Свитер
Когда я в прошлую пятницу выбирала тебе духи, я еще не знала, что ты уйдешь. Не знала, что прогрохатав каблуками на пятый этаж, с бешено бьющимся сердцем, звеня ключами я войду в абсолютную тишину. В квартиру, где из звуков только холодильник. В дом, которому пришла труба. А ведь на наших рисунках он был с трубой. У моего дома снесло трубу. И у меня внутри прорвались трубы. Я села на тумбочку в прихожей, серый комод для обуви «Хэмнэс», 95 см высоты, и у меня прорвало трубу. В комоде, на комоде, под комодом больше не было твоей обуви. Не было модных балеток, в которых я смотрюсь как медведь, а ты как евродевочка. Покупала ты их тоже за евро. Ты так мне говорила. Не было твоих шпилек, твоих дорогих кроссовок, не было ничего. Только остатки того аромата в воздухе. Именно эти духи я купила тебе сегодня. Не могу понять, как ты умудрилась пахнуть ими, еще до моего прихода. И как ты сумела унести этот запах навсегда из моей жизни.
Как будто меня выпили. Как будто у меня отобрали любимую клетку. Я жила с тобой, терпела твои капризы, твои правила, твои вечные: я не хочу, не могу, сделай это за для меня или даже за меня. Я терпела тебя так, как турист терпит тяжесть рюкзака, зная, что внутри у него самое ценное, то без чего он погибнет. А ведь мне казалось, что я рассчитала нагрузку. Твой вес был идеальным, я могла его вынести, я могла подняться с ним к вершине, но случился срыв. Я лечу вниз.
Правда было в том, что от этого там наверху меня никто не страховал. Ни кто из нас от этого не застрахован.
Моя птичка, моя клетка, мой птенец, куда же ты? На что ты меня обрекла. Я не помню как встала, дошла до кровати, рухнула на нее и все померкло. Проснулась в сумерках. Очень болела голова. Заснула дальше. Все уже и так ясно милая, мне остается только пережить это, и мне ничего больше не остается. Я спроектирую новый дом. Сначала в голове, потом перенесу его на экран ноутбука. Это будет дом с мансардой и бассейном. А камина там не будет. Хватить топить дровами. Хватит любить дрова. Отныне и навсегда я буду беречь деревья. Для других птенцов и для тебя.
Я проснулась ночью. Я встала, я хотела сварить себе кофе, но оказалось, что турки тоже нет на месте. Ну и что же, отсутствие турки - свершившийся факт. Я хочу кофе, значит я выпью кофе. Кофе - сказала я. У меня снова была цель в жизни.
Я снимаю с себя грязную сорочку, в которой спала, снимаю все и иду в душ. Ты оставила мне хотя бы гель для душа, тот, с запахом лотоса, ты его терпеть не могла. Мой любимый, с какао ты тоже забрала. Ну и пусть. Зато мой шампунь на месте. Я стою под водой. Я просыпаюсь. Боль накатывает на меня, но я просто делаю воду холодней. Я стою на своем, я ношу под бельем пуленепробиваемую нежность…
Я выхожу из душа, надеваю свой халат, одеваюсь. Понимаю, что ты забрала и мой любимый свитер. Вот это меня и доканало. Я падаю на пол, я сотрясаюсь в рыданьях. За что ты так со мной, бэйба. Было что ли за что?! Я держала тебя когда ты блевала зимой на Крымском мосту, я ходила покупать тебе витаминки в два часа ночи, я покупала тебе некалорийные сэндвичи каждое утро по выходным. Какой мужик, бэйба, выдержит это. Какой нахер чертов мужик, сможет сделать это для тебя?
Я надеваю свой нелюбимый свитер. На мне короткая юбка, у меня пустое нутро, пустые глаза.
Я - сама черная дыра, и я надеваю шляпу, чтобы хоть как-то это прикрыть. Рисую жирные стрелки. Рисую наглые губы. Рисую злые брови. Крашу ресницы. Вечерний макияж для узников пустоты. Для молодых, страстных и недавно убитых.
Но я помню, что у меня есть цель. Я помню, что у меня есть дух. Я помню, что у меня есть мозг. Чего нет, так это чувств. Никаких чувств.
Я, грохоча, спускаюсь по ступенькам, открываю тяжелую подъездную дверь. Бросаю себя в улицу, изо всех сил, стараясь не бросаться вслед каждой евродевочке в балетках. Девочки, у вас же тайный сговор. Вы точно знаете, где она. Но у меня есть мозг. У меня есть цель. У меня есть дух. И шляпа, которая все это прикрывает.
