Опять и снова
Читаю мемуары Евгения Рейна и не перестаю, в который уже раз, поражаться той удивительной среде, в которой жила не так давно русская интеллигенция. Чудесное все же было время - время, когда принадлежность к литературным и журналистским кругам не просто красиво звучала, а действительно многого стоила. Когда можно было запросто выпить коньяку в «Национале» с Олешей, зайти на чай к Пастернаку и одолжить пять рублей Бродскому.
Люди дополняли и переполняли друг друга, поэтому очень многое из того, что в результате выходило оттуда, было настолько ярко, талантливо и искренне, что неизбежно попадало в категорию «вне времени». А что может оставить после себя наше время я, честно говоря, не знаю.
Безусловно, у современности свои герои, но они именно тем и плохи, что они герои исключительно своего времени, дальше им не прыгнуть. Нельзя вопить «почему не рождаются гении?!», потому что таланты и поклонники будут всегда. Но отчего-то кажется, что в наше время само понятие творческого процесса настолько нивелировалось, что живого-то и не видно. И способна ли современная интеллигенция создать что-то хоть сколько-нибудь стоящее - это большой вопрос. Не потому что не может, а потому что забыла, как.
Современная литература и кинематография предпочитают сложную форму простой и напирают на элитарность. Неприлично ведь сказать, что Звягинцев - страшный зануда, а Серебрянников - второй после Балабанова человеконенавистник. Вот и приходится с умным видом кивать, ограничиваясь «любопытно». Пожалуй, «любопытно» - это максимально положительная оценка, которой сегодня заслуживает вся та творческая масса, что льется на головы. А тем временем, не сказать, чтобы русская классика была особенно уж элитарной - ее в большинстве своем можно осилить и без словаря.
Что любопытно, с журналистикой дела обстоят совсем наоборот - грани между читателем и писателем давно стерты, поэтому говорить и писать следует поделикатней. Чтобы, не дай Бог, не оказаться умнее читателя.
И все это выливается не в вопль отчаяния и уж конечно не в крик души, а в недоумение. А впрочем, мы еще повоюем.
Люди дополняли и переполняли друг друга, поэтому очень многое из того, что в результате выходило оттуда, было настолько ярко, талантливо и искренне, что неизбежно попадало в категорию «вне времени». А что может оставить после себя наше время я, честно говоря, не знаю.
Безусловно, у современности свои герои, но они именно тем и плохи, что они герои исключительно своего времени, дальше им не прыгнуть. Нельзя вопить «почему не рождаются гении?!», потому что таланты и поклонники будут всегда. Но отчего-то кажется, что в наше время само понятие творческого процесса настолько нивелировалось, что живого-то и не видно. И способна ли современная интеллигенция создать что-то хоть сколько-нибудь стоящее - это большой вопрос. Не потому что не может, а потому что забыла, как.
Современная литература и кинематография предпочитают сложную форму простой и напирают на элитарность. Неприлично ведь сказать, что Звягинцев - страшный зануда, а Серебрянников - второй после Балабанова человеконенавистник. Вот и приходится с умным видом кивать, ограничиваясь «любопытно». Пожалуй, «любопытно» - это максимально положительная оценка, которой сегодня заслуживает вся та творческая масса, что льется на головы. А тем временем, не сказать, чтобы русская классика была особенно уж элитарной - ее в большинстве своем можно осилить и без словаря.
Что любопытно, с журналистикой дела обстоят совсем наоборот - грани между читателем и писателем давно стерты, поэтому говорить и писать следует поделикатней. Чтобы, не дай Бог, не оказаться умнее читателя.
И все это выливается не в вопль отчаяния и уж конечно не в крик души, а в недоумение. А впрочем, мы еще повоюем.