Размышления на "барсиную" тему
Фотография сделана в том самом месте, где уже в далёких теперь 90-х не стало ещё одного снежного барса. Парень из ближней деревни ехал по своим делам и остановился здесь отдохнуть. Только место выбрал немного иное - поближе к горе. Разжёг костерок. Уже спокойно пил чай, когда залаяла собака. Обернувшись туда, он увидел снежного барса. Прозвучал выстрел. В этих местах люди редко бывают без оружия. Год назад я сидел в этой постройке, укрываясь от ветра и холода, тоже пил чай, смотрел туда и думал за тот случай.
Когда ты один размышлений много. Вот, прихожу в гости к снежному барсу и попробую представить себя на его месте. Барс живёт своей жизнью и не знает, что его изучают и охраняют. Действительность такова, что с высоты дальнего хребта ничего этого не видно. Только очень хочется есть. Наверное, у него такие мысли. Вот тут-то его понять можно.
Или узнаю новости: прошёл всемирный форум, принята конвенция, резолюция, декларация, состоялась очередная конференция, открылась фото-выставка или был снят фильм, создана новая особо охраняемая природная территория, приняты необходимые меры охраны. И, смотрю туда - в горы....Такое ощущение, что Восточного Саяна это не касается. Как будто он накрыт "шапкой невидимкой".
Заглянул в новую Стратегию... 2014 (http://www.wwf.ru/resources/news/article/12782), с интересом посмотреть будущее зверя с позиции документа. Он озвучивает намерения и способы достижения заявленной цели, а значит, говорит о будущем. Однако, с первых же страниц даёт понять, что внимание к региону стоит ожидать по остаточному принципу и чётко обозначены приоритеты: Алтай, Тыва, юг Красноярского Края, развитие международного сотрудничества (там же).
Учитывая специфику в данной области: в каждом регионе - свои специалисты, а круг этот узок и можно понимать, что надеяться на кого-то не приходится. Никто сюда не поедет, в то время, когда надо заниматься "своим хозяйством". Собственно, этого и не требуется. Регион сам должен явить своих специалистов, а они должны показать свою состоятельность.
В Иркутске создаётся Фонд по сохранению снежного барса для обеспечения финансовых вопросов в деятельности по изучению горных экосистем. В этом его основная функция. Задумка-то хорошая и даже необходимая, однако иллюзий в отношении этого фонда у меня нет: организация новая, но участники старые. Напомню мнение Д.Г. Медведева (президента фонда) по существу вопроса: популяция козерога, алтайского улара благополучны и стабильны, их численность высокая. Состояние снежного барса, соответственно, опасений не вызывает. Численность по Бурятии составляет около 30 особей. Естественно он выступает за охрану редких видов и даже предлагает вывести козерога и улара из Красной книги Республики Бурятия и организовать лимитированную охоту (с целью охраны конечно). Этого нет в открытых источниках и публикациях в СМИ.
Если всё так благополучно, как говорится, "респект и уважуха". Но я же знаю, что всё не так. В результате, копаться в информационном мусоре приходится всем, а конкретные решения зависят от необходимой информации, которой острый дефицит. Поэтому наиболее актуальной задачей сейчас является обследование горных территорий и получение объективных данных, которые должны, по идее, развеять мифы. До 2014 года я сотрудничал с Медведевым и занимался полевой работой, что позволяет смотреть на ситуацию без "розовых очков". Сейчас он сотрудничает с WWF и другими, а я с ИПЭЭ РАН (г. Москва). Теперь каждый идёт своим путём и в этом есть польза общему делу.
Принято считать, что основные трудности в изучении снежного барса определяются высокогорным характером мест его обитания. В отношении Восточного Саяна (Республика Бурятия) - понятие относительное. Даже "с нуля" достаточное обследование территории, с применением современных методов исследований (молекулярно-генетический анализ, фото-ловушки), можно выполнить за 5 лет и получить основные данные для решений к мероприятиям по охране: распространение, численность и половозрастной состав, другие наблюдения, выводы и рекомендации. Таким образом, мы имеем конкретное направление деятельности.
Осложняется всё не достаточным вниманием к региону и к барсам. Достаточным его можно считать для мониторинга ключевых участков обитания зверя. Замечу, что отношение постепенно меняется, а ещё 3 года назад, когда готовилась новая Стратегия..., его не было вовсе. В рамках программы по ирбису (http://irbis.sevin-expedition.ru/about/) нами обследовано порядка 70% ключевых участков территории за 2 года. С учётом новых территорий объём работы вырастет вдвое, который необходимо подтверждать ещё 2-3 года к пилотному обследованию.
