(no subject)
Недавно выбрались с коллегами после работы поболтать в кафе. И вот, какими то путями разговор дошёл до гор, и я собственными ушами слышу о том, что на Эвересте есть высота, поднимаясь выше которой в группе каждый становится сам за себя и что с этой вот высоты, если кто-то внезапно падает, получает растяжение или еще что, все идущие своими ногами и глазом не поведут и пойдут дальше своей дорогой, ибо каждый знал на что шёл и возня с пострадавшим - верная гибель и ему и доброхоту. А я вот прям совсем недавно читала Визбора и с детсва где-то в подкорке "песня о друге", хотя я Высоцкого то и не слушала никогда толком... И у меня вопрос: это со мной что то не так или с этим миром? Я что устарела, и люди хотели быть людьми только во времена советского союза? И чего ради тогда теперь ходят на такие маршруты если не за этим? 3е человек в один голос убеждали меня что подобное поведение единственно возможное и верное в подобной ситуации. А за пару дней до этого на обеде когда я заикнулась о том, что есть особые ситуации при которых родитель (учитель, воспитатель) может и должен выпороть ребенка на меня накинулись с визгами о правах детей. Знаете куда всё это катится? Никого не волнует вопрос моральной ответственности. Никто не хочет сам за себя принять решение и нести его на своей совести. Людям хочется простой уютной определённости: законом написано "не бить" и точка. Кто то постановил верхнюю планку человечности на горе - ему виднее. И всё - твоя совесть нежится в батистовых кружевах юридической опеки, дающей ясное понимание от коль до коль ты должен быть человеком. Кстати главный аргумент девочки которая возмущалась момему дремучему отношению к детям был: "Я читала книги!" Она его несколько раз повторила. Я тут могла бы долго еще распинаться в деталях, но смысла в этом в общем то нет. Только вот еще один завершающий аккорд - эта защитница детской личности пребывает в твёрдой убеждённости что все дети на свете рождаются совершенно одинаковыми. Я даже не знаю.. наверное это тоже написано в тех книгах которые она читает.