Поэтическая видеоимпровизация в борьбе с абсурдом бытия
Алексей Филимонов
Жанр поэтической видеоимпровизации как искусство преодоление абсурда бытия через всё большую вовлечёность в него.
Поэзия привлекает новые формы для продолжения себя в эпоху революционного вторжения всемирной паутины в нашу жизнь. Одно из свойств поэзии - отрицание действительности, «страшного мира» вечных дворников - «Жрецы ль у вас метлу берут?» - вопрошал Пушкин. Хармс также представил нам карнавального вечного стража наших лучших чувств: «А дворник с чёрными усами / стоит опять под воротами… / и чешет грязными руками / под грязной шапкой свой затылок…» Литературное направление «вневизм», созданное десятилетие назад, предлагает «взгляд извне» не как приём остранения, но как систему мировоззрения, сталкивая внутреннюю и внешнюю проекцию бытия в лирическом героя или отвлечённом нечто. Таким образом «профанному» и «сакральному» надлежит если не вступать в диалог, но смиряться с неразрешимыми противоречиями материи и духа, решать проблему невозможности поэзии и невозможности существования вне поэзии на новом витке. Этим новым полем парадоксальных и абсурдных ситуаций вне и внутри условного «текста» стала видеопоэзия, жанр поэтической видеоимпровизации*, спонтанного видеоселфи, где автор - он же персонаж произведения, видеоролика, является проекцией взгляда извне, записывая создаваемое за несколько секунд рифмованное произведение на видеокамеру смартфона. Видеоролик отражает состояние внесостояния - сочинения стихов на природе или в самой гуще мегаполиса. Откуда черпает вдохновение автор, пародирующий пушкинского Импровизатора? «Итак, для вас не существет ни труда, ни охлаждения, ни этого беспокойства, которое предшествует вдохновению?...» - поражался Чарский из «Египетских ночей» потоку вдохновения итальянца. Безусловно, автора, нацеливающего камеру в обратной перспективе, подвигает нажать кнопку старта записи магия звуков, неизвестно откуда пришедших, и потом уже захватываются приметы мира и вещи, казалось бы, совершенно ему ненужные, сор жизни, они «попадают» в саму речь или могут появляться перед глазком видеокамеры. «Репортёрской» записи может дать толчок нечто небывалое, перед чем душа замирает от восторга или же трепещет страхе перед безобразностью и насилием. Нужны ли дополнительные персонажи в кадре, случайные прохожие, их смех либо непереводимые междометия? Нужны ли крики птиц на непонятном нам языке? Почти не слышимый нами гул вечности? Нужен ли публике «человек снимающий» себя и свои стихи на видео? Ритмическая речь порой обижает и пугает, телефон, который поэт держит на расстоянии вытянутой руки, кажется прохожим инструментом подглядывания. Впрочем, таким образом при помощи быстрого интернета общаются сегодня и в социальных сетях.
Поэт, импровизирующий перед видеокамерой невольно сталкивается с подобными суждениями своей среды: такого не может быть, это никому не нужно, поэт из нашего лито сколько угодно сделает таких видеоселфи. Жанр поэтической видеоимпровизации раздвигает проблему абсурда в искусстве, потому что поэт, размещая видео на Ютубе, либо показывая его друзьям, подспудно желает снять неловкую ситуацию, которая возникала при видеозаписи, когда он вынужден был понижать голос, дабы не смущать честных прихожан храма обыденного языка речью вычурной и неестественной. Мы говорим об уличной съёмке, когда не вызывающий доверия внешний мир вдруг предлагает почти готовые эмоции, смыслы, звуковые и визуальные детали стихотворения. Казалось бы, в комнатной, знакомой обстановке нет этих смущающих и отвлекающих факторов, но нет в ней и необходимого раздражения.
Как ни странно, поэзия через видеожанр спонтанного выговаривания перед «взглядом извне» возвращается к своим первоистокам догутенберговской речи, когда любое чтение стихотворения из недр существовало словно впервые, и сочинительство происходило прямо перед нашим взором. Некоторые видеостихотворения можно перенести на бумагу, а другие невозможно, они существуют только в неразрывной связи с текущим мгновением записи и лаконичными средствами выразительности - от мимики героя или персонажа до мимолётно выхваченных лиц прохожих. Ускорение сознания поэта находит отклик в виде слов, приходящих невесть откуда и как бы «рифмующимся» с конкретным временем представляемого мира. Как воспринимает зритель стихотворную видеоимпровизацию? Безусловно, человек подготовленный и знающий поэзии увидит те или иные мотивы в стихотворении и оценить его общую гармонию. На человека несведущего в поэзии такие видеостихи оказывают суггестивное воздействие.
От Бога до травинки - вот охват поэтической импровизации. Непредугаданность происходящего перед глазком камеры - а следовательно, и в душе поэта - рождает пространство неосознанного, к чему можно лишь едва прикоснуться логикой или готовыми инструментами. Прекрасное и безобразное могут легко поменяться местами всего лишь за секунды перед глазком видеокамеры, лик окажется личиной, прекрасная бабочка примостится на кучу мусора. В этой наглядности внутренних и внешних метаморфоз, на мой взгляд, и есть объяснение тому, отчего «видеостихи» оказываются более герметичными и насыщенными символами, нежели привычные «бумажные». Ибо в поэтической видеоимпровизации все времена соединяются в единое навсегда, миг бессмертия как никогда близок, и все перспективы сходятся в одной точке, присутствующей светло и незримо.
* Страница поэтических видеоимпровизаций на Ютубе:
https://www.youtube.com/channel/UCUeLOR80hH1OWFGL1KfGXhg/