Когда мой дедушка трахнул мою бабушку
Опять немного про антисемитизм и про еврейство. Я, естественно, русский. Типа того. Но могу ли я ручаться, что тот, кто в 45-м году трахнул мою бабушку на зернохранилище не был евреем? А? Не могу.
Дело было так. Кировская область, деревня Гаврюшата (веселое название). Мужчины воевали. Моя бабушка Оля была девицей. Работала на зернохранилище. Жрать было нечего. Так вот. По легенде у нее пропал мешок зерна. А в те времена и за горсть зерна на годы шли по этапу. На тот момент в деревню приехал проверяющий из Кирова. То ли чекист, то ли начальник важный. Говорили, высокий, большеголовый, с длинным носом. Бабушку мою могли запросто отправить в лагеря лет на 15. Но так как рабская культура у нас в стране жива еще со времен Крещения Руси, то проверяющий из Кирова попросту трахнул бабушку. И - поминай как звали - вернулся в Киров. Через 9 месяцев родился мой папа. Не похожий на других вятских Решетниковых. Высоколобый, смышленый, сообразительный. Папа у меня на самом деле наделен острым рационализаторским инженерным умом и смекалкой. Образование получил. По карьерной лестнице продвигался достаточно быстро. Другим деревенским вятским Решетниковым было до него далеко. "В начальники пошел, шельмец" - говорили они с завистью, поглядывая на него из-под низких бровей и почесывая свои узколобые кудрявые головы.
Так вот. С тех самых пор никто не видел моего дедушку, то ли чекиста, то ли начальника. Он пропал. И никогда больше не приезжал в деревню Гаврюшата Кировской области. Может быть его расстреляли? Но не исключено, что ему благополучно удалось пережить Сталинские времена. Я не знаю. Фамилию его тоже не знаю. Ничего не знаю. Осталась от него только легенда, высокий лоб, немаленький нос, острый ум и сообразительность. Я благодарен моему дедушке, не Решетникову. За гены.
Что еще сказать? Бабушка всю жизнь прожила без мужа. Папа, повзрослев, часто кричал на нее: "Скажи, кто мой отец? Ну, скажи?" А она только плакала, глядела в окошко, утирая слезы краешком ситцевого платка, который ежедневно носила на голове, снимая лишь на ночь. Она никогда никому не рассказывала об этом человеке. Кем был этот роковой чекист - евреем, русским, украинцем, немцем, грузином? Не знаю. История об этом умалчивает.
Это я к чему. По-сути, я не Решетников. А кто-то другой. Решетниковы - это бабушкины родители, родственники и она сама. Мы с папой носители каких иных генов. Мы с ним должны были носить какую-то другую фамилию. Какую? Остается только догадываться. Иванов, Уринсон или Гурешидзе? Кто его знает. Уже не узнаешь.
А на фото другой мой дедушка, отец моей мамы. Двухметровый атлет, герой-танкист, ветеран двух войн, оставивший в послевоенной Польше польскую жену и ребенка...
Дело было так. Кировская область, деревня Гаврюшата (веселое название). Мужчины воевали. Моя бабушка Оля была девицей. Работала на зернохранилище. Жрать было нечего. Так вот. По легенде у нее пропал мешок зерна. А в те времена и за горсть зерна на годы шли по этапу. На тот момент в деревню приехал проверяющий из Кирова. То ли чекист, то ли начальник важный. Говорили, высокий, большеголовый, с длинным носом. Бабушку мою могли запросто отправить в лагеря лет на 15. Но так как рабская культура у нас в стране жива еще со времен Крещения Руси, то проверяющий из Кирова попросту трахнул бабушку. И - поминай как звали - вернулся в Киров. Через 9 месяцев родился мой папа. Не похожий на других вятских Решетниковых. Высоколобый, смышленый, сообразительный. Папа у меня на самом деле наделен острым рационализаторским инженерным умом и смекалкой. Образование получил. По карьерной лестнице продвигался достаточно быстро. Другим деревенским вятским Решетниковым было до него далеко. "В начальники пошел, шельмец" - говорили они с завистью, поглядывая на него из-под низких бровей и почесывая свои узколобые кудрявые головы.
Так вот. С тех самых пор никто не видел моего дедушку, то ли чекиста, то ли начальника. Он пропал. И никогда больше не приезжал в деревню Гаврюшата Кировской области. Может быть его расстреляли? Но не исключено, что ему благополучно удалось пережить Сталинские времена. Я не знаю. Фамилию его тоже не знаю. Ничего не знаю. Осталась от него только легенда, высокий лоб, немаленький нос, острый ум и сообразительность. Я благодарен моему дедушке, не Решетникову. За гены.
Что еще сказать? Бабушка всю жизнь прожила без мужа. Папа, повзрослев, часто кричал на нее: "Скажи, кто мой отец? Ну, скажи?" А она только плакала, глядела в окошко, утирая слезы краешком ситцевого платка, который ежедневно носила на голове, снимая лишь на ночь. Она никогда никому не рассказывала об этом человеке. Кем был этот роковой чекист - евреем, русским, украинцем, немцем, грузином? Не знаю. История об этом умалчивает.
Это я к чему. По-сути, я не Решетников. А кто-то другой. Решетниковы - это бабушкины родители, родственники и она сама. Мы с папой носители каких иных генов. Мы с ним должны были носить какую-то другую фамилию. Какую? Остается только догадываться. Иванов, Уринсон или Гурешидзе? Кто его знает. Уже не узнаешь.
А на фото другой мой дедушка, отец моей мамы. Двухметровый атлет, герой-танкист, ветеран двух войн, оставивший в послевоенной Польше польскую жену и ребенка...