Почему евразийцы проповедовали бред?
Самый простой ответ на этот вопрос, который охотно дают многие люди: потому что они были агентами НКВД и/или английской разведки.
Основания для такого ответа, разумеется, есть. К концу 20-х гг. чекисты взяли евразийство под свою опеку весьма плотно. Газета "Евразия" совершенно очевидно выходила под советским патронажем и на советские деньги. Сергей Эфрон (муж Цветаевой) был совершенно точно завербован как агент НКВД. А по поводу английского следа наши конспирологи-англоманы, думаю, с удовлетворением воспримут информацию о том, что некий английский литературовед Сполдинг оказывал материальную поддержку евразийским изданиям ещё в начале 20-х.
Тем не менее, данный ответ не может быть исчерпывающим. Ибо, по крайней мере, два самых главных отца-основателя евразийства - Трубецкой и Савицкий никак не могут быть заподозрены в сотрудничестве с НКВД ( по поводу третьего "отца" - Сувчинскго - возможны дискуссии). И не только потому, что нет никаких документальных подтверждений этому, но и потому, что они резко отшатнулись от "левого" евразийства газеты "Евразия" и публично от него отмежевались. При этом евразийский бред они несли и до того, и после.
Так что дело всё-таки в другом. В особенностях психологии и мировоззрения этих людей.
Главная их проблема состояла в том, что это были типичные кабинетные интеллектуалы, всерьёз вообразившие себя великими политиками. Чтобы понять, надо читать их переписку, в которой они уморительно серьёзно рассуждают о том, как они будут вершить судбы России. Они действительно искренне верили, что рано или поздно, после неизбежного банкротства коммунистической идеи, элита СССР (прежде всего военная ) обратится к их идеям (кстати, таки дождались, хоть и посмертно). Этот вечный платоновский соблазн интеллектуалов: мудрец, руководящий правителем, и опыт самого Платона, к сожалению, никого ничему не учит...
Изображая из себя крутых политических прагматиков, Трубецкой и Савицкий изначально приспосабливали своё учение под реалии СССР (а то как бы не отпугнуть потенциальных евразийцев среди коммунистов!), и их историософские схемы поэтому есть именно идеология в самом худшем смысле этого слова, а никакая не наука. Трубецкой, кстати, это понимал, и в частных письмах откровенно в этом признавался. Но будучи подлинным учёным по призванию и стилю мышления, он выстаривал свою демагогию предельно последовательно и логично, что нередко приводило к скандальным формулировкам, шокировавшим Савицкого. Последний же, напротив, был немного "дурачок" - искренний энтузиаст-фанатик евразийской идеи, не замечающий, как все фанатики, её несообразностей, но его непосредственное русское чувство иногда протестовало против бездушной, холодной логики Трубецкого.
Что же касается Сувчинского, то, оставляя открытым вопрос о его связях с чекистами (всё же, думаю, они не были непосредственными), о нём можно сказать, что это был типичный эстет-эпатажник, любтель ярких перформансов и скандалов, в которых он купался. Поэтому евразийство его радовало как отличный раздражитель почти всей русской эмиграции.
Если же говорить о мировоззренческих особенностях евразийцев, то, во-первых, перед нами типичные неоромантики с культом всего "органического" против всего "механического" (ср. со Шпенглером и всей остальной немецкой "консервативной революцией"), верящие, что где-то в "народной почве" таятся семена истинно национальной культуры (отсюда та лёгкость, с которой они отрекались от культуры императорской России).
Ну и главное, перед нами типичные русские патриоты-имперцы, для которых самое главное, чтобы Россия была "большая-пребольшая", а всё остальное приложится. А уж как там в ней себя будут чувствовать русские - дело десятое...
Основания для такого ответа, разумеется, есть. К концу 20-х гг. чекисты взяли евразийство под свою опеку весьма плотно. Газета "Евразия" совершенно очевидно выходила под советским патронажем и на советские деньги. Сергей Эфрон (муж Цветаевой) был совершенно точно завербован как агент НКВД. А по поводу английского следа наши конспирологи-англоманы, думаю, с удовлетворением воспримут информацию о том, что некий английский литературовед Сполдинг оказывал материальную поддержку евразийским изданиям ещё в начале 20-х.
Тем не менее, данный ответ не может быть исчерпывающим. Ибо, по крайней мере, два самых главных отца-основателя евразийства - Трубецкой и Савицкий никак не могут быть заподозрены в сотрудничестве с НКВД ( по поводу третьего "отца" - Сувчинскго - возможны дискуссии). И не только потому, что нет никаких документальных подтверждений этому, но и потому, что они резко отшатнулись от "левого" евразийства газеты "Евразия" и публично от него отмежевались. При этом евразийский бред они несли и до того, и после.
Так что дело всё-таки в другом. В особенностях психологии и мировоззрения этих людей.
Главная их проблема состояла в том, что это были типичные кабинетные интеллектуалы, всерьёз вообразившие себя великими политиками. Чтобы понять, надо читать их переписку, в которой они уморительно серьёзно рассуждают о том, как они будут вершить судбы России. Они действительно искренне верили, что рано или поздно, после неизбежного банкротства коммунистической идеи, элита СССР (прежде всего военная ) обратится к их идеям (кстати, таки дождались, хоть и посмертно). Этот вечный платоновский соблазн интеллектуалов: мудрец, руководящий правителем, и опыт самого Платона, к сожалению, никого ничему не учит...
Изображая из себя крутых политических прагматиков, Трубецкой и Савицкий изначально приспосабливали своё учение под реалии СССР (а то как бы не отпугнуть потенциальных евразийцев среди коммунистов!), и их историософские схемы поэтому есть именно идеология в самом худшем смысле этого слова, а никакая не наука. Трубецкой, кстати, это понимал, и в частных письмах откровенно в этом признавался. Но будучи подлинным учёным по призванию и стилю мышления, он выстаривал свою демагогию предельно последовательно и логично, что нередко приводило к скандальным формулировкам, шокировавшим Савицкого. Последний же, напротив, был немного "дурачок" - искренний энтузиаст-фанатик евразийской идеи, не замечающий, как все фанатики, её несообразностей, но его непосредственное русское чувство иногда протестовало против бездушной, холодной логики Трубецкого.
Что же касается Сувчинского, то, оставляя открытым вопрос о его связях с чекистами (всё же, думаю, они не были непосредственными), о нём можно сказать, что это был типичный эстет-эпатажник, любтель ярких перформансов и скандалов, в которых он купался. Поэтому евразийство его радовало как отличный раздражитель почти всей русской эмиграции.
Если же говорить о мировоззренческих особенностях евразийцев, то, во-первых, перед нами типичные неоромантики с культом всего "органического" против всего "механического" (ср. со Шпенглером и всей остальной немецкой "консервативной революцией"), верящие, что где-то в "народной почве" таятся семена истинно национальной культуры (отсюда та лёгкость, с которой они отрекались от культуры императорской России).
Ну и главное, перед нами типичные русские патриоты-имперцы, для которых самое главное, чтобы Россия была "большая-пребольшая", а всё остальное приложится. А уж как там в ней себя будут чувствовать русские - дело десятое...