Сказ о том, как 168-я СД Салми брала.
168-я стрелковая дивизия полковника А.Л. Бондарева, штаб которой стоял в поселке Пряжа, пересекла границу с Финляндией на нескольких участках. На правом фланге дивизии по узкому лесному проселку, идущему на запад от деревни Канабра[1] к деревне Орусъярви, наступали основные силы 462-го СП, поддержанные 3/453 АП (3-й дивизион 453-го артполка), 1./215 ОСБ (1-я рота 215-го отдельного саперногобатальона) и батареей 220-го ПТД (противотанковый дивизион). По замыслу полк должна была поддержать рота Т-37 378-го ОТБ (отдельный танковый батальон), но как уже знает читатель, дивизионный танкобат к началу боевых действий готов не был. В 8 километрах юго-западнее начинал свой боевой путь 2/462 СП (2-й батальон 462-го стрелкового полка), которому предстояло примерно три километра двигаться вообще по бездорожью через лес в районе озера Мурто-ярви, затем батальон выходил на еще один лесной проселок и наступал еще три километра на запад до деревушки Ханхиселькя. Общей задачей полка было нанести удар по Салми с севера и воспретить противнику, действующему против основных сил дивизии, отход на запад. Полк без особых проблем подавил сопротивление малочисленно финской погранохраны и к исходу дня занял Орусъярви и Ханхиселькя, а 3/462 даже выдвинулся по дороге на Салми примерно на 4 километра от Орусъяври.
Деревня Орусъярви (http://www.telemail.fi/).
В центре построения дивизии на Салми наступал 402-й СП без своего 3-го батальона, еще только выдвигавшегося к границе, зато усиленный танковой ротой 111-го ОТБ и батареей 220-го ПТД. Бойцам шедшего в авангарде 2-го батальона удалось сравнительно легко взять пограничную деревню Раяселькя, однако около 15 часов, достигнув реки Эня-йоки, батальон встретил организованное сопротивление с ее южного берега. Попытки подавить огневые точки противника посредством выдвинутого вперед танка и 45-мм орудия привели к тому, что финны подбили и то, и другое. К сожалению, из доступных финских документов не очень понятно, кто именно встретил здесь наступление советское наступление. Судя по тому, что в этом месте до войны располагалась 3.Er.Ptri (3-я отдельная батарея), полк столкнулся с заслоном, прикрывающим отход батареи. Как бы там ни было, бой шел в течение двух с половиной часов. Около 17 часов прибывший на место комиссар полка Леонов лично поднял бойцов батальона в атаку и при поддержке огня полковой артиллерии смог прорваться за южный берег и даже захватить неповреждённым мост через реку. В этом бою погиб командир 2-й пулеметной роты полка, открыв печальный и, к сожалению, очень длинный список командиров дивизии и 56-го корпуса, не вернувшихся с финской войны. До конца дня 1-й батальон успел продвинуться вперед еще на пару километров, заняв стык дорог южнее реки у озера Саари-ярви.
Наконец на левом фланге наступал 367-й СП совместно с 453-м АП без 3-го дивизиона. Третий батальон полка находился в резерве комдива-168, но и двумя оставшимися полк после непродолжительного боя занял приграничную деревню Мантсила, а вот дальше начались проблемы. Сразу за западной окраиной деревни на узком перешейке между озером и болотом полк наткнулся на проволочное заграждение, за которым начинались сплошные завалы, к тому же еще и минированные. Осознав, что на разбор всего этого уйдет слишком много времени, командир полка, приказал своим батальонам двигаться вне её, пробивая себе колонный путь прямо через лес и болота. При этом пехоте пришлось тащить на себе еще и пушки: «Артиллерию и обоз спускали с крутого обрыва к болоту, тащили буквально на руках». К исходу дня 2-й батальон вышел к западному берегу Саари-ярви, установив локтевую связь с 402-м СП, а 1-й батальон двинулся непосредственно вдоль берега Ладоги к деревне Карку (Каркункюля), продвинувшись к исходу дня примерно на 6 километров.