Я иду в кафе по подземному переходу. Как вы думаете, почему от меня все шарахаются. Мне улыбается только какая-то шлюха с грязным макияжем. Я ей - нет. Потому что она- это не то, что мне сейчас нужно. Моя цель - не она.
Я сосредотачиваюсь на цели. Я захожу в кофейню. Девочка барриста меня узнает. Сэндвич с салатом и индейкой на черном хлебе, апельсинной фрэш и большой американо с собой. Как всегда? Спрашивает она меня. И тут я понимаю, из меня вышибли дух. Я бегу в туалет, по пути отталкиваю какую-то девочку с кофе. Рывком открываю дверь. Сгибаюсь по полам. Меня тошнит, я плачу, меня снова тошнит. Я даже не закрыла дверь. За моей спиной что-то происходит, но мне все равно. Я сижу на полу, на корточках, не на коленях. Никогда не на коленях.
Поднимаюсь. Оказывается, они просто закрыли мне дверь. Я защелкиваюсь. Поласкаю рот. Жую жвачку и сплевываю. Мой макияж безупречен. Водостойкая косметика, надо только подкрасить губы. Я крашусь. Я выхожу. Зал почти пуст. Время как оказалось - 23 часов вечера. У окна в зале беснуется группа подростков, подпевая какой-то модной песенке на английском. Кто-то из них танцует, изображая пусси райот. Это тоже такая мода. Я вне моды. Я падаю на диванчик в курящем зале. Закуриваю. Ко мне тут же подлетает официантка.
- Как вы - говорит она.
- Я хорошо, только не слово про сэндвичи, иначе я пойду танцевать вот с теми подростками. И вообще, вы меня с кем-то путаете. А я люблю только карамельный латте. Принесите мне, пожалуйста, латте.
Девушка уходит. Я смотрю на подростков, они уже танцуют под Леди Гагу. Их лица обращены к окну. Они - шоу. Я одинокая актриса из погорелого театра. Я теперь играю только одна и только по пятницам. А сегодня - суббота. Шаббат. Иначе ребята, я бы вам здесь сыграла. Мурку.
Девушка приносит кофе, смотрит на меня и тут же отводит глаза. Ей страшно. А мне нет.
Я пью кофе, губы шепчут только одно -верни мой свитер. Я знаю, тебе бесполезно звонить сейчас. Во-первых ты только этого и ждешь и по-этому мой телефон у тебя в игноре. Ты позвонишь сама через несколько дней. У тебя никакая выдержка. И я скажу тебе только одну, только одну фразу. Верни.Мой.Свитер.
Как будто меня выпили. Как будто у меня отобрали любимую клетку. Я жила с тобой, терпела твои капризы, твои правила, твои вечные: я не хочу, не могу, сделай это за для меня или даже за меня. Я терпела тебя так, как турист терпит тяжесть рюкзака, зная, что внутри у него самое ценное, то без чего он погибнет. А ведь мне казалось, что я рассчитала нагрузку. Твой вес был идеальным, я могла его вынести, я могла подняться с ним к вершине, но случился срыв. Я лечу вниз.
Правда было в том, что от этого там наверху меня никто не страховал. Ни кто из нас от этого не застрахован.
Моя птичка, моя клетка, мой птенец, куда же ты? На что ты меня обрекла. Я не помню как встала, дошла до кровати, рухнула на нее и все померкло. Проснулась в сумерках. Очень болела голова. Заснула дальше. Все уже и так ясно милая, мне остается только пережить это, и мне ничего больше не остается. Я спроектирую новый дом. Сначала в голове, потом перенесу его на экран ноутбука. Это будет дом с мансардой и бассейном. А камина там не будет. Хватить топить дровами. Хватит любить дрова. Отныне и навсегда я буду беречь деревья. Для других птенцов и для тебя.
Я проснулась ночью. Я встала, я хотела сварить себе кофе, но оказалось, что турки тоже нет на месте. Ну и что же, отсутствие турки - свершившийся факт. Я хочу кофе, значит я выпью кофе. Кофе - сказала я. У меня снова была цель в жизни.