Основнову питания, а значит и благополучия ирбиса, составляет сибирский горный козёл, или козерог. Так вот, по восточно-саянскому козерогу специальные исследования не проводятся вообще. Используются лишь возможности в рамках программы по ирбису. Даже очевидное сокращение численности до критического уровня (за 15-30 лет такого не было) не вызывает озабоченностей, потому что никто их не пытался отслеживать. Причины сокращения численности не изучены, но уже ясно, что объяснить ситуацию браконьерством не получается, скорее оно идёт "бонусом".
Важен итог: сложившаяся ситуация здесь, в Восточном Саяне на самой границе мирового ареала снежного барса, балансирует на краю предела выживаемости вида. Плотность населения козерога и самого хищника беспрецедентно низкие, а образ жизни в таких условиях не изучены. Этого по определению мы не увидим в традиционных местах обитания, в чём заключается особая научная значимость и актуальность охраны.
Камуфлирует ситуацию то обстоятельство, что снежный барс осваивает большие площади угодий как при нормальной, так и при низкой численности. Приходится отмечать, что плотность присутствия (встречаемость следов жизнедеятельности) снижается. В один "прекрасный момент", большая площадь местообитаний способна порваться на куски. И тогда сотни квадратных километров в раз опустеют ирбисом... Почти, опустеют. Потому что переходы в десятки километров - норма жизни, а дальние заходы барсов известны на сотни километров. Значит, надежда будет всегда - ресурс восстановления возможен даже при отсутствии снежных барсов, но в основе будет зависеть от состояния популяции козерога.
Конечно это крайний сценарий, да и растянут на годы, но тенденции пока такие. Ещё добавлю, самки с котятами уже почти десятилетие в районе г. Мунку-Сардык и по Тункинским гольцам не отмечаются, что ещё раз указывает на экстремальные условия выживания и вариант "подпитки" зверей с иных территорий. По соседним районам Прихубсугулья в Монголии нет информации за последние 20 лет. По соседней Тыве нет совсем, как и по Восточному Саяну в Иркутской области.
Есть мнение специалистов, что расселяются на дальние территории только самцы, а самки остаются на участке матери или по соседству. Таким образом, самки образуют "ядра" - центры притяжения самцов. Занимая относительно небольшие участки в общей доле местообитаний они играют ключевую роль в долговременном и устойчивом существовании всего местного общества ирбисов. Исчезают самки - рушатся связи. Самцы ещё могут осуществлять сюда заходы, но без женщин, что это за жизнь.
Однако в природе всё сбалансировано. В этой связи, есть очень интересные нюансы. В Восточном Саяне (Республика Бурятия) сведения о снежном барсе противоречивы. По одной версии он жил тут всегда, а по другой - нет, только иногда приходил. Если жил всегда, значит на падение численности козерога решающее значение он не оказывает. По второй версии получается, что самки ирбисов расселяются.
Даже наладив эффективную прямую охрану территорий (в настоящее время её просто нет) определяющим фактором существования снежного барса будет состояние популяции козерога. Именно это и даёт понять, что в ближайшие годы ситуация сохранится на критическом уровне и никто кроме гор определять тут "политику" не сможет.
Самый эффективный способ сохранения барса-ирбиса считается организация и совершенствование ООПТ. При первом взгляде на карту, очевидно, что их на территории Восточного Саяна совершенно не достаточно. В этом и есть главный аргумент необходимых действий. В Стратегии... указаны меры в виде: расширение территории национального парка "Тункинский" на северный макросклон Тункинских гольцов и организация нового национального парка "Мунку-Сардык". Прекрасно, только что за этим кроется?
Смотрим. Под охраной ООПТ находится 23% потенциальных местообитаний ирбиса в России. Из которых, лишь 16% - площади местообитаний известных устойчивых группировок. Общая площадь потенциальных местообитаний ирбиса на стыке Тывы, Бурятии и Монголии составляет 10-12 тыс. кв. км (Стратегия..., 2014).