Находившийся на участке между Салми и границей Er.P 8 (8-й отдельный батальон) сразу же начал отход на линию реки Мийналан-йоки[2], оставляя за собой небольшие группы прикрытия, которые в большинстве случаев серьезного сопротивления не оказали. Но несмотря на это, потери 168-й СД оказались довольно чувствительными: только в 462-м и 402-м полках погибло 9 человек и получили ранения еще 24. Значительная часть потерь пришлась на мины, которые с первых же часов стали серьезной проблемой для 56-го СК. Финны минировали буквально всё: дороги, обочины, дома, ставили растяжки, фугасы, мины-ловушки и т.д. и т.п. И пока красноармейцы приноравливались к минной опасности и учились минимизировать ее последствия, потери от этого вида оружия зачастую оказывались крайне тяжелыми. Так в одном случае при взрыве фугаса на дороге погибло 9 и было ранено 6 человек, в другом случае подрыв мины-ловушки на входе в дом на одном из хуторов унес жизни шестерых красноармейцев 168-й СД, еще 16 получили ранения. Ситуацию усугубляло то, что 29-го и 30-го ноября весь день шел снег, засыпавший дороги и сделавший минированные участки совершенно незаметными визуально. Уже в первый день при разминировании погибло несколько саперов.
На следующий с 7.30 утра день наступление продолжилось. Финское командование планировало дать бой на реке Мийналан-йоки, очевидно с этой целью Er.P 8 усилили 1-й ротой JR 37 (37-й пехотный полк)[3], но сил на оборону по всей реке все равно не хватало и батальон удерживал лишь прилегающие к дорогам участки берега. 367-й СП, достиг Карку, которой овладел после непродолжительного боя, и во второй половине дня вышел к южной части деревни Мийнала, где попытался форсировать одноименную реку, но попытка была отбита, причем не без участия береговых орудий крепости Мантси. А вот 2-й батальон полка, фактически выскочивший к реке из леса километром восточнее, у деревни Пебру, смог достаточно легко переправиться через Мийналан-йоки и занять небольшой плацдарм на западном берегу.
Мост через Мийналан-йоки в деревне Мийнала (http://www.telemail.fi/).
Деревня Мийнала (http://www.telemail.fi/).
402-й СП, наступавший по обеим берегам Эня-йоки, днем увяз в бою за деревню Варпаселькя, где два ее батальона воссоединились на южном берегу, после чего добрались до деревни Ряймяла, но на сей раз финны успели взорвать мост, а форсировать Мийналан-йоки помешал огонь с противоположного берега. Но длительного стояния на реке не вышло. Ближе к вечеру командир JR 37 подполковник Ярвинен узнал, что с севера к Салми подходит крупная советская группировка. Это был 462-й СП без своего 1-го батальона. Дорога от Орусъярви выводила его аккуратно в тыл Er.P 8, а с учетом плацдарма, захваченного 367-м СП, перед батальоном замаячила малопривлекательная перспектива попасть в окружение. Чтобы не допустить этого, Ярвинен приказал батальону немедленно отходить за Тулема-йоки и занять оборону севернее Салми, в районе деревни Коверо. Обнаружив отход противника, 402-й СП в ночь на 2 декабря переправился через Мийналан-йоки и полностью занял Ряймяля. Таким образом, ко 2 декабря 168-я СД только вышла на окраины Салми, хотя по планам должна была еще 1 декабря взять ее, уничтожив оборонявшие ее войска, а 3-го вовсю штурмовать оборону финнов по Уксун-йоки. Не менее радикальным образом не укладывалась в заложенные в плане темпы операции и 56-я СД, которая к исходу 1 декабря должна уже выйти к Лоймоле, но все еще топталась под Сувилахти. И хотя в штабе ЛВО почти наверняка все прекрасно понимали, что наступать с такими темпами, да еще и попутно взламывая подготовленную финскую оборону, корпус не может, «принять меры» Мерецков был обязан.
Уже 2 декабря командиру 56-го СК (как и в целом 8-й и 9-й армиям) посыпались упреки в «недопустимо медленных темпах продвижения», которые «ставят под угрозу успешность выполнения операции». Корень всех бед Военный Совет ЛВО видел не в завышенных изначальна темпах наступления, а в отсутствии обходных маневров, в связи с чем «категорически» требовал прекращения лобовых ударов. В последующие дни ЛВО буквально завалил Штарм-8 директивами с требованиями решительно применять обходные маневры в конце концов доведя эту, в общем-то, плодотворную идею до совершенного абсурда, вообще запретив фронтальные атаки, за исключением сковывающих действий. Военный Совет 8-й армии, в свою очередь, вместо того, чтобы попытаться разъяснить вышестоящему начальству, что условия местности и уровень подготовки войск далеко не всегда не то, чтобы способствуют, а хотя бы позволяют производить такие маневры без чудовищной потери времени и сил, просто ретранслировал директивы Мерецкова в войска. Штаб 8-й армии уже после войны отмечал, что командование ЛВО, как и командование 8-й армии, на данном этапе имело весьма туманные представления «как о противнике и применяемой им тактике, так и о возможностях наших войск».
