутся по фонарям, пахнет дождём, стучит поезд... А мне как-то мимо, отщёлкиваю день, как пустую костяшку на счётах, сдвигаю ползунок календаря и не могу успокоиться и остановиться, продолжаю бежать за чем-то, чего нет.
Из хорошего: видимо, возраст и материальное положение сошлись в нужной точке, потому что мне внезапно стало интересно вкладываться в себя! Раньше это казалось неинтересным и жуткой тратой денег, а теперь хочется всё - модную одежду именно этого сезона, курсы и мастер-классы всего, чего можно, ногти, волосы... Это не то чтобы какая-то гонка за идеалом, а именно радость от того, когда смотришь на то, как улучшаешься.
Почему-то особенно много сейчас читаю писателей начала ХХ века, это вообще мои любимые ребята, и больше всего мне интересно, насколько с разных сторон они все смотрели на революцию, и насколько каждый был прав. И Бунин с бессильной высокомерной ненавистью хрупкого дворянчика к ошалелым массам быдла, и Зощенко с тоской за безнаказанно угнетавшуюся деревню и радостью (или нет?), что что-то изменилось. Но больше всего меня поражает, что все они, такие разные, задавались теми же вопросами, которыми постоянно задаюсь я: зачем вообще жизнь? Почему всё проходит? Для чего всё? Как быть, когда понимаешь, что всё закончится? Конечно, этим все задаются, но всё равно так странно это читать. Когда Бунин пишет, что живой, полный сил и мысли стоит возле Нотр-Дама и думает о том, как когда-то здесь стоял Гюго, такой же живой, как же это могло быть... а ты читаешь и думаешь о том, что пару лет назад стояла там же, живая и полная сил и мысли, а где же был теперь, почти сто лет спустя, тот Бунин?.. Там же, где будешь и ты однажды. Это практически невозможно осознать, ведь кажется по-детски, что когда ты прикрываешь глаза, то мир вокруг исчезает, потому что он существует только для тебя.
Из хорошего: видимо, возраст и материальное положение сошлись в нужной точке, потому что мне внезапно стало интересно вкладываться в себя! Раньше это казалось неинтересным и жуткой тратой денег, а теперь хочется всё - модную одежду именно этого сезона, курсы и мастер-классы всего, чего можно, ногти, волосы... Это не то чтобы какая-то гонка за идеалом, а именно радость от того, когда смотришь на то, как улучшаешься.
Почему-то особенно много сейчас читаю писателей начала ХХ века, это вообще мои любимые ребята, и больше всего мне интересно, насколько с разных сторон они все смотрели на революцию, и насколько каждый был прав. И Бунин с бессильной высокомерной ненавистью хрупкого дворянчика к ошалелым массам быдла, и Зощенко с тоской за безнаказанно угнетавшуюся деревню и радостью (или нет?), что что-то изменилось. Но больше всего меня поражает, что все они, такие разные, задавались теми же вопросами, которыми постоянно задаюсь я: зачем вообще жизнь? Почему всё проходит? Для чего всё? Как быть, когда понимаешь, что всё закончится? Конечно, этим все задаются, но всё равно так странно это читать. Когда Бунин пишет, что живой, полный сил и мысли стоит возле Нотр-Дама и думает о том, как когда-то здесь стоял Гюго, такой же живой, как же это могло быть... а ты читаешь и думаешь о том, что пару лет назад стояла там же, живая и полная сил и мысли, а где же был теперь, почти сто лет спустя, тот Бунин?.. Там же, где будешь и ты однажды. Это практически невозможно осознать, ведь кажется по-детски, что когда ты прикрываешь глаза, то мир вокруг исчезает, потому что он существует только для тебя.