Я снимаю с себя грязную сорочку, в которой спала, снимаю все и иду в душ. Ты оставила мне хотя бы гель для душа, тот, с запахом лотоса, ты его терпеть не могла. Мой любимый, с какао ты тоже забрала. Ну и пусть. Зато мой шампунь на месте. Я стою под водой. Я просыпаюсь. Боль накатывает на меня, но я просто делаю воду холодней. Я стою на своем, я ношу под бельем пуленепробиваемую нежность…
Я выхожу из душа, надеваю свой халат, одеваюсь. Понимаю, что ты забрала и мой любимый свитер. Вот это меня и доканало. Я падаю на пол, я сотрясаюсь в рыданьях. За что ты так со мной, бэйба. Было что ли за что?! Я держала тебя когда ты блевала зимой на Крымском мосту, я ходила покупать тебе витаминки в два часа ночи, я покупала тебе некалорийные сэндвичи каждое утро по выходным. Какой мужик, бэйба, выдержит это. Какой нахер чертов мужик, сможет сделать это для тебя?
Я надеваю свой нелюбимый свитер. На мне короткая юбка, у меня пустое нутро, пустые глаза.
Я - сама черная дыра, и я надеваю шляпу, чтобы хоть как-то это прикрыть. Рисую жирные стрелки. Рисую наглые губы. Рисую злые брови. Крашу ресницы. Вечерний макияж для узников пустоты. Для молодых, страстных и недавно убитых.
Но я помню, что у меня есть цель. Я помню, что у меня есть дух. Я помню, что у меня есть мозг. Чего нет, так это чувств. Никаких чувств.
Я, грохоча, спускаюсь по ступенькам, открываю тяжелую подъездную дверь. Бросаю себя в улицу, изо всех сил, стараясь не бросаться вслед каждой евродевочке в балетках. Девочки, у вас же тайный сговор. Вы точно знаете, где она. Но у меня есть мозг. У меня есть цель. У меня есть дух. И шляпа, которая все это прикрывает.
Я иду в кафе по подземному переходу. Как вы думаете, почему от меня все шарахаются. Мне улыбается только какая-то шлюха с грязным макияжем. Я ей - нет. Потому что она- это не то, что мне сейчас нужно. Моя цель - не она.
Я сосредотачиваюсь на цели. Я захожу в кофейню. Девочка барриста меня узнает. Сэндвич с салатом и индейкой на черном хлебе, апельсинной фрэш и большой американо с собой. Как всегда? Спрашивает она меня. И тут я понимаю, из меня вышибли дух. Я бегу в туалет, по пути отталкиваю какую-то девочку с кофе. Рывком открываю дверь. Сгибаюсь по полам. Меня тошнит, я плачу, меня снова тошнит. Я даже не закрыла дверь. За моей спиной что-то происходит, но мне все равно. Я сижу на полу, на корточках, не на коленях. Никогда не на коленях.
Поднимаюсь. Оказывается, они просто закрыли мне дверь. Я защелкиваюсь. Поласкаю рот. Жую жвачку и сплевываю. Мой макияж безупречен. Водостойкая косметика, надо только подкрасить губы. Я крашусь. Я выхожу. Зал почти пуст. Время как оказалось - 23 часов вечера. У окна в зале беснуется группа подростков, подпевая какой-то модной песенке на английском. Кто-то из них танцует, изображая пусси райот. Это тоже такая мода. Я вне моды. Я падаю на диванчик в курящем зале. Закуриваю. Ко мне тут же подлетает официантка.
- Как вы - говорит она.
- Я хорошо, только не слово про сэндвичи, иначе я пойду танцевать вот с теми подростками. И вообще, вы меня с кем-то путаете. А я люблю только карамельный латте. Принесите мне, пожалуйста, латте.
Девушка уходит. Я смотрю на подростков, они уже танцуют под Леди Гагу. Их лица обращены к окну. Они - шоу. Я одинокая актриса из погорелого театра. Я теперь играю только одна и только по пятницам. А сегодня - суббота. Шаббат. Иначе ребята, я бы вам здесь сыграла. Мурку.
Девушка приносит кофе, смотрит на меня и тут же отводит глаза. Ей страшно. А мне нет.
Я пью кофе, губы шепчут только одно -верни мой свитер. Я знаю, тебе бесполезно звонить сейчас. Во-первых ты только этого и ждешь и по-этому мой телефон у тебя в игноре. Ты позвонишь сама через несколько дней. У тебя никакая выдержка. И я скажу тебе только одну, только одну фразу. Верни.Мой.Свитер.