- зелёным - национальный парк "Тункинский";
- чёрным - потенциальные местообитания ирбиса в Республике Бурятия;
- синим - обследованные "очаги" обитания ирбиса;
- оранжевым - не обследованные "очаги" обитания ирбиса
Согласно нашим данным, на Бурятию приходится 9-10 тыс. кв. км. Наиболее значимые участки, где ирбис обитает постоянно, составляют более 2,5 тыс. кв. км. Таким образом, это крупнейший очаг в России в пространственном отношении, намного превышающий остальные в отдельности. На всю эту огромную территорию - один национальный парк "Тункинский". Его площадь составляет 11,8 тыс. кв. км. Однако потенциальных местообитаний ирбиса в его границах только 700-800 кв. км., что составляет не более 8% от потенциальных местообитаний ирбиса в Бурятии и 7% от площади самого нацпарка. Из которых, обитаемое ядро составляет не более 500 кв. км. Таким образом, покрытие местообитаний ирбиса ООПТ в три раза меньше, чем в среднем по Российской части ареала снежного барса. Уже на этом основании необходимо рассмотреть вопрос создания ООПТ. Смотрим дальше...
Проект расширения национального парка "Тункинский" за счёт Тункинских гольцов, способен добавить ещё почти 1 тыс. кв. км площади. Однако, обитаемое ядро по Тункинским гольцам составляет около 600 кв. км., из которых, почти 500 - уже в составе нацпарка. Таким образом, внешний эффект в 10 раз превышает реалии. А если оценить факторы риска, в первую очередь незаконный петлевой промысел кабарги, для этих 100 кв. км, то они практически отсутствуют. Способен ли нацпарк контролировать новую территорию - вопрос риторический на фоне известных случаев добывания ирбиса по Тункинским гольцам. С момента организации нацпарка они случились на его территории. Огромные размеры нацпарка создают и множество иных задач. Таким образом, предложения не эффективны изначально, а сама идея выдаёт отсутствие проработки важного вопроса.
Организация нового национального парка "Мунку-Сардык" по одноимённому хребту, с позиции эффекта охраны тоже не однозначна. Значимая площадь местообитаний ирбиса по хребту Мунку-Сардык составляет не более 250 кв. км. Это минимальный по площади очаг обитания. В районе самой горы, ирбис появляется лишь эпизодически. Так, расставленные здесь фото-ловушки от группы Медведева, не фиксируют ирбиса уже 3-й год подряд. Район горы представляет единственный "экологический коридор" для миграции снежного барса на Тункинский хребет. Только в этом его биологическая значимость при низких факторах риска. Но по этим критериям есть более значимые территории.
Откуда такие предложения в документе? Дело в том, что информация должна быть по всему ареалу снежного барса в России, а в числе рабочей группы не было специалистов от восточно-саянского региона. По этой причине эксперты ссылаются на замечания и предложения Медведева. Однако, проверить их состоятельность и предстоит согласно самой Стратегии, где с соответствующим примечанием (недостаточно изучена) представлена информация.
На основе обследования мы оконтурили и подсчитали места обитания снежного барса в Бурятии, определили основные "очаги". Об организации ООПТ на всех их думать не приходится. Значит необходимо определить приоритетные территории. Сейчас уже можно понимать, что приоритетной зоной для создания ООПТ является Большой Саян, особенно в районе Сархойского горного узла (750 кв. км). От горы Мунку-Сардык он удалён на 70 км. Ещё, интересный очаг находится в бассейне р.Жомболок (до 1000 кв. км).
Пространственная структура ареала снежного барса устроена так, что обитая на огромной площади, особую биологическую значимость имеют ключевые зоны и "коридоры миграций". Это значит, что мероприятия охраны должны предусматриваться на всех таких участках. Однако они не вписываются в административные границы. Специально созданная группа охраны (и/или мониторинга) усиливает природоохранный эффект вхождения территории под статус ООПТ, поскольку она "заточена" под конкретные задачи и не "привязана" к административным границам, имеет необходимые полномочия и возможности. Идея это не новая и даже реализована на практике в России. Актуальность её возрастает на обширных территориях гор.
К слову, именно местные жители добывают снежного барса. Для них и для меня, нет ничего лучше нехоженых троп богатых зверем - лучше гор могут быть только Живые горы. Стратегия.... не спасёт снежного барса, так же, как и Красная книга. Добывая барса рубится сук на котором сидим мы все. Впоследствии, тот парень сожалел. Ответственности за содеянное он не понёс, но внутри себя - да. Вот где находится настоящая стратегия сохранения снежного барса. В Бурятии их сейчас около десятка и столько же людей более чем достаточно, чтобы помочь им исчезнуть. Но дело не только в людях. Горы живут своей жизнью, и человек тут ничего не контролирует, но он может и должен контролировать самого себя.