Для обороны по реке Тулема-йоки 2 декабря приказом командира 13-й дивизии был сформирован Боевой отряд Никула, названный по фамилии командира Er.P 8, в который были включены собственно батальон Никулы, I/JR 37 (1-й батальон 37-го полка), 3.Er.Ptri, II/KTR 13 (2-й дивизион 13-й артполка), взвод 4-й противотанковой роты и два взвода саперов. Кроме того, отряд поддерживала тяжелая артиллерия крепости Мантси и 152-мм батарея на Уксалон-пяя. На север от Коверо полоса ответственности отряда Никулы тянулась еще примерно на 3-5 километров, но ввиду полнейшего бездорожья там оборона велась методом патрулирования небольшими отрядами. Учитывая, что финское командование полагало, что противник наступает тут силами одного-двух полков, с его точки зрения сил для того, чтобы более-менее продолжительное время удерживать позиции, у капитана Никулы было достаточно, поэтому отряд не только не усилили, но еще и убрали из его тыла находившийся там Kev.Os. 13, которому поручили патрулирование в промежутке между секторами Ала-Уксу и Лаваярви. 3./Er.P 8 (3-я рота 8-го батальона), сидевшая у границы примерно посередине между участками наступления 168-й и 18-й СД получила приказ заняться диверсионной деятельностью в своем районе.
Тем временем Бондарев еще не терял надежды разгромить финнов у Салми, для чего предпринял ряд мероприятий. Еще 1 декабря 1/462 СП под получил приказ срочно выдвигаться через лес от Орусъярви на запад, форсировать Тулема-йоки и по ее западному берегу наступать на юг через Коверо в обход Салми, отрезая противнику возможность отхода на запад. Батальону была придана полковая артиллерийская батарея, однако после утомительнейшего четырехкилометрового марша по заснеженному лесу с попутным перетаскиванием пушек на руках, по причине того, что лошади тащить их по бездорожью просто не моги, комбат майор Шабалов принял непростое, но единственно возможное решение, позволявшее выполнить задачу - отослать артиллерию и обоз обратно, а батальону продолжать движение налегке, прихватив с собой носимый запас боеприпасов, сухой паек, пулеметы и приданные минометы. Но и без обоза с артиллерией батальон с огромным трудом продвигался вперед, пройдя за ночь еще порядка пяти километров до Коверо, к которой вышел около 10 утра 2 декабря. Люди были вымотаны и насквозь промокли, мокрые шинели на морозе «встали колом», однако Шабалов, не знавший, что в Коверо уже отошел Er.P 8, решил атаковать. Кое-как приведя себя в порядок после ночного марша, батальон атаковал деревню, но выбить оттуда финнов без оставленной артиллерии не получилось, впрочем, попытка финнов контратаковать оказалась ничуть не успешнее. К исходу дня советский батальон начал испытывать проблемы с боеприпасами, и Шабалов принял отвести своих бойцов на север от Коверо.
Вторым шагом Бондарева стала заброска 187-го ОРБ на Лункулан-саари. Мероприятие это позволяло «убить сразу двух зайцев», а именно прикрыть атаку Салми со стороны Мантсин-саари и воспретить отход гарнизона Салми через Лункулан-саари в крепость Мантси, что в перспективе могло создать определенные проблемы с «выковыриваем» оттуда уже довольно сильного финского гарнизона, угрожающего флангу дивизии. Правда с отданием этого совершенно очевидного приказа Бондарев почему-то задержался и комбат-187 майор Олейник получил его только 2 декабря, немедленно приступив к реализации: район моста на Лункулан-саари, расположенного в 4 км северо-западнее Карку, был занят 367-м СП еще 1 декабря. Уже 2 декабря Олейник направил на остров разведку в лице кавэскадрона, который возле деревушки Куролахти наткнулся на заранее подготовленные позиции противника. Занимавшая оборону на Лункулан-саари 4.Er.PPK (4-я отдельная самокатная рота) контратаковала разведку, отрезав ей отступление. Олейник ввел в бой главные силы батальона в лице мотороты, но прорвать финский рубеж или хотя бы освободить своих не смог: финны вели огонь плотный из станковых пулеметов, которых поддерживали четыре артиллерийских орудия - 87-мм батарея на Лункулан-саари и 152-мм с Уксалон-пяя. Потери батальона составили 2 убитыми и 17 человек раненными, включая комиссара батальона Васильева.
