жизнь на параллелях
Вот как-то бывает такое... одно за одно цепляется... закон парности по Кротову, как когда-то говорила коллега Катя. Вспоминаешь внезапно какое-то имя или слово, а потом оно неожиданно совершенно из другого мира к тебе приходит, в этот же день.
Несколько дней назад по дороге на неудавшееся для нас открытие джазового фестиваля, болтала с Даниэлем, молодым амбициозным квебекцем, начинающим литературным критиком. Общаемся мы довольно редко, но я почитываю его блог и иногда что-то комментирую. А тут идем и я начинаю журить его за то, что постоянно он говорит и пишет о чем угодно - о Бразилии и бразильцах, о Колумбии и колумбийцах, о Штатах, Японии, Нидерландах и прочая и прочая, но практически никогда о России. И это при том, что в первую встречу, когда мы познакомились, мы говорили с ним о фильмах Сокурова. А в другой раз Даниэль писал о Гоголе и Аксенове, а я все недоумевала, как можно сравнивать "Мертвые души" и "Кесарево свечение".
Сегодня утром обнаружила его постскриптум, посвященный нашему последнему разговору. Пост был большим, я его сократила:
"Маша, для меня Россия - в кино Тарковского и Сокурова с их медлительностью и великолепием. Для меня Россия - это Гоголь, Достоевский, Толстой, их великие произведения литературы. Это насилие, психологический хаос, одно черное безумие Раскольникова... ты начинаешь читать и уже не можешь оттуда выбраться. Это "интернационализм" Набокова и Аксенова, смесь языков и бесконечная эрудиция. До Достоевского и Набокова я читал не литературу, а дерьмо. Я думаю об этом и говорю сам себе, Маша, Россия для меня существует только в книгах. В этом моя проблема".
А я очень рада такому ощущению страны, настолько далекой от его Канады, что порой кажется, что Марс с Венерой ему ближе. Страны, которой он никогда не видел и знакомых откуда у него на несколько порядков меньше, чем тех же бразильцев. Да и учит он их португальский язык, а вовсе не русский, и докторскую пишет по американской литературе, а совсем не по Толстому или Достоевскому.
И вот сейчас прочитала, что не стало Василия Аксенова.
Я его очень любила.
Светлая ему память.
Несколько дней назад по дороге на неудавшееся для нас открытие джазового фестиваля, болтала с Даниэлем, молодым амбициозным квебекцем, начинающим литературным критиком. Общаемся мы довольно редко, но я почитываю его блог и иногда что-то комментирую. А тут идем и я начинаю журить его за то, что постоянно он говорит и пишет о чем угодно - о Бразилии и бразильцах, о Колумбии и колумбийцах, о Штатах, Японии, Нидерландах и прочая и прочая, но практически никогда о России. И это при том, что в первую встречу, когда мы познакомились, мы говорили с ним о фильмах Сокурова. А в другой раз Даниэль писал о Гоголе и Аксенове, а я все недоумевала, как можно сравнивать "Мертвые души" и "Кесарево свечение".
Сегодня утром обнаружила его постскриптум, посвященный нашему последнему разговору. Пост был большим, я его сократила:
"Маша, для меня Россия - в кино Тарковского и Сокурова с их медлительностью и великолепием. Для меня Россия - это Гоголь, Достоевский, Толстой, их великие произведения литературы. Это насилие, психологический хаос, одно черное безумие Раскольникова... ты начинаешь читать и уже не можешь оттуда выбраться. Это "интернационализм" Набокова и Аксенова, смесь языков и бесконечная эрудиция. До Достоевского и Набокова я читал не литературу, а дерьмо. Я думаю об этом и говорю сам себе, Маша, Россия для меня существует только в книгах. В этом моя проблема".
А я очень рада такому ощущению страны, настолько далекой от его Канады, что порой кажется, что Марс с Венерой ему ближе. Страны, которой он никогда не видел и знакомых откуда у него на несколько порядков меньше, чем тех же бразильцев. Да и учит он их португальский язык, а вовсе не русский, и докторскую пишет по американской литературе, а совсем не по Толстому или Достоевскому.
И вот сейчас прочитала, что не стало Василия Аксенова.
Я его очень любила.
Светлая ему память.