Главные же силы дивизии большую часть дня 2 декабря потратили на преодоление участка между реками Мийналан-йоки и Тулема-йоки. 367-й СП зачищал от финских групп прикрытия Мийналу, которая горела и подвергалась артобстрелу как со стороны Мантсин-саари, так и приданной БО Никула полевой артиллерией. Подавить батареи противника было нечем. Поскольку долгое время тащить свою артиллерию на собственном же горбу по бездорожью было невозможно, 453-й АП отстал, ожидая, пока саперы расчистят дорогу на Салми от мин и завалов. 462-й СП добрался до Тулема-йоки немного быстрее, но попытка сходу форсировать реку была отбита огнем пехотинцев из I/JR 37 и артиллерии. Интересно, что огневые позиции 5./KTR 13 располагались фактически на берегу реки севернее Салми и батарея могла обстреливать правый фланг 462-го СП чуть ли не прямой наводкой. К 15.30 два батальона 367-го СП развернулись вдоль реки южнее моста в Салми, а два батальона 462-го севернее. 402-й СП Бондарев оставил в своем резерве. Военный Совет ЛВО, опасаясь, что лобовой штурм деревни может занять слишком много времени, предложил перегруппировать 168-ю СД к северу от Салми для обхода его укреплений. Тот факт, что рокадные дороги в районе Салми практически отсутствуют, а те, что есть - минированы был начисто проигнорирован. Впрочем, узнать оправдан ли был бы такой маневр нам уже не дано, так как события развивались гораздо быстрее, чем было принято окончательное решение.
Современный вид Салми. Железнодорожного моста (на переднем плане) в 1939 году не было, за автомобильным мостом шли позиции 367-го СП, перед ним - 462-го СП. Фото с сайта ЦИАН.
Вечером 2 декабря капитан Никула, только что отразивший попытку Шабалова взять Коверо, направил в штаб сектора Ала-Уксу соответствующее донесение. И здесь произошла глупейшая история, объяснить которую можно разве что нервозностью, царившему в финских штабах. Получив в 19.05 донесение Никулы, командир сектора подполковник Ярвинен понял его таким образом, что оборона батальона в Коверо прорвана, а значит русские уже двигаются на Салми в обход с севера, грозя окружением находившимся там I/JR 37 и артиллерии. Не тратя время на выяснение ситуации, Ярвинен, заручившись разрешением командира дивизии, поспешно отдал приказ отходить от Салми на основную линию обороны в район Уксу. В 22 часа I/JR 37 снялся с позиций и начал отход по дороге на северо-запад, а в 21.50 ничего не понимающий Никула доложил, что Коверо по-прежнему в его руках и никто его оборону не прорывал. Но было уже поздно.
Почувствовав, что огонь противника слабеет, ночью полковник Бондарев приказал находившемуся в его резерве 3/367 СП форсировать реку в районе церкви. Произошедшее далее в документах корпуса объясняется тем, что батальон при выдвижении перепутал направление и вышел на позиции 4./462 СП, которая, приняв маневр за контратаку финнов, открыла огонь. Однако история эта выглядит крайне сомнительно. Во-первых, при наличии столь четких ориентиров, как река и церковь, которую видно издалека (в документах отмечается, что оттуда велся огонь), как вообще можно перепутать направление? Во-вторых, судя по картам, церковь находилась в полосе как раз 2/462 СП, иными словами батальон 362-го полка двигался туда отнюдь не по ошибке. Таким образом, речь идет скорее всего об ошибке, допущенной в штабе дивизии, который либо отдал приказ не тому батальону, либо не предупредил о планируемой атаке командира 2/462 СП. Как бы там ни было, в результате открытой стрельбы один красноармеец погиб, а батальон 367 полка начал беспорядочный отход. Нарастание хаоса и паники удалось предотвратить благодаря вмешательству очень вовремя подоспевшего командира 453-го АП полковника Горелова. Чуть позже 367-й СП все же форсировал реку прямо по льду южнее моста, а 462-й - у северной окраины Салми. Таким образом, к утру 3 декабря Салми была в руках советских войск.
Вид на церковь в Салми примерно с позиций 2/462 СП. Не найти ее крайне сложно.
Никольская церковь в поселке Салми в наши дни.
[1] Ныне не существует, располагалась на юго-восточном берегу озера Канабро-ярви.
[2] По сути, Мийналан-йоки это та же самая река Эня-йоки, но почему-то меняющая свое название примерно от места впадения в Ладогу и до деревни Ряймяля. Сегодня вся река называется Эня-йоки.
[3] По сути не усилили, а довели до штатной численности, поскольку 3./Er.P 8 в этот момент находилась в районе границы севернее Орусъярви.